нанесенным на нее маршрутом Шора, по которому тот возвращался из комиссариата домой, а также фотографии парка, где инспектор гулял со своей собакой Зуси.
В двадцать один час неизвестный на большой скорости сшиб Соломона Шора, который шел домой по темной маленькой улице после прогулки с собакой.
В двадцать один час тридцать семь минут Шор был доставлен в бессознательном состоянии в городскую клинику.
В двадцать два часа семь минут в клинику прибыл комиссар Матэн.
В двадцать два часа тридцать минут в клинику приехали представители прессы,
В двадцать два часа тридцать девять минут журналисты атаковали Матэна вопросами в узком больничном коридоре...
...Спланированный накануне Дэйвом Роллом скандал начался; неуправляемость процесса была кажущейся; возможные ходы противников заранее просчитаны на компьютерах, эндшпиль предрешен.
56
Ретроспектива IX (семь дней тому назад)
Джеймс Боу позвонил директору ЦРУ домой поздно, в одиннадцать.
- Слушай, дело стоит того, чтобы мы выпили с тобой по стакану молока. Как ты отнесешься к этому?
- Без молока не уснешь?
- Боюсь, что нет...
- Приезжай... Только возьми такси, ладно? И останови на углу, не доезжая до дома.
- Даже так?
- Всегда так, Джеймс...
Он встретил Боу на пороге, провел его в библиотеку; на втором этаже слышались громкая музыка и молодью голоса; директор пояснил:
- Вечеринка у детей, пусть уж лучше сходят с ума дома, чем в дискотеках, такая грязь, такое падение нравов, марихуана...
- Внеси предложение взять дискотеки под контроль, усмехнулся Джеймс, - только где ты станешь тогда черпать кадры осведомителей?
- Ты несносный циник, старина. Что стряслось?
- Дай молока, я действительно не могу без хорошего молока, а в отеле от меня шарахаются - молоко только по утрам, вечером изволь пиво пить...
- Снимай пиджак, сейчас принесу...
Только после того, как Боу жадно выпил целый пакет молока, сплошные сливки, он достал платок, вытер лоб и нос, расстегнул воротник мокрой рубашки и сказал:
- Слушай, старина, возникает любопытная штука... Вокруг интересующих тебя людей, особенно вокруг майора Лопеса, ходят парни Дигона, Рокфеллера и Дэйва Ролла...
- Ты преувеличиваешь...
- Нет, это действительно так... И они замыкаются на Майкле Вэлше, есть у тебя такой?
- Черт его знает, - ответил директор, - очень может быть, что и есть, знаешь, сколько их у меня... Только ради этого ты примчался ночью?
- Погоди, старина, погоди... Мы с тобою, по-моему, последний раз хитрили в Канзас-Сити, подсовывая друг другу содовую, чтобы не пить водку, которой нас там хотели накачать... Что случилось?
- Ты сошел с ума! - Директор даже закурил. - Как тебе не совестно? Я хитрю с врагами, и мне платят за это деньги, это мой бизнес, Джеймс, но я никогда не хитрю со своими, не говоря уже о друзьях...
Боу сунул в рот мятную сигарету, как и обычно, не стал прикуривать, снова полез за платком, скомкал его в кулаке, начал вытирать со лба и с шеи быстрые, похожие на слезы струи пота; потом тихо засмеялся.
- Хорошо, старина, ты так отменно ответил, ты же всегда был у нас самым ловким... Я все понял... Я понял теперь все...
- Что ты понял, Джеймс?
Он спросил это так, что Боу вдруг испугался; зачем я полез в это дело, подумал он, старая дружба, братья по колледжу, сентиментальная блевотина! Он ведь и от меня откажется так же легко, как от Вэлша, будто это трудно узнать, кто его первый заместитель! И поручит собирать данные на меня, и попросит кого- то третьего, со стороны написать сценарий обо мне, пока эти данные идут к нему из его резидентур...
- Я понял то, - медленно ответил Боу, - что зря полез в это дело, потому что похож на слона в лавке, где торгуют китайским фарфором... Вы ювелиры, а я в детстве объезжал коней...
- Именно поэтому я и попросил тебя войти в дело, Джеймс, - прежним своим голосом, полным дружелюбия и простоты, заключил директор. - Мне надо, чтобы ты объездил диких испанских жеребцов. Мои ювелиры этого не сделают, а что касается фамилий, которые тебе попались из числа наших финансовых спрутов, то выкинь их из головы, ими занимаются другие люди, а скорее всего, это ловко состряпанная дезинформация, которую заглотнули мои мальчики, отдав за это изрядную сумму долларов из нашего годового бюджета... Если помнишь, я обещал тебе назвать акции, которые следует купить... Знаешь что, как самому близкому другу, посоветую тебе обратиться за информацией к Роберту Кару, это парень с хваткой, он даст точный совет, повторяю, ты застрахован от неудачи, я отвечаю...
57
19.10.83 (22 часа 40 минут)
В маленьком отеле, где остановился Степанов, жильцов было мало; все столы в ресторанчике свободны; два испанца, приехавшие сюда на заработки (официантам тут хорошо платят, местные жители оставили себе только самую высококвалифицированную работу), стояли возле бара, тягуче, по-собачьи зевая.
- Давайте устроимся возле окна, Мари, - предложил Степанов. - Если пойдет дождь, здесь станет так уютно и горько, что сразу захочется писать...
- А мне писать хочется, когда жарища.
- Каждому свое, - вздохнул Степанов. - Надо же, такие прекрасные слова начертать на воротах концлагеря...
- 'Работа делает свободным' - тоже великолепно звучит; но и это пришпилили туда же мои единокровцы.
- Я закажу Москву, поговорю с дочкой, - сказал Степанов, - и станем думать, как поступать дальше, у меня есть кое-какие новости...
- У меня тоже.
Степанов кивнул, поднялся, отошел к телефонному аппарату, установленному на маленьком столике возле бара, набрал международную, назвал московский номер, попросил барышню постараться соединить его поскорее, обратился к испанским официантам на своем варварском кастильском, поинтересовался, откуда они, те радостно затараторили, полагая, что встретили соплеменника, потом, когда Степанов объяснил, что он русский, бывал в Испании, любит их страну, защелкали языками, начали стремительно готовить салат, томатный сок и кофе.
Вернувшись, Степанов сел напротив Мари, спросил:
- Вы что такая грустная?
Та досадливо мотнула головой, рыжие волосы небрежно упали на лоб.
- Я грустная потому, что мне звонить некуда...
- А папа?
Она вздохнула, повторив с невыразимой нежностью:
- Папа... У вас сколько детей?
- Двое.
- Счастливы в браке?
- Живем врозь уже много лет...
- А с детьми как?
- Мои главные друзья...
- Как же у них сложились отношения с вашей подругой?
- У меня нет постоянной подруги...
- Яичницу себе готовите сами?
- И очень вкусную...
- Скоро заведете постоянную подругу, - убежденно сказала Мари, - у вас больные глаза.
Он отрицательно покачал головой.
- Нет.
