догадались? - По вашему произношению. Девушка на секунду замолкает, мы делаем четыре с половиной шага, и она добавляет: - Я очень люблю французов... У меня среди них много друзей... Чем больше я на нее смотрю, тем больше убеждаюсь, что она не должна быть слишком несговорчивой. Она не из тех куколок, что зовут на помощь, когда начинаешь с ними детальный разговор. Чтобы проверить, верна ли моя догадка, я беру ее под локоток. Она нисколько не вырывается, даже наоборот. Я прижимаюсь к ней сильнее. - Спорю, Рибенс ухаживал за вами?- говорю. - О! Он ухаживает за всеми... - Он работает? - Стажером у адвоката. - И какую жизнь он ведет? Она не сразу понимает. - У него есть любовница,- отвечает она.- Блондинка, которая его часто навещает. Девушка описывает блондинку достаточно четко, чтобы я понял, что это Югетт Ван Борен. - Других гостей у него не бывает? - О! Еще сколько: девушки, приятели, с которыми он устраивает загулы... - Какой тип! Вы никогда не видели у него высокого мужчину в плаще и в круглой шляпе? У него светлые топорщащиеся усы и необычные глаза. Она пожимает плечами. - Нет! - Вы уверены? - Еще бы! Мы живем под ним, этажом ниже... - Мы? - Мои родители и я... Я невольно насупливаюсь. Я представлял себе, что малышка живет одна, безо всяких родителей, и уже строил планы на ближайшее будущее с ней. - А! Вы живете с родителями? Жаль. - Почему? - Ну, я надеялся, что вы пригласите меня выпить стаканчик. - Я бы с удовольствием, но... Вы понимаете? Я беру ее за талию, она по-прежнему не возражает. Чувствую, как вздымаются ее груди, и от этого в моем спинном мозге и нервных центрах происходит короткое замыкание. Эта малышка просто сгусток энергии, честное слово! Мы останавливаемся в темном углу, и я жадно целую ее в губы, с одного раза стирая всю губную помаду. Она здорово целуется. Должно быть, научилась этому в своем кино: когда герой прилипает губами ко рту партнерши, она открывает глаза пошире. Мы стоим в двух шагах от дома Рибенса. Она вынимает из кармана ключ, открывает дверь и заходит первой. Я следую за ней и закрываю дверь. Мы оказываемся в полной темноте. Здесь можно проявлять фотографии, но я занимаюсь совсем не этим. Прежде чем она успевает нажать на выключатель, я ловлю ее за бюст и прижимаю к стене... Лапание и новые поцелуи! После таких дыхательных упражнений можно поступать работать ловцом губок. Она вибрирует, как туго натянутая скрипичная струна. Волны ее желания совпадают с моими, они пересекаются. Поверьте, мы ведем свою передачу на одной волне. Потом мы возвращаемся к реальности. Она устраняет беспорядок в одежде, как пишут в романах для хорошего общества. Термин очень деликатный, почему я его и употребляю: я питаю слабость к деликатности. Доказательство? Вы никогда не увидите меня сморкающимся в шторы вашей гостиной или плюющим косточками от вишни в декольте дам. Эта киска мне нравится, потому что идет прямо к цели. Она слушается только своего инстинкта. Мы даже не знаем имен друг друга. Зачем нужны представления, если есть опьянение? Мы так разогрелись, что эта температура может разжечь Везувий. Между нами говоря, таких лапочек надо использовать всего раз. Только не вздумайте выходить с ними на люди, иначе вам крышка. Они вцепляются в вас мертвой хваткой, и потом вы от них уже не отделаетесь... - Это было чудесно, милый,- мурлычет она в темноте. Я отвечаю ей взаимной любезностью: - Мы безумно любили друг друга, мой ангел, и вы бросили меня в море наслаждения... - Мы увидимся снова?- жадно спрашивает она. Я мысленно напеваю знаменитую песенку: 'На небо, на небо, на небо... Отправлюсь я однажды ее повидать...' Мы увидимся в ином мире, где парни не думают о войнах, а девчонки не вертят задницей. Только на таких условиях я соглашусь еще раз встретиться с этим ходячим пулеметом. - Завтра,- отвечаю я с легкой торжественностью. Она на ощупь, если так можно выразиться, ищет мои губы. Маленькая билетерша готова повторить сеанс. - Ты мне нравишься,- уверяет она, как будто после такой демонстрации ее чувств у меня могли остаться какие-то сомнения. - Ты мне тоже,- отвечаю я.- Мы квиты. Ну, деточка, давай подниматься наверх. После жертвы, принесенной Венере, подниматься по лестнице очень непросто. - Ты так спешишь меня покинуть?- спрашивает она голосом, слегка окрашенным меланхолией. - Наоборот, я хотел бы провести рядом с тобой всю жизнь, но, если мы еще задержимся здесь, явятся соседи, и остаток ночи мы проведем в каталажке. - Ладно... Подожди, я включу свет. Она включает его, и это позволяет нам констатировать, что мы любили друг друга в пятидесяти сантиметрах от трупа Рибенса.
Глава 11 Ослепленный внезапно вспыхнувшим ярким светом, я его не сразу замечаю. Мое внимание привлекает окаменевшее лицо малышки Огонь-в-заднице. Я слежу за ее взглядом и вижу темную массу, лежащую на плитке коридора. Наклоняюсь. Бледное, бескровное лицо смотрит на лампочку остекленевшими глазами. Это Рибенс. Его голова наполовину отрезана великолепным ударом бритвы. Он потерял литра три крови, и мы, я и потаскушка, некоторое время топтались в ней. Ею покрыта наша обувь и забрызган низ одежды. Прямо как на бойне! Отличный десерт после экстаза, как вы понимаете! Моя шлюшка слабо икает и качается. Я хватаю ее за лапку в тот самый момент, когда она начинает падать. Первым делом я вывожу ее из дома и сажаю на порог. Свежий воздух приведет ее в чувство. Разобравшись с этим делом, я бегу поднимать тревогу. Первая же дверь служит мне инструментом для соло на звонке. Открывает перепуганный тип в колпаке, как на рисунках Домье, в ночной рубашке и домашних туфлях. - Э, что случилось?- кричит он. - Убийство. Позвоните в полицию. Бедняга роняет свою вставную челюсть, поднимает ее, сдувает пыль и сует в рот. На помощь ему вылетает его благоверная с тридцатью кило дрожащего жира спереди и с бигуди на голове. Новые восклицания... В доме начинается оживление. Я оставляю мою красавицу объясняться с соседями. Пусть говорит что хочет, ее версия будет моей. Перепрыгивая через ступеньки, поднимаюсь в квартиру Рибенса. Моим глазам предстает неожиданное зрелище: у него все перевернуто, разворочено, разорено... Не теряя времени, я быстренько спускаюсь вниз, где уже собралась большая компания. Народ продолжает валить. Большой вальс навозных мух! Справа по курсу труп! И они вскакивают в штаны, набрасывают халаты! Прощайте, подушка и жена! Всеобщий сбор. Прибежавший первым получит лучшее место! Посреди толпы девица, чье тело я обрабатывал, объясняет, как мы обнаружили жмурика, не уточнив, правда, чем мы занимались непосредственно перед этим. Я слушаю ее болтовню, думая совсем о другом, потому что пересказ предыдущих глав меня не интересует. Я говорю себе, что убийца - чертовски смелый парень, и спрашиваю себя, не человек ли в круглой шляпе это сделал. Его возвращение в квартиру, после того как он нокаутировал меня и узнал, что я полицейский, кажется настоящим вызовом самой что ни на есть элементарной осторожности... А он показался мне умным человеком. С другой стороны, если бы он был профессиональным убийцей, то не оставил бы меня в живых, потому что я представляю серьезную угрозу для его безопасности. Приезд полиции, за которой вскоре появляется 'скорая', привносит нечто новенькое. Комиссар, руководящий операцией,- толстый сангвиник с бычьей шеей и глазами без ресниц. Его кожа похожа на крокодилью, причем наивысшего качества. Я отзываю его в сторонку и представляюсь. Он выглядит взволнованным и недовольным. По всей видимости, он бы предпочел, чтобы я не совался в криминальные дела, находящиеся в его компетенции. - Я живу в отеле 'Тропик',- говорю я ему,- где вы можете меня найти, когда захотите. А сейчас мне надо бежать. Успокоившись, он дает мне благословение, и я отваливаю, бросив сальный взгляд знатока на мою Мисс Задери-повыше-юбку. Ночь прохладная. Легкий туман обволакивает город, погружая дома в волшебный мир (чертовски удачно закрученная фраза. Если вы свободны завтра во второй половине дня, дорогая мадам, заходите ко мне в кабинет, я для вас приготовлю другие, не хуже!). Я отчаянно ищу такси, но в этот час они стоят где-то с выключенными моторами. Тем хуже, потопаем на своих двоих, не портить же себе из-за этого нервы. Через четверть часа я заявляюсь на улицу Этюв, весь в поту - а как может быть иначе на улице с таким названием? Останавливаюсь перед домом Ван Боренов. Где там моя отмычечка? Дверной замок поддается на мои убеждения, и я захожу в подъезд. Идет второй час ночи. Все тихо... Дойдя до квартиры прекрасной Югетт, я навостряю уши. Ни единого звука. Должно быть, милашка спит без задних ног, наплевав на то, что за один-день стала дважды вдовой. Не везет ей на мужиков! А может, им не везет с ней. Есть такие девицы, которые приносят несчастье... Или порочные женщины, убивающие мужика по своей гнусной природе, как самка богомола 'мочит' самца, после того как приняла его (оцените широту моих познаний, ребята!). Я спрашиваю себя, следует ли звонить, чего требуют правила хорошего тона, или можно проникнуть путем взлома, как выражается Уголовный кодекс. Было бы смешно разбудить Югетт внезапно. Ее может хватить желтуха, и ей не придется ехать на юг, чтобы ее мордашка покрылась загаром... Это особенно вероятно, если я ей расскажу, каким образом дал дуба ее любовник... Утром муж, вечером его дублер! Случаев облачиться в траур у прекрасной вдовы хоть отбавляй! В общем, ей несладко. Всем несладко: ей потому, что осталась без мужика; полиции потому, что надо расследовать убийства; мне потому, что осталось всего несколько часов, чтобы распутать эту загадку, если я хочу сохранить свою репутацию; а парню в круглой шляпе потому, что он до сих пор не нашел то, что ищет... Итак, я без предупреждения проникаю в кокетливо обставленную квартирку, включаю свет... Все выглядит нормально. Иду прямиком в спальню. Никого. В других комнатах
