Дрю помолчал и ответил:
— Тот же самый вопрос заставляет меня просыпаться среди ночи. В номере гостиницы в ту роковую ночь находились ты, Колетт и Жорж. Жорж дает показания против тебя.
— Но Жорж очень любил Жана. Зачем слуге убивать своего хозяина? Какой у него мотив? — спросила Лайла, отвечая на незаданный вопрос Дрю.
— Я не нашел никакого мотива. Я ведь допрашивал его и просил своих людей выяснить всю его подноготную. Кое-что интересное они накопали, но ничто не указывает на то, что именно Жорж убил Кювье, — ответил Дрю, не отрывая от нее глаз.
— А как насчет Колетт? — спросила Лайла. — Про нее ты ничего не разузнал?
— Я направил письмо ее прежнему хозяину, но до сих пор не получил ответа. Колетт утверждает, что ухаживала за ребенком, который умер, — добавил Дрю. — Я тоже не вижу у нее подходящих мотивов для убийства.
— А отчего умер этот ребенок? — спросила Лайла.
— От желтухи, — ответил Дрю. — А почему тебя это так интересует?
— Не знаю, но мне кажется, мы наверняка что-то упустили, — сказала она, глядя мимо него. — Я не убивала Жана. Так кто же в конце концов это сделал?
Дрю внимательно ее слушал.
— А как насчет других жен Кювье?. Вы проверили алиби Мариан и Николь? — спросила Лайла.
— У обеих стопроцентное алиби.
— Но если его отравили… Не могли ли они заранее потихоньку добавлять в его еду яд?
— Да, — согласился с ней Дрю. — Мариан единственная, кто выиграл бы от смерти Жана, и я не думаю, что она сделала бы это ради детей, — Дрю поковырял вилкой в тарелке… А Николь на самом деле любила его.
— Как насчет его деловых партнеров? — Лайла готова была ухватиться за что угодно, лишь бы спастись. — Быть может, кто-то из них решил свести с ним счеты?
— Поначалу мои подозрения пали на Луи Фурнье, особенно после того, как я узнал, что он пытался продать компанию, принадлежавшую первой жене Жана, Мариан. Но оказалось, что он отдал ей ее законную долю. Так что никакого барыша он с этой сделки не поимел…
— И, тем не менее, она пыталась придать пароходство Кювье. Быть может, убил именно он?
Дрю вздохнул.
— Вообще-то смерть Жана подстегнула Луи, потому что Жан, останься он жив, обязательно бы перекупил пароходство.
— Тогда кто же мог это сделать?! — воскликнула Лайла, знавшая, что уже завтра начнется долгий процесс, в результате которого ее либо оправдают, либо отправят на эшафот.
— Не знаю, — промолвил Дрю, и жалость мелькнула в его изумрудных глазах. — В списке подозреваемых твое имя стоит на первом месте, И вполне возможно, что мы так никогда и не узнаем, кто же на самом деле убил Жана.
Лайла отбросила свою салфетку, отодвинула стул и встала, не в силах больше сдерживаться.
— Я не могу так больше жить! Все будут считать, что именно я убила Жана, и меня повесят!
Дрю внимательно следил за выражением ее лица, не говоря ни слова. Она глубоко вздохнула, пытаясь побороть свой страх.
— Так как же ты собираешься меня защищать?
— Я попытаюсь доказать, что убийство Жана для тебя было абсолютно невыгодно. С его смертью ты потеряла все.
— Но вдруг присяжные не поверят, что я не знала о других женах? — спросила Лайла.
Может, ей и впрямь стоит в конце концов признаться, что она узнала о других женщинах Жана накануне его смерти? И, тем не менее, Лайла не знала, как Дрю отреагирует на это. Он много раз настаивал на том, чтобы она от него ничего не утаивала.
— Вполне возможно, — ответил Дрю. — Но если ты знала о других женах, обвинитель, окружной прокурор Финни, постарается доказать, что ты отправила своего муженька на тот свет в припадке ярости.
Лайла сразу же решила ничего не рассказывать Дрю. Теперь она уже просто не могла этого сделать.
— Я никого не травила. Я не убивала Жана, — уверенно заявила Лайла.
И вот почему завтра мне необходимо, чтобы ты пустила слезу, когда они будут говорить о его смерти. Ты должна вести себя как убитая горем вдова, и обязательно надень траурное черное платье. Нам придется убеждать двенадцать присяжных в том, что хоть ваш брак и не был браком по любви, ты была не настолько неумна и нерасчетлива, чтобы не понимать, что без Жана ты ничего не получишь.
Лайлой овладел приступ внезапного отчаяния, и она невольно закрыла лицо руками.
— Я не хочу умирать. Я хочу свободы. Я хочу, чтобы все поняли, что я невиновна.
Дрю встал и, подойдя к Лайле сзади, крепко обнял ее, прижав к своей груди.
— Ты не умрешь. Я добьюсь твоего оправдания.
Он повернул ее к себе лицом и нежно погладил по щеке. Она обвила его руками, прижалась к его груди, стараясь не задеть его рану. В его объятиях она чувствовала себя в полной безопасности, чувствовала себя любимой и защищенной.
— Пожалуйста, Дрю, не дай им меня повесить. Я так боюсь умирать!
— Все будет хорошо, я не собираюсь проигрывать этот процесс, — ответил он.
Она почувствовала, как он коснулся губами ее волос, и потянулась к нему. О, господи, ведь в нем есть все, что она мечтала найти в мужчине!
Когда экипаж остановился у здания суда, Лайла застонала от отчаяния. У входа их поджидала целая толпа репортеров. Дрю посмотрел на нее и ободряюще улыбнулся.
— Не волнуйся, разговаривать с ними буду я. Он открыл дверцу и помог ей спуститься на мостовую, после чего все собравшиеся ринулись к ним.
— Мистер Солье! — кричали газетчики.
Дрю и Лайле пришлось протискиваться через плотную толпу.
— Мисс Дю Шамп, как вы себя чувствуете?! Лайла проигнорировала вопрос репортера.
— Мистер Солье, ходят слухи, что вы собираетесь выставить свою кандидатуру на выборах нового мэра. Когда вы сделаете официальное заявление по этому поводу?
Дрю обаятельно улыбнулся.
— В данный момент я слишком занят и не собираюсь делать никаких заявлений. Но вы будете первыми, кто их услышит.
— Вы будете новым кандидатом от Клуба демократов?
— На этот вопрос я не могу ответить… Вполне возможно, что они не захотят, чтобы их новым мэром был судебный адвокат. Мы ведь люди порядочные и пунктуальные, а нынешняя городская администрация не отличается этими качествами.
Газетчики засмеялись. У дверей Дрю остановился и, одарив их чарующей улыбкой, эффектно взмахнул рукой, после чего провел Лайлу в здание суда.
— Неудивительно, что ты хочешь стать политиком… Ведь у тебя это здорово получается, — сказала Лайла, когда они подходили к залу, где должна была решиться ее судьба.
— Считаю, что это комплимент. Спасибо тебе, ответил Дрю, крепко взяв ее за Локоть.
Зайдя внутрь, они сразу поспешили к столу, за которым им предстояло провести ближайшие несколько дней. Чрезвычайно взволнованная Лайла села на свою скамью. Дрю достал записи и стал их внимательно просматривать, шелестя страницами.
— Всем встать. Сегодня председательствует почетный судья Франсуа Димитриус, — объявил судебный пристав.
Когда все встали, Лайла обратила внимание на то, что в зале нет ни одного свободного места. Дверь открылась, и в зал вошел строгого вида мужчина в развевающейся черной мантии. Он занял место председательствующего, после чего пристав объявил, что все могут садиться.
Судья смерил стальным взглядом двух адвокатов, присяжных и подсудимую, и в животе у Лайлы
