Глава 12 Когда я говорил патрону, что надо ждать, то думал, что рассуждаю разумно. Но я не учел своего темперамента. Уже приканчивая второй стакан чинзано, я чувствую, как мои нервы начинают натягиваться. Я фыркаю, как скаковая лошадь, наступившая в грязь в момент старта. Чего ждать? Пока Анджелино провернет свою махинацию? Если дело выгорит, толстый итальяшка повеселится от души. Я говорю себе, что было глупо держать этого малого на прицеле и оставить в живых. В конце концов, почему бы не нанести ему визит вежливости, раз теперь я имею к нему доступ?.. Хотелось бы поговорить с ним о бюсте Монтескье... Взявшись за дело ловко, я, может быть, сумею заставить его потерять осторожность и проболтаться. Я залезаю в машину и возвращаюсь на улицу Жербийон. Вхожу в подъезд и поднимаюсь на второй этаж. Первая дверь справа. Звоню. Никто не отвечает. Жду еще немного и снова начинаю трезвонить. Опять niente, как сказала бы благоверная Анджелино. Спускаюсь и решаю проинтервьюировать консьержку . Я нахожу ее в комнате с одеялом на ногах. Это маленькая сморщенная старушонка с руками, похожими на сухую виноградную лозу, и грязными седыми волосами, свисающими вдоль лица. Ее комната пропахла жареной картошкой. - В чем дело?- спрашивает она. - Нужна маленькая справочка. Месье, что живет на втором, в квартире справа, дома? Она отвечает мне дрожащим, как лист на ветру, голосом: - На втором нет месье, ни справа, ни слева. - Да? - Слева живет мадемуазель Ландольфи, старая дева, а справа - мадам Бомар, вдова... Я говорю себе, что Анджелино, очевидно, снял хату на имя своей бабы, а та выбрала очень французскую фамилию Бомар. - Этой вдове Бомар,- говорю,- лет пятьдесят, кожа желтоватая, волосы седеющие и усы, да? Консьержка смотрит на меня. - Вовсе нет,- отвечает она после паузы.- Она очень старая дама, волосы красит и... - Ладно, спасибо... Решение принято. Снова поднимаюсь на второй и достаю из кармана маленький инструмент, которым вразумляю замки. Открыв в два счета дверь, захожу в квартиру. Все в порядке. Печка погасла. Нет ни души. Я открываю двери одну за другой и на кухне нахожу лежащую на полу настоящую вдову Бомар. Язык у нее вылез изо рта, а глаза из орбит - она задушена полотенцем. Анджелино изобретательный тип. Его оригинальный способ решения квартирного вопроса заставит призадуматься министра строительства. Его система проста: он засекает в тихом доме с больной консьержкой квартиру, занимаемую одинокой женщиной, убирает ее-и квартирой можно пользоваться в свое удовольствие. Я должен был догадаться, что Анджелино не отдаст себя в руки полиции. Как потешался этот толстяк, ведя со мной деловой разговор... Он просто ухохатывался надо мной! Я наталкиваюсь на вечный и тревожный вопрос: зачем эта мизансцена? Почему он хотел со мной встретиться? Тут в тумане, заполняющем мои мозги, начинает мигать огонек. Мне кажется, Анджелино было нужно провести тест... Он хотел знать, проглотит ли Секретная служба крючок с наживкой, и в качестве подопытного кролика выбрал меня. Смерть Вольфа заставила его понять, что мы им заинтересовались. Он захотел оценить масштаб несчастья и для этого устроил встречу со мной. Вот почему он так хотел отпустить живыми меня и моего коллегу Равье. Да, я чувствую, что ухватился за веревочку, которая может привести меня к правде. К настоящей! Почему гангстер дал мне понять, что действительно готовит акцию на Ке д`Орсей? Возможно, потому, что это не так и на сегодня у него совсем другие планы, а то, что наши силы будут сосредоточены в этом секторе, его весьма устраивает... Очень неглупая мысль. А как же малышка Ринкс? Так, ее похитили где-то два часа назад, то есть еще до того, как подручный Анджелино привел меня сюда, а значит, похищение девушки не зависело от результата моей встречи с итальяшкой. Это точно... Я начинаю обыскивать квартиру в надежде найти какую-нибудь зацепку, но обнаруживаю только бутылки из-под кьянти. Очевидно, гангстеры в сие почтенное жилище принесли только выпивку. Тощая зацепка. Да что я говорю! Скелетическая!, Однако я внимательно осматриваю одну бутылку. Это кьянти 'Руфино' из Фиренцы. Кроме оригинальной разноцветной этикетки есть и вторая, овальная, поменьше размером, с белыми буквами на красном фоне: К. И. В. и адресом мелкими буквами: Париж, ул. Лафайет, д. 104. Продолжаю осмотр и с удивлением констатирую, что наверху есть узенькая синяя этикеточка, окружающая горлышко. На ней номер: М. 144.868. Я и не знал, что бутылки кьянти пронумерованы. Я сую бутылку под мышку и сваливаю, бросив последний сочувственный взгляд на бедную вдову Бомар. Анджелино отправил ее к мужу... Этот парень уважает семейные узы.
Глава 13 'К. И. В.' означает 'Компания по импорту вин'. По крайней мере, так мне сообщает медная табличка, прибитая к двери дома сто четыре по улице Лафайет. Рядом находится большой склад, земля вокруг которого потемнела от разлитого вина. Парни в кожаных фартуках перекатывают бочки. Я вдыхаю мощные винные пары, прежде чем постучать в застекленную дверь кабинета. Сердитый голос приглашает меня войти. Захожу в комнату, похожую на аквариум, но никого в ней не вижу. Осматриваюсь и наконец обнаружи-ваю нечто черное, согнувшееся у ящика картотеки. Черная штука вдруг распрямляется и оказывается особой лет шестидесяти, похожей на аиста в трауре, явно оставшейся девственницей. У нее на носу пенсне, как на старинных фотографиях, а на затылке пучок размером с ананас. - Что вам угодно?- спесиво спрашивает она. - Справочку. Ставлю на стол бутылку из-под кьянти: - Это ваше? Она сует свой острый нос в бутылку и заявляет: - Несомненно. А что7 Вы хотите предъявить рекламацию? Я вытаскиваю свое удостоверение и показываю ей. У нее захватывает дух. - Что случилось?- осведомляется она. - Представьте себе, я вбил себе в голову найти того, кто выпил эту бутылку... Оказывается, старуха не страдает размягчением мозга. Не говоря ни слова, она смотрит на номер и, бормоча его, идет свериться с регистром. Она перелистывает толстенную книжищу, высунув язык, что делает ее похожей на хамелеона. - Эта бутылка была отправлена во франко-итальянский магазин на бульваре Барсес,- говорит она. - Спасибо.. Я забираю бутылку. - Всего хорошего, мадемуазель... В тот момент, когда я выхожу за дверь, она не выдерживает. - Господин комиссар...- бормочет она. - Да? - Произошло убийство?- спрашивает старая дева, предвкушая захватывающий рассказ. - Нет,-отвечаю,-изнасилование... Она содрогается. - Какой ужас! Как это произошло? Сказываются шестьдесят лет воздержания. - Садист лишил старую деву невинности при помощи ножа для колки льда,небрежна говорю я.- Это было жутко.. И отваливаю, сдерживая сильное желание заржать, в то время как старуха захлебывается слюной. Хозяин магазина - толстый брюнет, разговаривающий с великолепным пьемонтским акцентом. Я ему показываю бутылку, удостоверение и свои глаза. Все это убеждает его энергично сотрудничать с полицией. - Ету бютильку,- говорит он,- я знаю. Я продаль ее с мнёго дрюгих в дом стё двенадцать, булевар Рошешуар. Етот клиента пиль много кьянти Каждый неделью я посылаль ему штюк сорок... Этот итальянчик просто льет бальзам мне надушу. Будь он чисто выбрит, я бы его расцеловал. - Фамилия клиента? - Дупон... Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что он хотел сказать 'Дюпон'. Дюпон! Анджелино не очень напрягает воображение, когда выдает себя за француза. - Вы знаете этого малого? - Ньет. Я знаю толькё его слюжанка. Ето старая итальянка. Он описывает ее, и я без труда узнаю милейшую Альду. Сейчас она интересует меня больше всех прочих женщин. - Все совпадает,- говорю я.- Значит, так, старина, вы меня никогда не видели. Мне кажется, это избавит вас от многих неприятностей Он становится серо-оранжевым. - Мадонна!- шепчет он. Он готов шлепнуться на задницу. Теперь я могу улыбаться. Анджелино очень умен, но, как и все люди, совершает ошибки. Эта бутылка кьянти доставит ему немало неприятностей. Это мне говорит мой палец, а он в данном вопросе спец, поверьте мне. Я отправляюсь на бульвар Рошешуар. Дом сто двенадцать рядом с большим кафе. Консьержка сообщает, что месье Дюпон живет на втором. Анджелино питает к нижним этажам слабость. Может, он астматик, может, хочет жить поближе к выходу. Я поднимаюсь и решительно нажимаю на звонок. Проходит несколько секунд, прежде чем дверь открывается. Я ожидал оказаться нос к носу с Альдой или с амбалом вроде Мэллокса, но сильно ошибаюсь. При нашей работе надо быть готовым ко всему. Особа, держащаяся за открытую дверь, первоклассный кусочек. Не знаю, видели ли вы в журналах фото Мисс Вселенной? Так вот, эта девочка - Мисс Вселенная, умноженная на десять тысяч. Посмотреть на нее - все равно что съездить на Капри. Представьте себе киску среднего роста, но так сложенную, как не мог себе представить и Леонардо да Винчи. Грудь, сразу вызывающая желание ее потрогать, горящие глаза, влажные губы, готовые к поцелуям, черные волосы и великолепная кожа янтарного цвета. Щечки напоминают оттенок некоторых провансальских фарфоровых вещиц. Она одета в красное платье, а запах ее духов отправляет прямо в рай. - Что вы хотите?- спрашивает она меня. На ее полных губах расцветает легкая улыбка. Когда в моем жизненном пространстве появляется куколка с такой фигуркой и мордашкой, я чувствую, что у меня разжижается спинной мозг, и совершенно забываю, как течет Сена: то ли с запада на восток, то ли с юга на север... - Увидеть месье Анджелино,- отвечаю. Я проглатываю слюну. У меня в горле как будто пачка ваты. Ее улыбка становится шире. - Вы, должно быть, ошиблись этажом,- отвечает она.- Во всяком случае, я не знаю человека с таким именем. - Вы в этом уверены? Ее улыбка мгновенно исчезает. - Но, месье...- строго говорит она. - Ладно,- быстро перебиваю я.- В таком случае я хочу сказать пару слов месье Дюпону. - Кто его спрашивает? - Двоюродный плетень забора Люка; того самого, у
