Женщина хотела выйти, но Теймур остановил ее:
- Подождите!
Она задержалась. Это еще больше разозлило Шамси.
- Кто в этом доме хозяин? Я или ты? - недобро спросил он.
- Ты.
- Тогда идем в милицию. Распоряжайся там, а не в моем доме.
- Я пришел сюда не для того, чтобы забирать тебя. Я в гостях у тебя, а ты даже стакан чая не предложил.
- Не притворяйся! Нечего меня морочить.
- Даже врага, говорят, в этом доме умели встречать... А я пришел к тебе в гости, Шамси.
Шамси пытливо посмотрел на Теймура.
- Так... Понятно. Теперь я каждый день буду колотить жену, чтоб ты каждый день захаживал ко мне в гости.
- Ты все паясничаешь, - нахмурился Теймур. - Я вот смотрю вокруг... Все наши сверстники повзрослели, разъехались. Один ты остался.
- У меня с тобой никогда дружбы не было, сверстник... Всегда терпеть тебя не мог, сам знаешь.
- Почему, не объяснишь?
Шамси пожал плечами.
- А я знаю. Хочешь - скажу?
- Не стоит.
- Почему?
- Камень, брошенный вдогонку, попадает в пятку.
Шамси кольнул Теймура раздраженным взглядом.
- Ты что, мораль читать пришел?
- Я же сказал - в гости. Да вижу, что и вправду, незваного гостя, как говорится... Ладно...
Теймур встал, спустился с веранды во двор. Уже выходя на улицу, почувствовал тяжелую руку на своем плече.
- Погоди. - Шамси прищурил правый глаз. - Сколько лет я срываю на тебе злость, а конца ей нет. - Он помолчал и вдруг миролюбиво добавил: - Пойдем, что-что, а хороший чай в этом доме всегда найдется. Верно ты сказал, на всей улице из ровесников осталось только двое: ты да я... Говорят, скоро все дома вокруг снесут. Тогда и не придется встретиться... Пойдем...
Теймуру давно хотелось поговорить с Шамси. Но сейчас недоброе предчувствие словно сковало его. Однако отказываться было неудобно, - сам напросился. На веранде был уже аккуратно накрыт стол.
- Снимай шинель, - предложил Шамси.
Теймур снял фуражку и поискал глазами вешалку. Нина проворно приняла шинель. Бедняжка успела переодеться, умыться, но на лице явственно темнели кровоподтеки.
- Садись, пожалуйста, - пригласил Шамсн.
Гость присел напротив хозяина, но смотрел не на него, а на жену. Нина расставляла на столе закуски. Держалась она настороженно и боязливо, вздрагивала от каждого взгляда, жеста.
Теймур обернулся к Шамси и присмотрелся к нему. Кровь пока что не отлила от лица Меченого и поэтому рубец на щеке выглядел еще безобразнее.
Шамси ухмыльнулся.
- Хочешь, скажу, о чем ты думаешь?
- Давай.
- Ты думаешь, с чего бы это она вышла замуж за такого, как я. - Теймур не успел ответить, как Шамси настойчиво повторил: - Да, ты так думаешь!
Теймур не стал отпираться.
- Думаешь... Все вокруг так думают. Говорят, я должен в золоте ее держать... Молиться на нее сто раз в день. А вот видишь, гоню ее - не уходит...
Теймур слушал его, все больше поражаясь.
- Что будешь пить? - спросил Шамсн,
- Мне все равно.
Шамси, не оборачиваясь, крикнул:
- Эй, Нина, притащи-ка нам пару поллитровок! Да смотри - поживей.
Теймур хотел заметить, что хватит и одной, но промолчал. Шамси не успел и договорить, как Нина выбежала на улицу.
- Да... А теперь послушай, почему она не отстает от меня, - морща лоб, начал Шамси. - В августе наш танкер поставили на ремонт. А я, ты знаешь, летом, когда виноград поспевает, всегда на берегу. В Нардаранах, под Галагахом один родич снимает дачу. Это одно название - дача, а на самом деле - клочок земли. На скалах разбил сад, построил хибарку. В камнях вырубил колодец. Вода, как мед! Вот как-то еду в Нардаран. Жара - асфальт плывет. Лежу в тени, лень на другой бок поворачиваться. Сплошной кейф! Ты не думай, что я лодырь, ничего не делаю. По утрам ни свет ни заря иду на скалы возле рыбного промысла. Закину удочки. Там под скалами глубоко, да, кроме бычков, ничего не ловится. А закинуть подальше, так и шамайка и жерех клюет. Накупаюсь - и домой. Работы у родича хватает на участке, хлеб ем не даром.
Вот как-то в выходной накупался и прилег на песке. А на берегу народу тьма! Машина на машине, автобус на автобусе. Людей - ступить негде. Надувают камеры - и в море. Такую возню поднимают.
Утром моряна подула... А к полудню слегла. Море белое-пребелое. Жара дышать нечем. Песок горячий, подошвы обжигает. Я подался прямо под скалы, лежу, как рыба на песке. Вдруг с Галагаха налетел смерч. Тучи песка поднял. А люди-то голые. Кидаются на берег. Кто в машину, кто в автобус, кто в скалы прячется. Поднялся такой переполох!
Слышу, вроде кричат издалека. Поднялся, смотрю... Двое парней, одна девка - на камере. Ветер отшвыривает их все дальше от берега... И все трое орут, зовут на помощь. Плавать толком не умеют. Смотрю, бросили камеру и к берегу, девчонка за ними. Да только и двух гребков не сделала, пошла под воду. Вынырнула раза два, кричит. Парни, гады, и не обернулись. Я к женщинам, ты знаешь, как отношусь... Есть-хорошо, нет-тоже хорошо. Любви и прочей чепухи не признаю. А здесь сам не знаю, почему кинулся. Словом, полез. Не знаю, как добрался до того места. Нырнул раз, два... Еле разглядел, девчонка уже на песке. Хватаю за волосы, тащу верх. В общем, едва с ней выкарабкался. И вот проходит дней десять- двенадцать... Переезжаю в город. Снова ухожу в рейс. В один прекрасный день является к нам девушка, спрашивает меня. Мать удивляется, хочет выпроводить ее, но она, как приблудная кошка, остается у нас. Помогает матери, убирает в доме. Говорит, до конца жизни обязана мне. Полюбилась Нина матери. По всей улице идет слух, что мать привела домой невестку без моего ведома. Да такую еще невестку, что не ешь, не пей, любуйся ее красотой. Умная, ученая и шить может, и стряпает вкусно. Одни говорят, что девушка увидит меня - убежит. Тут они не ошибались. С тех пор, как меня разукрасило, я снимался только на паспорт да когда на работу поступал, для отдела кадров. В общем... Когда впервые увидела меня самого - здорово испугалась. А я и вовсе не узнаю ее - разве станешь разглядывать утопленницу. Значит, тоже вижу впервые. Думаю, от управдома пришла, или, может, агитаторша. А она сама выкладывает, так, мол, и так. Умерла я, - говорит, - ты воскресил меня. Ну, спрашиваю, что тебе от меня надо? Она и говорит: хочу, чтобы ты стал жить по-другому. Ты мне жизнь подарил, и я хочу тебя к новой жизни вывести. Смеюсь, говорю: 'сил у тебя не хватит'. А она свое: 'хватит'. Надоело мне. Собирай, - говорю, - свои манатки и катись... Ревет, еле выпроводил. Снова пришла, я опять выставил. Сам знаешь, какой характер у меня. Ну, в конце концов привык. А теперь ты сам видел, у кого хватает силы. Каждый день колочу.
- За что?
- Сам не знаю.
Калитка тихо стукнула. Вернулась Нина.
Теймур снова внимательно пригляделся к ней. Она была очень привлекательна - тонкие и чистые черты лица, ясная голубизна глаз. Было что-то беспомощное в ее походке, в чуть приподнятых худеньких плечах. Нина почувствовала пристальный взгляд Теймура, нахмурилась, ушла на кухню.
- Ты ее любишь, - заключил Теймур. Шамси недобро усмехнулся:
- Хороша любовь! Ты тоже колошматишь жену от любви?
