- Иногда мне кажется, что ты прощаешься с кем-то...
Теймур встрепенулся, близко заглянул в широко раскрытые глаза жены, увидел в синей глубине свое отражение, заставил себя улыбнуться.
- Успокойся, родная. Просто устал я очень.
- И ничего не хочешь сказать мне?
Теймур с трудом подавил желание открыть ей все, что неимоверной тяжестью давило его эти дни. Успокоить ее, посоветоваться. Но каким-то безошибочно рассчетливым, профессиональным чутьем он понял, что нельзя сейчас этого делать.
К дивану подполз маленький Аббас. Схватив палец отца, сопя и покряхтывая, поднялся на ноги, потянулся к отцу. Что-то поблескивало в его пухлом кулачке. Теймур разжал ладонь малыша - зажигалка! Та самая... Передав ребенка матери, Теймур стремительно поднялся с дивана.
Как же так? Сеймур сам участвовал в том ограблении. Ведь он тогда уже был связан с преступниками. Из того разговора за нардами, он должен был понять, что зажигалка знакома брату, вплоть до вмятины. Почему же он сам отдал в руки Теймуру такое важное вещественное доказательство. Почему? Здесь была какая-то несуразица. Теймур, как утопающий за соломинку, схватился за эту противоречивость фактов. Он верил, - стоит разбить одно звено взаимосвязанных улик, как вся тяжелая цепь, опутавшая брата, распадется сама собой.
Нет. Все правильно. Теймур в свое время скрыл от брата неприятное происшествие, а преступники в темноте не разглядели человека, которого грабили. Если кто-нибудь впоследствии и узнал пострадавшего, то безусловно утаил это от Сеймура. Значит, дел таких на счету шайкн немало... А Сеймур не допускал мысли, что через руки бандитов прошло и нехитрое имущество брата.
Нет, не было ни малейшего просвета, оставляющего надежду на непричастность Сеймура.
Теймур снова сел на диван, взял из рук жены расшалившегося сына.
У дверей кто-то позвонил. По радостному возгласу Ляман догадался Сеймур. Он, как всегда, застенчиво топтался у стола, вежливо отвечая на вопросы Ляман о матери.
Теймур на мгновение растерялся, вспыхнул. Чтобы не выдать себя, зашел в ванную комнату. И уже оттуда весело прокричал:
- Сеймур? Садись. Что долго не приходил? Ляман, подогрей ужин!
Маленький Аббас крепко обхватил ручонками ноги дяди. Сеймур достал из кармана коробочку, перевязанную шелковой тесьмой, и вложил в ладошку мальчугана. Ляман, заметив замешательство мужа, постаралась сгладить непонятную ей неловкость.
- Теймур незадолго до тебя пришел. Ты же знаешь, он - страшный чистюля. Взял Аббаса и, наверно, вспомнил, что руки не помыл. Помчался в ванную.
Сеймур покраснел:
- У меня руки чистые...
'А совесть?' - мысленно спросил Теймур. Эта неожиданная мысль вернула ему самообладание. Он тотчас вышел и пристально посмотрел Сеймуру в глаза.
- Где ты опять пропадаешь, Сеймур? Как зимнее солнце, появишься и снова исчезнешь.
- Ну что ты устроил допрос? Мало ли какие дела у молодого, свободного человека, - снова вмешалась Ляман.
А Теймур смотрел на брата и все больше поражался. Лицо Сеймура было так спокойно, тонкие черты дышали такой искренностью. Застенчивый по природе, он краснел, как девушка, в разговоре с Ляман. Это нравилось молодой женщине, казалось ей свидетельством особой нравственной чистоты. Она была на два года моложе Сеймура, но он вел себя с ней так, будто Ляман была старше его по крайней мере лет на десять. Сеймур обратился к брату:
- Я слышал, ты был сегодня у Меченого. С чего бы это?
- Да, был. Да так, ничего особенного. Он опять побил жену, - ответил Теймур и вышел на кухню. Не мог он, не мог спокойно смотреть на брата. Лицемерие Сеймура ужасало его. Просто нетерпимо было оставаться с ним лицом к лицу, зная, что перед тобой лжец, может быть, опытный, матерый преступник. Смотреть в ясные его глаза...
'Нет, не могу, противно!'
Теймур догадался, почему брата интересует его встреча с Меченым. Значит, есть какая-то связь между ними, или же была неудачная попытка установить ее...
Сеймур пришел выведать у меня, - подумал Теймур, - не сказал ли чего о нем Шамси... Иначе не явился бы. Сегодня перед налетом на магазин забот у них предостаточно. Сеймуру важно знать, известно ли мне о его делах. Он и понятия не имеет, что я все знаю, все! Я знаю, почему срывались сложные, отлично подготовленные операции! Знаю, кто вел за руку Гюльдасту.
Как ласково возится брат с маленьким Аббасом. Удивительно, но уже с пеленок малыш знал и любил руки Сеймура. Бывало, ревмя ревет, но стоит Сеймуру взять его, мигом успокаивается. Это очень трогало Ляман, она в таких случаях не уставала повторять:
- Дети лучше взрослых чувствуют хорошего человека...
Кто научил тебя этой двойной игре? - с горечью думал Теймур, наблюдая, как возится брат с ребенком. - Задержать тебя здесь, не пустить? Ради двух слов 'не причастен'... Но имя твое назовут на следствии твои же дружки. Если тебя не будет ночью рядом, они решат: ты выдал их. Что же делать?
Если бы ты сегодня пришел в милицию с повинной, положение намного облегчилось бы. Имя твое не значилось до сих пор ни в одном уголовном деле. В последние годы шайка ваша жила тихо. Ты мог бы заслужить снисхождение чистосердечным признанием. Но на это тоже нужно мужество, решимость. А ты... Если даже ты не уйдешь сегодня отсюда, над тобой тяготеет обвинение. Ты соучастник. Сообщник.
- Что ты сказал? - обернулась к нему Ляман.
Теймур вздрогнул. Еще этого не хватало - разговаривать с самим собой.
- Ничего, - резко ответил он жене.
Ляман, пожав плечами, вышла на кухню.
- Вы с ней не повздорили? - спросил Сеймур.
- С чего ты взял? - Теймур поспешил на кухню, где жена уже накрывала на стол.
- Сеймур, иди сюда, посмотри, какой фисинджан я приготовила!
Сеймур никогда раньше не ел в доме брата, но сегодня не отказался и сел за стол. Ляман с удивлением всплеснула руками.
- Откуда сегодня солнце взошло, Сеймур?
Они рассмеялись. Ляман подвинула деверю стул, взяла сына на колени.
Теймур почти не поднимал глаз от тарелки. Иногда он взглядывал на брата и жену. Сеймур ел, подзадоривая малыша, предупредительно подвигая Ляман то блюдце с манной кашей, то бутылку с теплым молоком.
Аббас с силой стукнул ложкой по пустому блюдцу. Теймур дернулся, посмотрел на часы. Без пятнадцати десять.
- Ты неважно выглядишь, брат, - заметил Сеймур. - Все-таки надо было тебе уехать, отдохнуть как следует, а не торчать здесь.
- Мне надо было... Надо было... - Теймур посмотрел в глаза брату, не договорил. Ему вдруг показалось, что Сеймур такой, каким он всегда считал его прежде - заботливый, искренний, честный. Поэтому он любит бывать у него, у Теймура, в доме, где все дышит чистотой и теплом. И ребенка любит. Узнать бы, какая злая сила сломала, подчинила Сеймура, толкнула на темный путь преступлений, опутала угрозами. Может быть, он все готов отдать, чтобы вырваться из этого проклятого болота.
Теймур поднял глаза на часы. Шел одиннадцатый час...
Ляман поставила чай. Сеймур сообщил новость - будут сносить и их дом. Ляман, как всегда, увлеклась разговором о реконструкции Нагорной части. Сеймур слушал с улыбкой ее восторженную речь, но в конце заметил, что человеку трудно расстаться с местами, в которых жил, рос, с которыми связаны дорогие воспоминания детства. И это массовое переселение жителей в другие районы кажется ему грубым вмешательством в личную жизнь, в судьбы целых семей.
Ляман стояла на своем:
- Это совсем не нужно, чтобы люди были связаны всю жизнь с привычным, старым. Что за радость жить
