сами напрашиваются на наказание. Здесь вас никто и никогда не обидит. Святой отец Купер защитит вас!
Когда смысл слов сестры Агнес дошел до сознания Онести, ее лицо стало белее снега.
– Что вы сделали с Джессом?! – воскликнула она, сжав костлявую руку монахини.
Камера Джесса была шириной в четыре шага и длиной в пять. В ней не было практически ничего, кроме помойного ведра в углу. Приподнявшись на цыпочки, он мог заглянуть в узкое окошко, прорезанное в верхней части двери, выходящей прямо на улицу.
Джесс коротал время, шагая из угла в угол или же присаживаясь на холодный каменный пол, обхватив руками колени.
Он всегда был готов к неожиданностям и опасностям, но никогда не думал, что попадет в подобную ситуацию. Купер даже не позволил ему взять с собой одежду. И теперь он, абсолютно голый, трясся от холода. Время он определял по солнечному лучу, пробивавшемуся из-под двери. К полудню этот луч становился длиннее, а к вечеру – короче. Цементные стены душили несчастного узника, притупляли ум, затрудняли дыхание. Перед глазами плыли темные круги. Душу же охватывало беспредельное отчаяние.
Нет, он должен выбраться из этой клетки!
Но как?
Джесс еще раз огляделся и снова убедился, что выхода отсюда нет. Кроме железной двери, через которую его сюда втащили.
Черт побери, но где же Онести? Если Купер решил использовать ее против него, он непременно так и поступит! А Джесс не сможет воспрепятствовать этому!
А что, если все это не что иное, как часть хитро задуманного плана с целью избавиться от него? И именно Онести подговорила Купера?
Джессу трудно было поверить, что Онести оказалась способной на подобное предательство. Но ведь такое нередко случалось в жизни. В том числе и в его... Невольно он вспомнил Миранду, которая предала его самым омерзительным образом...
Он прижался спиной к стене, постоял так несколько минут и рухнул на холодный каменный пол. Сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот разорвется.
И вдруг откуда-то сверху донесся знакомый женский голос:
– Джесс, вы здесь?
Он замер и прислушался. Голос повторил:
– Джесс, ответьте мне! Милый!
Он посмотрел вверх, но ничего не увидел, кроме густой темноты. Ноздри наполнял запах угля и пакли. Джесс громко чихнул и крикнул, обращаясь к потолку:
– Это вы все задумали?
– Я задумала? – раздался удивленный вопрос. – О чем это вы?
– Вы отлично знаете, о чем, Миранда! Когда-то я по неопытности вам поверил. Но больше такое не повторится!
Несколько минут длилось гнетущее молчание. Потом снова до ушей Джесса донесся тот же голос – слабый, но отчетливый:
– Джесс, что за ерунду вы мелете? Я никакая не Миранда, а Онести! И пришла вам помочь.
Онести?!
Сердце Джесса перестало бешено колотиться и почти замерло.
– Вы слышите меня? Я пришла вам помочь!
Онести... Купер... Камера... Разве это не звенья одной цепи?
– Уходите, Онести! – громко крикнул Джесс. – Ваша помощь мне не нужна!
– Но кто еще может вызволить вас отсюда?
– Повторяю: я не желаю никакой помощи от вас!
– Послушайте, Джесс, не будьте ребенком!
– Ребенком? Это вы мне говорите?! После того как украли мою одежду и при этом сумели убедить мошенниц в том, будто бы я избивал вас и пытался изнасиловать!
– Я действительно взяла вашу одежду и отдала сестре Агнес, которая согласилась ее выстирать. Сегодня утром она вернула мне все в чистейшем виде. И вы очень ошибаетесь, называя этих монахинь мошенницами. Они честные миссионерки, поверившие в мою чистоту и невинность.
– Невинность? Изволите шутить? А знают ли они, чем вы зарабатываете себе на жизнь?
– Вы, конечно, успели все им рассказать? – прошептала Онести после продолжительной паузы.
– Они бы мне не поверили!
Онести больше не могла сдерживать слезы. Они хлынули из глаз и полились по щекам. Ведь это по своей вине она сейчас оказалась здесь! Онести думала, что оставить Джесса голым и беззащитным стало бы достойной и вполне безвредной местью за его прошлое поведение. Она не могла предвидеть, какой взрыв оскорбленной мужской гордости это вызовет у Джесса. Он просто не мог простить ей того, что она увидела его униженным и наказанным. А Онести неожиданно почувствовала непреодолимое желание дотронуться до него и убедиться, что с ним все в порядке. Она приподнялась на цыпочки, просунула ладонь
