— Очень приятно.
— Судя по фамильному сходству, вы с Ланой родственницы. Двоюродные сестры?
— Нет, родные. Папа общий, а мамы разные.
— Так вы из Таганрога?
— Да, а вы откуда знаете?
— Я долгое время общался с тетей Ланы. Она мне много про свою сестру и племянницу рассказывала. Милая была женщина, царствие ей небесное!
— А Лана ее не любит, говорит, что она ее мать на тот свет свела. Что-то здесь не сходится, вы не находите?
— Когда живешь с Ланой, много чего не сходится. Так что она имеет против тети?
— Говорит, что тетя не могла простить ее матери то, что она Лану вне брака родила. Завидовала, тем более что сама была старой девой.
— Могу тебя заверить, что тетя старой девой быть никак не могла, хотя бы потому, что была вдовой. Умирала она, конечно, страшно. Боролась за жизнь почти два года, химиотерапию прошла, операцию ей дважды делали. Все бесполезно.
— А грузовик?
— Какой грузовик?
— Ее же сбил грузовик!
— Ее убил рак, а не пьяный водитель, гололед под колесами КАМАЗа или что-либо еще. Так, с тетей, я полагаю, мы разобрались. А теперь: что там история с изнасилованием, относительно Ланы и Кости?
Наталья, как могла, пересказала Ланкину эпопею. Во время рассказа разобраться в чувствах ее собеседника было очень непросто: надо отдать ему должное, эмоции он сдерживать умел. Хотя жилка у виска пульсировала не переставая.
Когда Наташа закончила и вопросительно взглянула на Игоря, тот ничего не ответил. Так и сидел, уставившись невидящими глазами в стену. А потом, что было сил, грохнул кулаком по столу. Наталья так и подскочила от неожиданности. Зазвенела стоявшая на столе посуда, и долго еще вращалась вокруг своей оси слетевшая с сахарницы крышечка. От ужаса Наташа напрочь лишилась дара речи, и даже зажмурила глаза, поддавшись внезапной панике. Ей почему-то показалось, что сейчас с ней точно произойдет что- нибудь нехорошее. Сердце стучало, как у загнанного зайца, и снова появилось до мерзости знакомое ощущение, что перед глазами все плывет, а стены кухни раскачиваются из стороны в сторону.
— Бога ради, простите меня. Ну же, давайте, давайте. Я не кусаюсь и даю честное благородное, что больше так не буду. Извините, не удержался. Но услышать такое… В этот раз Лана переплюнула сама себя. До такого она еще не опускалась. Но, по крайней мере, для меня теперь многое прояснилось, — и Игорь снова замолчал, предавшись своим мыслям.
— Может быть, все же скажете мне, в чем дело? — не утерпела Наталья. — Я тоже имею право знать правду, вы не находите? Тем более что вам я рассказала все, что знала. Теперь ваша очередь! Какие у вас отношения с Ланой, что вы от нее хотите? Я чувствую, что надо мной здорово посмеялись, да еще и разыграли, как пешку в своей игре. Я должна понять, что происходит на самом деле!
— Да рассказывать особо-то нечего, на самом деле. История тривиальна и стара, как этот мир. Нас было три друга: Олег, Иван и я. Олег был моим сослуживцем, после армии мы с ним связь не теряли, тем более что жили неподалеку друг от друга, а Иван — это младший брат Олега. Вначале я его всерьез не воспринимал — школяр сопливый, да и только, но время шло, я потихоньку привык к его обществу, да и он подрос. В общем, ко времени начала всей этой заварухи парень учился уже в выпускном классе.
— А при чем здесь Иван?
— Да с него-то все и началось. Как-то раз он порадовал нас известием, что гуляет с потрясающей девушкой из соседней школы, с которой познакомился на дискотеке. Мы с Олегом похлопали его по плечу, дали свое полное благословение и вскорости обо всем забыли, благо, что сами то и дело ввязывались в очередные интрижки без особых обязательств. Но для парня все было серьезно, тем более, как я понял, для него это была первая любовь. В общем, втрескался он в свою девчонку по уши, и совершенно растерял остатки мозгов. Забил на школу, забил на дом — сплошная любовь, да романтика. Олег с ним несколько раз говорил, пытался вернуть на путь истинный — бесполезно, как об стенку горох. Тут-то он и решил встретиться с подругой своего брата и переговорить с ней по душам, чтобы она от парня маленько отвязалась, жизнь ему не портила. Узнал, где она бывает, и как-то подошел для серьезного разговора.
— Ну, а что дальше?
— А дальше началась сплошная Санта-Барбара. Уж и не знаю, как и что там произошло, только теперь уже Олег стал полноправным парнем этой девицы, а Иван отошел на задний план. Поругались они тогда в дым, даже морды друг другу подрихтовали, но делать нечего — жизнь все сама рассудила без их ведома. Я, помнится, Олегу долго втирал: мол, зачем ты так со своим младшеньким, что, девок больше, что ли нет? А он мне бубнит: «Ванька ее недостоин, она птица другого полета».
— И что, он с ней остался?
— Как бы ни так: где-то через полгода произошла обратная рокировка, и девица снова отошла к Ивану. Теперь уже Олег мотал сопли на моем плече по поводу их разрыва. Впрочем, через пару месяцев она снова вернулась к нему.
— И что, Олег ее принял?
— Еще как принял, с распростертыми объятьями! Я, помнится, плюнул тогда на все и решил: раз считают, что так и надо, пусть делают, что хотят, только меня во все это не впутывают. Когда взрослые нормальные парни ведут себя, как телята в коровнике, на это даже смотреть противно, не то, что говорить об этом.
— Так к чему это все?
— Прости, отвлекся. Не буду утомлять тебя подробностями, но девушка в качестве трофейного приза переходила от одного брата к другому еще несколько раз, пока они как-то раз не собрались вместе и наконец-то не решили послать ее хором куда подальше, так уж она их довела и утомила к тому моменту. И тогда девица делает свой коронный ход — идет ко мне.
— И просит, чтобы ты помог ей вернуться к Олегу или Ивану?
— Нет, как бы ни так. Она просто приглашает меня посидеть где-нибудь в тихом кафе и помочь ей разобраться с собой. Так ведь и сказала: «Ты, Игорь, лучше, чем кто бы то ни был, видишь эту ситуацию, ты знаешь ее от начала до конца. Если мне кто и сможет вернуть голову на место — так это ты».
— Да, красиво, ничего не скажешь.
— Надо отдать должное, она умела не форсировать события и поворачивать все так, что решающее слово исходило не от нее, а от человека рядом с ней. В общем, собственную голову я явно оставил где-то в другом месте, когда отправился с ней в это кафе. Посидели, очень мило пообщались, она красиво поплакала, не перебирая с количеством сырости. Я, без сожаления затоптав ростки скепсиса в собственной душе, бросился ее утешать, а еще через три дня непрерывного общения по телефону и наяву сделал ей предложение, которое она благодарно приняла, не забыв спеть оду моему великодушию и неповторимому характеру.
— А как же твои друзья?
— О, когда они обо всем узнали, то разве что на коленях умоляли меня не связываться с ней. Кричали, что я — болван, каких поискать, и раз уж я на их печальном опыте ничего не понял об этой особе, то единственное мое пристанище — это Канатчикова дача. Само собой, бесполезно, я уперся как баран и их не слушал и не слышал. На какое-то время мы даже разругались. На мою свадьбу они не пришли, хотя и были приглашены мною лично.
— А сейчас ты с ними дружишь?
— Конечно, мы давно уже поняли, что рвать дружбу из-за баб — дело гнилое. Они приходят и уходят, а мужское братство — это навсегда.
— Как-то чересчур пафосно звучит.
— Зато, по сути, верно. Но это только прелюдия. Молодую жену я перевез к себе, благо, что у меня отдельная двухкомнатная квартира, и первое время Светлана вела себя как кроткий ангел-домохозяйка, если только такие бывают в природе.
— Светлана?
