горла, так почему же не войти в тихую гавань, не завести семью? Оказалось, что не выходит.
Когда в военкомат пришли документы, Лукина повесткой пригласили прийти для оформления пенсии. Он прибыл к назначенному времени, немного подождал в очереди.
Принял Лукина майор - молодой, одетый в хорошо отутюженный китель с двумя ленточками .медалей за выслугу лет на груди. Он взял из стопки папок личное дело подполковника и начал его листать.
В корочки цвета пожухлого листа была впрессована целая жизнь офицера. И попробуй угадай из аттестаций, хорош этот человек или нет, если хорош, то чем, коли плох - почему?
Аттестации пишут люди, и у каждого на уме свой интерес. Лукин знал по личному опыту случай, когда командир батальона подполковник Сальков, завистливый и зловредный, написал аттестации на трех своих ротных. Офицеры это были толковые, но, чтобы их не забрали из батальона, Сальков аттестовал их как нерадеющих за дело разгильдяев и неумех. Приговор, который должен был лечь в личное'дело каждого ротного, прочитал командирЪолка полковник Лютов. Был он человек спокойный и мудрый. Разобравшись, в чем дело, Лютов написал аттестацию на Салькова, прописав в ней все то, что комбат вылил на ротных. Потом пригласил подполковника и дал ему прочитать свой отзыв. Тот едва не бухнулся на колени: 'За что?! Я служу! Я стараюсь!' - 'Да разве может быть хорошим комбат, у которого все три ротных никуда не годны?'
Сальков все понял и тут же переписал аттестации своим подчиненным.
Что за годы службы накопилось в личном деле, Лукин не знал. В его руки полностью оно никогда не попадало. Но теперь это мало волновало. Пенсию по выслуге лет дать обязаны, остальным пусть подотрутся.
Майор вдруг оторвался от чтения. Взглянул на Лукина с интересом.
- Вы, Алексей Сергеевич, работу нашли?
Лукин горько усмехнулся.
- С моей-то специальностью? Если только в террористы податься.
- Тут с вами трудно спорить. - Майор подумал, потер пальцем правую бровь. - А если я вам предложу дело?
- Спасибо на добром слове, товарищ майор, но все зависит от того, какое оно.
Майор загадочно улыбнулся.
- Почти по специальности.
- Утопить пару барж на Москве-реке?
Теперь засмеялись оба.
- Чем черт не шутит. - Майор опять посерьезнел. - Подробностей я не знаю, но, если пожелаете, сведу с нужным человеком.
- Простите, товарищ майор, вы предлагаете это дело только мне? Или от него уже кто-то отказывался?
- Только вам.
- Почему, если не секрет?
Майор положил руку на личное дело Лукина.
- Здесь записано, что вы не просто высокий специалист. Сказано: 'талантливый разведчик и диверсант'.
- Вот не знал! - Лукин удивился искренне. - Кто же это мне такое вмазал?
Майор снова заглянул в личное дело.
- На аттестации по чистому полю дописано от руки... Да, вот. Подписал адмирал Рогов...
- Ну облом! Вот чего никак не ожидал!
- Так что насчет моего предложения?
- Давайте попробую. Чем черт не шутит.
Майор снял трубку телефона. Набрал номер.
- Александр Алексеевич? Майор Коржов.
Здравствуйте. У меня сидит интересный человек. Посмотрите? Через час? Я объясню, где вас встретить.
Трубка легла на рычаг.
Час спустя Лукин спустился в подземный вестибюль метро 'Маяковская'. Ему всегда нравилась эта станция. Сочетание нержавеющей хирургически блещущей стали и теплых густых тонов орлеца, камня, еще именуемого родонитом, придавало подземому дворцу неповторимый облик сказочного чертога.
Того, гего его ожидал, Лукин угадал еще издали. Подтянутый мужчина рост сто восемьдесят, вес около восьмидесяти - с холодными настороженными глазами, с седыми, аккуратно постриженными усами, в черном строгом костюме выглядел отчужденно и властно. У такого случайный прохожий не спросит дорогу или нужный адрес. А хулиган-задира не привяжется с просьбой дать закурить: под костюмом угадывалось сильное тренированное тело человека, способного за себя постоять.
Заметив подходившего Лукина, мужчина шагнул ему навстречу. Спросил: 'Товарищ Лукин?', чем очень удивил последнего. Лукин ожидал, что человек с такой внешностью скорее всего назовет его господином или даже мистером
- Да, это я.
- Здравствуйте. Я - Крюков. - Рукопожатие было жестким, решительным. Майор Коржов, должно быть, сказал вам, что я ищу людей для серьезного дела?
- Он сказал.
- Мы можем поговорить?
- Да, безусловно.
- Чтобы наш разговор стал доверительным, представлюсь. Александр Алексеевич.
По службе ваш коллега. Только не амфибия, а сухопутный уж. Полковник.
- Спецназ?
- Не совсем. Активная разведка и диверсии. Есть боевой опыт. Ангола. Эфиопия. Ирак.
Джунгли, горы, пески.
Лукин посмотрел Крюкову в глаза. Тот выдержал его взгляд и тут же спросил:
- Что, не похоже?
- Если честно, вы больше смахиваете на процветающего дипломата.
- А вот от вас я ждал большего. Выглядите вы не лучшим образом.
- В чем именно?
- Внешний вид- Брюки измяты. Ботинки не видели крема недели две.
- Три, - уточнил Лукин, - я приехал в город в военкомат с дачи сестры. Там копал огород.
- Я не требую, чтобы вы оправдывались.
Вполне понимаю: увольнение в запас для кадрового офицера не подарок. Смена образа жизни всегда размагничивает. Но я ищу людей для дела, в котором нужна максимальная собранность. Вы понимаете?
- Да.
Лукин в военной жизни был аккуратист, любил щегольнуть выправкой и черной формой, но упрек воспринял без обиды. В последнее время он и сам чувствовал, что начал постепенно опускаться, перестал следить за внешним видом, забросил занятия физзарядкой. И то, что об утрате подтянутости Крюков сказал сразу, рождало к нему доверие. Сам Лукин не раз выговаривал за неопрятную внешность своим подчиненным. Однако человеку, которого увидел в первый раз и еще не разобрался, кто он, делать подобное замечание никогдэтне стал бы. Прямота, с которой оценил его внешность Крюков, позволяла судить, что он человек прямой, решительный. Такой не будет интриговать, делать вид, будто не замечает недостатков и копить неудовольствие по мелочам. С ним можно иметь дело, хотя нелестные командирские оценки - совсем не подарок.
- Какого рода работу вы предлагаете?
- Боевую. Со стопроцентным риском. И хорошо оплачиваемую. Если вас устроит, уточню: это работа для солдат удачи.
- В Чечне?
- Вас Чечня пугает?
