Подъехал Ставр с Метшей и малым отрядом охраны.
– Ну как? Видел? – спросил меня и, никак не отойдя от горячки боя, не мог дождаться ответа. – Как мы их! Как мы их!
– Завтра будем отдыхать, – распорядился он. – А то слишком разбежались. Отдыхать будем. И вновь не мог удержаться:
– Нет, ты видел, как мы их взяли? Как сокол стаю гусей!
Воевода не скрывал, как он счастлив. Дело всей жизни, плод многих лет раздумий и жестокой муштры блестяще подтвердил свое право на существование. И как! Будет слава, будут слагать песни и легенды!
37
КНЕХТ ПРЕДЛАГАЕТ СДЕЛКУ
Сбоку огромной абрской телеги установили не, большую юрту, отделив тем Кочетова и Илью от прочих раненых, – абров, конечно.
Уже вечерело. Солнце, раскрасневшись за день от вида крови, коснулось тонкой полоски облаков на горизонте – и тут же зажгло их. Завтра будет ветреный день, может, и дождь пойдет.
Стонали раненые; здесь, на этой телеге, устроили лазарет для выздоравливающих. Время от времени, заглушая все звуки, протяжно и шумно зевал таркан. И снова жевал нескончаемую жвачку.
Навестив друзей, я присел у входа в юрту, отослав своих кентавров, расположившихся где-то неподалеку.
– Жаль, что вы не видели, – рассказывал я. – Зрелище, надо сказать, было впечатляющее.
– Да, жаль, – согласился Кочетов и посмотрел на меня своими светлыми беспощадными глазами. – Жаль, что я уже не смогу сам свершать подобное.
– Ты-то сможешь, – вмешался Илья. – Это мне, безногому…
– Ничего, – бодро сказал я, – вот найдем Бога-Отца и решим все проблемы.
– Это здесь-то? – воскликнул Кочетов. – В этой дикости?
– В крайнем случае попросим отправить тебя обратно в Мечтоград. Там вам живо отрастят ваши конечности.
– Конечно, надежда всегда остается, – согласился Илья.
– А я, знаешь, не очень-то верю в доброту Создателя, – заявил Кочетов – К чему это ему делать ради нас исключения?
– Почему бы и нет, – возразил я. – Помнишь, робот на границе говорил о подобном прецеденте?
– Это когда кто-то вернулся? Так это, может, и был наш Император. Инкогнито, так сказать. Я вообще не понимаю, куда деваются паломники. Последние десятилетия – ты уж прости, Илья, – это ясно: либо на подходе гибнут, либо кнехты стараются. Хотя возможно, есть надежда, что твой отец жив. Кнехты тут организовали рабовладельческий строй для людей. А может, еще какой механизм существует. Я не удивлюсь, если система паломничества бессмысленна по сути. Или организована для притока сюда свежей крови. Все может быть.
Вы сами подумайте, – горячо и зло говорил он. – Все организовано одним человеком – Богом- Императором. Я, конечно, понимаю, мудрец и все прочее, но что путного может придумать один человек? Пусть даже обладающий таким могуществом.
– Не говори так. – Илья лежал, закинув руки за голову, и смотрел в круглое отверстие в центре потолка юрты. Дико и неестественно выглядел излом одеяла на уровне колен; мы давно уже отвыкли встречать увечных при нашем развитии медицины. Я поймал себя на мысли, что впервые осознал то, что Кочетов и Илья продумали давно: здесь увечья необратимы. Для нас скорее всего тоже.
– Бог-Отец добр, благороден и великодушен. Он поможет, я уверен, – сказал Илья.
– Э-э-эх! Добрая душа страдальца! – с ироничным сожалением сказал Кочетов. – Надейся. Может, и поможет. А вот я хочу сказать, что если не поможет, я попробую своей здоровой рукой вытрясти все из Бога нашего Императора.
– Пойду пройдусь, – добавил он. – Залежался я тут…
Оставшись одни, мы с Ильей долго молчали.
– Никто не знает, чем закончится день, а уж о жизни и говорить не приходится, – наконец заметил он. – Твоя удача все еще с тобой. Я, конечно, не против того, чтобы встретить отца, но он взрослый человек и его выбор – это выбор пожившей личности. Не забудь, мы тоже не дети.
Почему-то я вспомнил кнехта, который что-то говорил о Лене, что-то о Прокураторе?..
Я выглянул из юрты и огляделся в поисках кентавров. Сразу возник вороной Темер. Я приказал найти пленного кнехта и привести сюда.
– Кто такой этот кнехт? – спросил Илья.
Я объяснил, а кроме того, рассказал и о словах другого полководца, убитого на днях.
Минут через пятнадцать два моих телохранителя притащили на веревке кнехта. Мне кнехты до сих пор казались страшно похожими. Мои кентавры, особенно не церемонясь, почти тащили этого зверя, Он тоже не оставался в долгу и, брызгая слюной, плюясь, выкрикивал страшные угрозы. Подошел заинтересованный Кочетов.
– Вот они какие, – сказал он. – Это что же, здешним миром правит такая мерзость?
– Сам ты ошибка Создателя, – огрызнулся кнехт. – Мы, перворожденные, любимцы Бога-Отца. На вас же пошел плохой материал, потому вы так и смердите.
