Что может быть лучше, чем бегущий под проливным дождем симпатичный длинноногий офицер Генерального Штаба доблестной российской армии?
А сирень во время дождя пахнет еще сильнее...
КОНСУЛЬТАНТ
Действительную военную службу служил в войсках СС КГБ СССР.
Надпись в военном билете
Летайте самолетами British Airways!
Ирландская республиканская армия
Верблюд внезапно разогнул задние ноги, я резко наклонился вперед, шее стало тепло от солнца, падающего мимо широкой панамы. Небольшая пауза - верблюд окончательно поднялся на ноги. Я оказался на довольно большой высоте над землей. Во все стороны расстилался светлый горячий песок, метрах в двухстах, на обочине полузанесенного шоссе стоял 'Форд-эксплорер', на котором мы приехали сюда. Около него маячила фигурка водителя. Я повернул голову в другую сторону. Державший верблюда бородатый смуглый человек с интересом смотрел на меня. Было жарко, пахло старым верблюжьим одеялом, которым меня укрывали в детстве на даче.
Мой экскурсовод, вот уже полчаса притворявшийся глухонемым, не выдержал паузы и изрек:
- Как слезать будешь, шурави?17
Зря. Зря он это сказал. Я достал из кармана ключи от квартиры, резким движением бросил вперед и вбок. Бородатый моджахед непроизвольно развернулся вполоборота от меня. Я, опираясь на его плечо, мягко спрыгнул в песок. Страдалец от неожиданности резко дернулся, взмахнул руками и, как подкошенный, рухнул. Из складок его грязно-серого экзотического одеяния неслышно выскользнул небольшая изящная металлическая вещица. 'Беретта'. М-да, гостеприимные хозяева.
Как там было? Ведут человека расстреливать. Он спрашивает у тех, кто его ведет:
- Эй, ребята, какой сегодня день недели?
- Понедельник.
- Ничего себе неделька начинается...
Неделька началась уже три дня назад, а ощущение как в понедельник.
Верблюд кстати, тоже с ужасом шарахнулся в сторону. Что он думает, интересно? 'Распрыгались, кузнечики'. Картина застыла - я сижу на корточках, моджахед-экскурсовод лежит на песке, верблюд стоит в сторонке. Что-то еще привлекает мое внимание. Это ярко блестящий на солнце металлический овальчик моего личного номера, прицепленный к ключам. Четко видна надпись 'ВС СССР'. Теперь самое время гордо выпрямиться и исполнить: '...Но от тайги до британских морей Красная армия всех сильней!'. Да, вкус мне сегодня явно изменяет.
Чему учил нас незабвенный Геннадий Иванович Милославский? Сейчас мне надо аккуратно взять выпавшее из рук противника оружие, да-да, не забыть снять с предохранителя, гм... нейтрализовать ближайшего противника, потом нейтрализовать водителя и... А вот дальше и будет самое интересное. Да, массовый человек - это почти одни голые рефлексы. Это я о себе.
Нехотя поднимаюсь. Отряхиваю штаны от песка. Даю руку моджахеду. Он, очень удивленный, поднимается. Молча показываю на выпавший пистолет. Он делает большие глаза и быстро поднимает его. Подбираю свои ключи, поворачиваюсь и иду к машине. Вот так и развлекаемся третий день.
Что я делаю здесь, в пыльном и грязном песке? Научно-техническое сотрудничество в военной области, будь оно неладно.
Сажусь в машину и еду читать свои послеобеденные лекции. По дороге думаю над замечательным словом 'нейтрализовать'. Одна моя хорошая знакомая с биофака МГУ на мой вопрос:
- Светочка, а что ты сегодня делала?
Отвечала:
- Головастиков фиксировала.
- Ужас, - говорил я. - Ты их убивала?
- Что ты, что ты! Зачем? Не убивала, а фиксировала...
- То есть они остались живые?
- Конечно, нет, ведь я же их зафиксировала.
Вот-вот, зафиксируешь, то есть нейтрализуешь кого-нибудь, а он потом возьмет и не оживет...
За рассуждениями приезжаем. Небольшой, я бы сказал, оазис. Десятка два деревьев. Серый трехэтажный бетонный корпус. Внутри что-то вроде гостиницы, на первом этаже учебные классы, небольшой уютный бар, маленький бассейн. Все это за три дня я изучил очень подробно. Забавно, что людей я вижу только в учебном классе. Да еще вечером те же бойцы сидят со мной в баре.
Сейчас мне прямо в учебный класс. Никогда еще не видел, чтобы кто-то зашел после преподавателя. Вот и сейчас сидят и смотрят. Нехорошо смотрят, оценивающе. Как Волк на Красную Шапочку. И всегда оставляют между мной и собой один стол. Их пятеро. На мой взгляд, они все на одно лицо - точные копии басмача с верблюдом. Шамиль Басаев, Ринат Бараев, Рулон Обоев, Букет Левкоев и Камаз Отходов.
Я бы назвал наши занятия что-то вроде 'Специальных приложений компьютерной безопасности'. Я неторопливо говорю по-русски. Они, конечно же, почти все понимают. Иногда один из них негромко поясняет мои слова другим. Вопросов никогда не бывает. Изредка я включаю проектор, показываю слайды и фрагменты программ.
Я четко представляю, что все преподанное мной вывалиться через самое короткое время на мою же голову. Поэтому ни слова больше того, что уже написано в учебниках. Видимо это-то и раздражает моих темнолицых учеников.
Через три часа занятия наконец-то заканчиваются. Я иду к себе и ужинаю. Откуда появляется поднос с горячей едой, я до сих пор не могу понять. Подозреваю, что невидимый кормилец прячется в номере напротив. Вечером здесь особенно увлекательно. Выходить мне отсюда нельзя, да и пойти некуда. Поэтому я часа полтора читаю, и отправляюсь в гордом одиночестве плавать в бассейн.
Наплававшись до упаду, поднимаюсь к себе, переодеваюсь и спускаюсь в бар пить свои молочные коктейли. Обычно я сижу отдельно за столиком в уголке у развесистого фикуса, а обучаемые - все вместе за одним столом. Сейчас что-то не так. Удивительное дело, но бар пуст. И даже за стойкой никого нет. Как всегда играет музыка, стойка уютно освещена.
Нет, я ошибся. За моим столиком кто-то сидит. Останавливаюсь на пороге и жду, пока глаза привыкнут к полумраку. На моем месте сидит молодая женщина. После трехдневного созерцания моих учеников первое, что бросается в глаза - она белая. В смысле светлокожая. Каштановые волосы скреплены вместо обруча темными очками. Приятное, но абсолютно неприметное лицо. Фигура в высшей степени спортивная.
Я обхожу стол и подхожу, чтобы сесть на свое место. Она встает, оказываясь ростом на голову выше меня, и протягивает мне левую руку. Ладонью вверх. Я протягиваю свою. Тоже левую, но ладонью вниз. Наши пальцы касаются запястья друг друга, скользят по ладони и расцепляются. Она первая нарушает молчание:
- Меня зовут Крис. Где ты оставил свои замечательные часы? Я хотела их посмотреть.
- Там же, где ключи и паспорт. Наверху, в номере.
- Как тебя называть? Как написано в твоем поддельном паспорте? Алексей, Леша? - и она делает четкое ударение на последний слог.
На ее родном французском это значит... Кот. Вот так. Хорошее начало.
Она негромко смеется. Как будто перекатывает во рту маленькие жемчужные шарики.
- Пойдем, - продолжает Крис.
Я абсолютно уверен, что ее зовут не так. Но это пока не важно.
- Мне нельзя отсюда выходить.
- Сегодня тебе все можно. Я купила тебя на этот вечер.
И опять смеется. Ее смех мне положительно нравится, а вот ситуация нет. Совершенно непонятно, что будет дальше и как мне себя вести. Берет меня за руку и ведет по коридору. По-прежнему ни единого человека. Все вымерли. Я внутренне напрягаюсь. 'Вымерли' - это может оказаться грустным, но, увы, свершившимся фактом. Как динозавры. Или существенно быстрее.
Подходим к машине. Снова серебристый смех. Веселая девушка. А я-то забыл, что машина с правым рулем и пытаюсь сесть на место водителя.
- Слушай, что собственно происходит? - говорю я только для того, чтобы что-нибудь сказать.
- Слушай, - передразнивает она меня и я, наконец-то понимаю, что мы общаемся по-русски, - я знаю,
