Стоять! Место!.. Ушел. Во, характер. Чтоб по евоному было!
Видал палец! Нет его, верно! „Шварцнегера“ натаскивал, „апорт“ разучивали. Зато научил. То ли тигры у него в роду были, то ли бензопила.
А ногу видал? Стой, не падай! Пять швов наложили, до кости дошел! Команду „фас“ репетировали! Теперь скажи „фас“, тут же ногу несет! Это я еще штаны не снимаю!
Ты бы ахнул!
Где брат, где брат… Отрабатывали охоту на медведя, где брат…
Что? Где ухо? Зайди с другой стороны — будет тебе ухо! Во прыгучесть, да? С угла комнаты рванул, на ухе повис, чего-то в „Новостях“ ему не понравилось…
Да брось ты, вторым ухом слышу все что надо. А то, чего не надо, не слышу.
Знают его тут, все знают — видишь, шарахаются! Грузовичок развернулся, другой дорогой поехал. Транспорт вообще не ходит. Шалунишка. Я его и кормлю в наморднике, а ты как думал! Специальный намордник на физиономию свою надеваю, а то он когда жрет, родного отца схавает!
Конечно, с ним страшно! А с другой стороны, без него сегодня на улицу не выходи, загрызут!
Пропажа
Лучше бы он долг не отдавал! Вместо нормальных рублей всучил доллары. Зеленая до тошноты бумажка с цифрой десять! А я эту валюту отродясь в руках не держал.
Слышал много, по телевизору в сводках МВД видел, но чтоб в кармане, бог миловал.
Куда припрятать? С рублями рядом в бумажнике не положишь — невежливо, валюта все-таки. Да еще в магазине перепутаешь с тыщей, обе зеленые, сдачу рублями дадут, дома хватишься — инфаркт без вопросов. Прятать надо, а где? В туалет, где заначку храню — там рискованно! Влажность большая, доллар, он нежный, отсыреть может. Запихать в стул под обивку, кто туда сунется! А домашние сдуру заерзают задницей? Протрут напрочь!
Три ночи не сплю, в кулаке валюту зажал, руку забинтовал по локоть, мол, порезался, а у самого в мозгу вертится: куда, куда, куда?! На пятый день не выдержал, с горя напился. Поллитра приговорил к высшей мере. Утром проснулся, голова ясная, не болит. Меня сразу насторожило: чего это мне вдруг ни с того ни с сего хорошо? К обеду вспомнил! Я ж вчера, наконец, доллары спрятал! Фу, гора с плеч! А куда я их вчера спьяну сунул-то? Черт! То что спрятал, помню отлично, а вот куда — провал!
Руки трясутся, испарина, все подряд дома щупаю, где вы мои зелененькие?! Все перерыл: обивку с мебели посрывал, подкладку одежды спорол, стены простукал, пол разобрал — нету! На кухне крупу перебрал — кроме жучка никого! Яйца перебил — желток, белок — все! Значит, из своих кто-то выкрал!
Прижал в углу женушку, начал издалека: „Узнаю, что ты взяла доллары, убью, сволочь!“ Плачет, божится: всего в жизни повидала, но долларов — никогда!
Дочку взял на внезапность, ночью подушкой накрыл: „Где валюта, фарцовщица старая?!“ Отбивается, слезы льет, в прихожую сбегала, копилку принесла: „Вот папочка, все что есть, десять гульденов!“ Это что за деньги придурковатые, „гульдены“? Доллары где?!
Мои бабы ревут, крестятся, мол, не мы! А кто, спрашивается?
Смотрю вокруг, все подозрительно! Сосед „мальборо“ курит, в „вольву“ садится, мне улыбается. Ворюга! На мои деньги куплено, но улик нет! Котяра на лестнице лапу лижет, мурлыкает, усы в сметане по локоть. На какие деньги кутил?
Кис-кис-кис! Ага, попался! Колись, где валюта?! Взвыл, сукин сын, извернулся и деру! За границу рванул, не иначе! С такими-то деньгами, хоть в Париже сметаны нальют!
Опять ночами не сплю, сердце ноет, обидно до слез! Лучше бы я эти доллары пропил! Или на глазах у соседей от десятидолларовой бумажки „беломор“ прикурил, чтоб от зависти их кондратий хватил! Да на худой конец бабке убогой дал милостыню, чтобы она, увидев валюту, гикнулась разом! Такую сумму и никакого тебе удовольствия! Главное, не было бы этих чертовых долларов, так и не мучался бы! А потерял, горе такое, будто не десять долларов, а сто!
Жить неохота, пальцы папироску закурить не в состоянии, руки трясутся заодно с коробком. Или стол так качается? Я ж под ножку бумажку подкладывал… вот она… Мама родная! Десять долларов! Значит, я тогда спьяну под стол подложил, чтобы его не шатало!
Вот они родимые, сладкие! Господи! До чего ж приятно найти то, что потеряно!
Причем, что интересно. Нашел десять, а радости на тысячу минимум! Смотрите, что получается. Когда десять потерял, горя было на сто. А нашел — счастья на тысячу! Простой расчет показывает: тысяча минус сто — девятьсот долларов, считай, заработал на ровном месте!
С такими-то деньгами можно и выпить! Ну я себя угостил. Проснулся, голова ясная, не болит. Сунулся в карман, долларов нету. Опять спьяну куда-то засунул!
Вот беда!
А с другой стороны, сколько радости будет, когда найду! А то жизнь скучная, должны быть какие-то праздники.
Часики
Не были в Африке? Рекомендую. Я из турпоездки вернулся недавно. Жили в номере с мужиком из Москвы. С виду оползень, а на деле шустрый, как электровеник.
Покупал все в два раза дешевле, чем остальные. А где — не говорит! Улыбается, рукой отмашку дает, мол, бежать бесполезно, я последнее взял. Естественно, его дружно возненавидели.
И тут, буквально, два дня до отъезда, когда денег все меньше, а желаний все больше, сосед вваливается, еле дышит, а морда довольная, не иначе опять задарма чего-то ценного отхватил.
„Во!“ — говорит, — часики почти золотые, да еще ходят. Одновременно стрелки компасом служат, в полночь похоронный марш наигрывают! Сколько, думаешь, отдал?»
Я-то понимаю, взял задешево, но чтоб ему больно сделалось, думаю, опущу его.
Такие часы полсотни долларов всяко тянут, а он, гад, сторговался за двадцать пять.
— Десять долларов, — говорю, — красная цена за этот компас на кладбище!
Сосед хохочет, аж похорошел:
— Пять долларов!
— Где?!
Сразу скис, но признался: «На базаре, во втором ряду третья лавка за коврами. Я последние взял!»
Пулей туда.
Базар. Второй ряд, третья лавка налево. Только не третья, а четвертая и не за коврами, а за обувью. Внутри африканец, улыбается, лицо как солнечное затмение, и лопочет по-ихнему, мол, я к вашим услугам.
Часов на прилавке нет. Припрятал. Ну я базарные правила знаю. Никогда не показывай, что тебе надо то, что надо. Сначала шляпу примерил. Кольцо в ноздрю вдел. Долго смотрелся в зеркало. Африканец глаза к потолку завел, мол, идет вам необычайно. Только после этого я себя по лбу хлопнул: мол, вспомнил, часы нужны!
А как ему объяснить, наши языки не соприкасаются.
Я руку к уху приложил и говорю без акцента: «Тик-так!»
Хозяин улыбнулся, кивнул и выносит затычки для ушей огромные, не иначе из баобаба.
Не понял, чудак! Элементарной логикой не владеет!
Я ему снова. На руку показываю, потом пальцем в воздухе черчу циферблат, и чтоб понятнее было, язык высунул, круги делаю, мол, стрелки бегут.
Вроде дошло. Подмигнув, вышел, вернулся, языком крутит, подмигивает и сует порножурнал!
