- А ведь когда-то и колесо не знали. Ведь и колесо когда-то люди изобрели: так не считаете же вы теперь повозку изобретеньем дьявольским? Все что изобретается и на благо служит не есть дьявольское.
На том и разошлись: каждый при своем остался.
Михаил не унывал от первой неудачи; сам стал изучать разные явления природные, пытался объяснить их, а также и чертить учился...
Наконец, младший брат - Иван.
Еще с малых лет, любил он на сене лежать; и все от работы отлынивал, считал почему-то, что всякую работу за него другие могут выполнять. Мог он и на поля смотреть - но не поэтическое вдохновенье, не силы душевные от них черпал, а только зевал, комаров отгонял, да думал, как бы побольше меда, да пирогов наестся. Он и на мельницу смотрел, да думал не о том, как бы улучшить ее, а как бы не заставили его муку тащить. И все время: и днем, и ночью - грезил он себя богатеем, причем он и не предпринимал ничего, для того чтоб разбогатеть, и знать не хотел, что для этого трудится надо, а просто хотел разбогатеть сразу; жить до конца дней своих в большом тереме, на подушках там валятся да поглощать всякие блюда. Работник он был, как уже говорилось, никуда не годный, да и нечего толком он не умел, и учиться ничему не хотел...
Вот, как-то раз, отправил всех их отец в дальний, дремучий лес, чтоб передали они доброе слово от него, старика, их бабушки, что там жила.
Дорога в лес тот не день, не два, но целую неделю отняла. Зашли они в чащобу темную; кругом дерева стеной стоят, мхи да коряги повсюду темнеют и солнца ясного, за ветвями кряжистыми совсем не видать.
- Ах, вижу, среди деревьев древних образ дивный! Летит сквозь тьму мечта моя. - прошептал Андрей и на глаза его слезы выступили.
- Дорогу бы здесь проложить, чтобы люди не недели на обход зарослей этих тратили, но шли по делам своим напрямую. - говорит Михаил.
- А мне бы поесть чего, да поспать! Кто бы меня до дома донес? - зевает Иван, а сам от лени едва на ногах стоит.
Только сказали они это - видят: от тропинки по которой шли они отходит прямая дорога, вся в крапинках золотых, в окончании той дороге сидит в облачном свете дева красавица их зовет:
- Идите, идите ко мне! Каждый получит, что хочет.
Боязно братьям, однако, тяга к чудесному сильнее страха. Идут по дорожке: впереди - Андрей, за ним - Михаил, последним - Иван, весь позеленел, трясется от страха.
Подходят к деве и сердцем чуют - сам не чистый пред ними: стоит дева в шаре, волосы ее рыже огненные, плотные, вверх точно пламень живой подымаются, шипят, извиваются. Лицо прекрасное, да каменное, а глаза, что дыры две в пропасть бездонную; под ногами же ее в шаре, глубина открывается и ревет там пламень.
- Вижу в каждом из вас есть мечта, за которую, вы все, что угодно отдать можете?
- Да. - хором братья отвечали.
- Вот скажи, Андрей - согласен ли ты, за свою мечту, за то, чтоб все задуманное исполнить и, более того, встретится с той девой - готов ли ты за это отдать мне свою душу после смерти?
- Готов! - Андрей отвечает, а дева с огненными волосами улыбается:
- А ты Михаил, чтобы были и книги у тебя нужные и деньги для опытов своих, готов ли душу свою отдать?
- Ради наук, ради блага людского - готов. Забирай - черт с тобой!
- Ну а ты, Иван, ради того, чтобы до конца века своего не в чем нужды не знал, и все, чтобы не пожелал, для себя тут же исполнялось - отдал бы за это свою душу.
- Угу, угу! - Иван кивает, да трясется весь, как лист осиновый - он то и не представлял, что такое смерть и душа; главное - не упустить такой шанс как еще так сразу разбогатеть можно?
- Ну что же. - засмеялась дева, да огнем изо рта дохнула. - Сейчас я ваши желанья исполню, но и о награде не забуду; вместе смертью за нею приду. Начнем с тебя, Иван: твоя просьба самая легкая, улетишь ты сейчас на берег моря-океана, там уже стоит дворец для тебя ; вокруг сады райские цветут, там рабы и рабыни все сделают для тебя и никто до конца жизни не тронет, не потревожит твой покой. - хлопнула в ладоши и исчез Иван.
- Теперь твоя просьба, Михаил. Со всего света, из подземелий пыльных, всеми забытых собрала я для тебя книги; возвела дом, заставила его всем, что в трудах научных может помочь тебе; денег для новых изысканий в довольстве дала. Иди же, и ищи что-то для блага людского. - хлопнула в ладоши - исчез Михаил.
- Ты последним, Андрей, остался. Сложнее всего исполнить то, что ты хочешь. Право - мертва уж ныне любовь твоя, но я перенесу тебя через века назад, прямо к ней. Дам тебе полотно и краски, а рисовать ты уже сам научился. Согласен ли?
- Конечно! Быстрее же! - вскричал Андрей, ибо забыл он уже и о цене страшной, и о том, что перед ним сам дьявол стоит.
Взяла тогда дева Андрей за руку, зарычала, точно стадо бычье и закрутился лес, вверх взмыл, а они сквозь тьму, сквозь вспышки молний пролетели; и вот на лугу цветами усеянном остановились.
Выпустила огненно-власая Андрея, а сама в воздухе без следа растаяла.
Стоит Андрей на поле, по сторонам смотрит и вот видит - идет она, мечта его, цветы собирает, песнь прекрасную, словно ветер весенний, поет. Тут и встретились они - друг другу сужденные, но временем разлученные.
И как встретились, так сильнее прежнего любовь в сердце Андрея разгорелась; только в глаза они друг другу взглянули да и поняли все, без лишних слов.
И с тех пор, прошла печаль в сердце художника, день и ночь рисует он, все больше в мастерстве своем совершенствуется; вот уже люди приходят на полотна его светлые смотреть; любуются - некоторые и по несколько часов, и уходят с лицами светлыми, желая сделать что-нибудь для других людей прекрасное уходят, чтобы потом еще возвратится, еще раз на полотна эти взглянуть...
А у Андрея и у девы уж дети появились; растят они их, живут счастливо сами беды не знают, а другим в беде помогают.
Годы летят словно листья с древа осеннего, кружатся в прекрасном листопаде; нет художника равного Андрею, как природа, в глазах его влюбленных, прекрасны полотна...
А Михаил, в своем времени, поселился в уготовленном ему доме: глядит, там и впрямь все книгами учеными заставлено, лежат на полках порошки, да минералы земные, и заготовлено уж всякое добро для поисков его.
Рассмеялся Михаил, говорит:
- Ну вот - вся жизнь впереди. Материал лежит, стоит только руку протянуть - ну что ж, дело за мной!
И взялся он за постижение наук. Забыл он и про еду, и про все радости жизни; днями и ночами над древними книгами сидит, что надо выписывает, кое-что и сам добавляет. Исхудал он, давно уж и света солнечного не видел, все жажда постичь мир, и создать многое для благо человека затмила.
Год напряженного труда проходит, второй - не знает он, что такое отдых. Постигает он многие науки, ибо чует, что только из сплава их, сможет достичь задуманного... Третий, четвертый, пятый года проходят - уж не похож на себя Михаил - щеки впали, посерела кожа, будто в темнице он эти годы провел.
Горы книг он прочел, толстые тетради выписок сделал, постиг мудрость ученых древности; сам творить начал.
Многое он изобрел, много для благо людского дал. Что-то принимали люди, что-то за дьявольское принимали, и тогда едва ему удавалось от гнева толпы спасаться.
От того что приняли люди от Михаила - легче их труд стал; больше времени для созерцания мира появилась, для своего совершенствования. А Михаил не унимается: одно изобретет, тут же за другое примется - хочет он на дно океана опустится, до звезд в небо подняться; все болезни победить, весь труд тяжелый да грязный с людских плеч сложить...
Что-то ему удалось: многие болезни победил, много механизмов изобрел еще большее не успел; смерть
