— Именно по этой причине вы хотели с ним развестись? — спросил Дрю.
— Да, я знала, что должна обезопасить своих детей. Потому что он привык бить меня прямо у них на глазах. Я просто знала, что когда-нибудь мой сын Мартин наберется мужества, чтобы защитить меня, и тогда…
Слезы потекли из ее опухших глаз. Дрю еще раз посмотрел на нее, и кровь застыла в его жилах. Он чувствовал себя ответственным за все ее несчастья.
— Мне очень жаль, — только и смог сказать он. Она лишь головой покачала.
— Он разбудил меня посреди ночи, потому что там остались какие-то невымытые тарелки. Я уже приготовилась к тому, что он меня сейчас изобьет. Но его вопли и ругань разбудили Мартина.
Она прервала свой рассказ и разрыдалась вновь. Ей крайне неудобно было вытирать слезы руками в наручниках.
— Мой сын… мой сын попытался остановить отца, и Брайен ударил его кулаком. О, какой это был ужасный удар… Такой хруст… и я подумала, что он убил моего мальчика. Кровь хлынула у него изо рта, , когда он ударился спиной о стену.
Тереза тяжело вздохнула.
— Но Брайен не дал мне подойти к нему. Он сказал, что мальчишку надо как следует проучить. Мартину все-таки удалось подняться с пола и убежать к себе в комнату. Когда Брайен решил, что хватит меня бить, я стала мыть тарелки. Но как только смогла, пошла в его библиотеку и нашла там револьвер.
Тереза с трудом сдерживала слезы.
— Брайен всегда держал у себя в столе заряженное оружие. Я взяла револьвер и вернулась на кухню, Брайен ожидал меня там. Слава Богу, что мой сын был уже в своей комнате, потому что я не смогла бы убить его отца прямо у него на глазах. Но я без труда нажала на курок, когда Брайен вновь стал на меня орать и говорить, что я недостойна жить. Тогда я прицелилась и выстрелила в него…
Закрыв лицо руками, она снова разрыдалась.
— У меня не было иного выбора. Ведь он ударил моего сына. Я не могла позволить ему калечить моих детей.
Дрю был глубоко потрясен: ведь это он посоветовал Брайену взять детей под опеку, предполагая, что это заставит Терезу вернуться. А теперь его клиент мертв, Тереза Сикамор жестоко избита, а ее сын ранен. И все потому, что ему, адвокату Дрю Солье, потребовалась поддержка мистера Сикамора.
Сосредоточившись на своей политической карьере, он не обратил внимания на явные признаки преступного поведения плантатора. И теперь Дрю испытывал жгучее чувство стыда.
Он гладил несчастную женщину по плечу, в надежде хоть как-то ее утешить.
— Миссис Сикамор, — промолвил Дрю, — а у вас есть адвокат?
— Нет… Да и нанять мне его не на что. Ведь все свои сбережения я потратила на бракоразводный процесс. О, как мне нужен был этот развод. Но когда Брайен сообщил мне, что собирается взять детей под свою опеку, я поняла, что не могу рисковать, иначе никогда не увижу их вновь, У меня не было иного выбора, кроме как остаться с ним, чтобы беречь моих малышей от его кулаков.
Она в очередной раз всхлипнула.
О, господи, если бы он действовал своевременно, Тереза сейчас не сидела бы здесь, и ее не обвиняли б в убийстве. Ему была невыносима сама мысль о том, что теперь она будет сидеть в тюрьме, а ее дети вырастут без отца и без матери.
— Если вы не против, я буду вашим адвокатом, — предложил Дрю.
Она широко открыла глаза, и посмотрела на него с явным недоверием.
— Но у меня нет денег…
— Я не прошу у вас никаких денег, — промолвил Солье, — я просто хочу вам помочь.
— Но с какой стати? — не понимала Тереза.
— Налицо были все признаки надвигающейся беды, а я их проигнорировал, — признался Дрю. — Увидев синяк на вашем лице, я должен был сообразить, что в семье у вас неладно. Я должен был хоть что-то предпринять. Но я ничего не сделал.
Тереза покачала головой.
— Ну и что бы вы сделали? Закон не обеспечивает женщине должную защиту, если мужу нравится ее избивать. Я не говорю, что не приму от вас помощи, но я не хочу, чтобы вы чувствовали себя виноватым из-за того, что случилось сегодня ночью. Когда Брайен ударил нашего сына, он получил то, что заслуживал. Никто не смеет избивать моих детей.
Дрю понимающе кивнул.
— Это я посоветовал ему взять детей под опеку, зная, что вы наверняка вернетесь, чтобы не потерять их навсегда. И, в какой-то степени, это и моя вина, что вы сидите сейчас избитая в полицейском участке, а ваш сын пострадал…
Он смолк, заметив, насколько ее потрясла эта новость.
— Можете меня ненавидеть, но я искренне хочу помочь вам.
Она не ответила. Лишь посмотрела на него печальными глазами.
— Так вы принимаете мое предложение? — спросил он у совершенно измученной женщины.
Она кивнула головой, и слезы побежали по ее распухшим щекам.
— Конечно, хотя, видит Бог, не надо было вам советовать Брайену брать детей под опеку.
— Я понимаю, но клянусь, что сделаю все, что смогу, чтобы вас оправдали. Мы будем настаивать на самозащите. Завтра я приду с фотографом, и, с вашего разрешения, он сделает ваши фотоснимки. Сфотографирует он и вашего сына. Хочу, чтобы присяжные своими глазами увидели, что сделал с вами Брайен. Я хочу загладить свою вину перед вами и вашими детьми. Я хочу, чтобы вы вновь были вместе.
Слезы текли по ее лицу, когда она опять согласно кивнула.
— Спасибо вам, мистер Солье.
Дрю недовольно поморщился. Он не заслуживал ее доброты.
Позже, в то же самое утро, Лайла и Дрю подъехали к зданию суда, где их, как обычно, поджидала толпа репортеров. Лайла не могла не заметить, что сегодня Солье как-то странно неразговорчив и мрачен. По пути он не произнес ни слова.
Они вышли из экипажа, и репортеры сразу бросились к ним.
— Мисс Дю Шамп, как продвигается процесс? Она проигнорировала вопрос. Дрю взял ее под руку, и они поднялись по ступенькам к парадному входу.
Он не сказал репортерам ни единого слова, даже не поздоровался с ними. А ведь с первого дня суда он всегда общался с прессой.
— Что сегодня с тобой? — не удержалась Лайла.
— Так, есть над чем призадуматься, — признался он.
— Над чем же, если не секрет?
— Если бы я хотел поговорить об этом, я бы давно уже это сделал, — ответил Дрю, открывая дверь в зал судебных заседаний.
— Жалею, что спросила, — промолвила Лайла, растроенная тем, как он отгородился от нее.
— А куда ты сегодня уезжал из дома в такую рань?
— Срочное дело… Должен был повидаться с клиентом, — ответил Солье.
— Предполагаю, что это нечто, о чем ты мне не собираешься рассказывать.
Дрю помрачнел.
— Я не хочу это ни с кем обсуждать.
Он положил свою папку на стол, который они занимали прямо перед присяжными и судьей.
Лайла сделала глубокий вдох, пытаясь хоть немного расслабиться. Конечно, ей хотелось узнать побольше, но зал суда был неподходящим местом для личных разговоров.
Но прежде чем она успела прошептать очередной вопрос, из комнаты для совещаний вышел судебный пристав.
— Всем встать перед председательствующим на процессе судьей Франсуа Димитриусом!
Все встали.
— Можете садиться.
Утро прошло довольно быстро. Лайла наблюдала за тем, как суд выслушивает показания различных
