– Да. Я знаю язык, немного знаю обычаи…
– А варвары знают тебя в лицо. Нет, здесь ты в безопасности. Ты же слышал, что нам пока дозволено оставаться в городе! Нам! И кем? Безродной гадалкой, у которой даже имени своего нет! Великие Боги! Хорошо еще, что наш один-единственный легион внушает этим дикарям некоторое почтение. Ведь они сочли лучшим договориться, а могли бы… Да, могли бы!..
Вечером по рынку пополз слух: варвары будут штурмовать город, а на рассвете люди хлынули из городских ворот.
Римляне на этот раз не мешали горожанам уходить, даже подгоняли: мол, чем меньше варваров в городе, тем надежнее.
Двадцать гонцов с письмами, скрытыми под одеждой, в поясах, в подошвах, в… да мало ли где можно спрятать тонко скатанный папирусный листок, смешавшись с толпой, покинули город, и в тот же вечер колдунья читала первое перехваченное послание. Сперва про себя, потом вслух, для ознакомления, как она сказала, после чего спросила:
– Что думают о письме благородные мужи? Овазий?
– Почему он? – возмутился Авес, но женщина успокоила его.
– Последней буду я. Мы слушаем тебя, Овазий.
– Поднять армию и стереть римлян с лица земли, пока к ним не подошла подмога.
– Авес?
– Стереть их в пыль, и как можно скорее.
– Зефар?
– Не знаю… Сколько было писем?
– Очень много, и хотя бы одно из них дойдет.
– А вот когда дойдет? Мне думается, что помощь римляне получат не скоро. Поэтому я предлагаю продать пленных и, развязав себе руки, начать осаду. Запасы в городе невелики, так что к зиме мы с городом вполне справимся, ну а там, если помощь к римлянам подойдет, встретим и ее.
– Урл?
– Зефар говорит разумно, только мне кажется, что госпожа не согласна с ним. Наверно, она знает что- то еще?
– Не знаю, но догадываюсь. И с Зефаром согласна. Если мои предположения верны, римляне в драку не полезут, и через день-два здесь у нас будет их покорное прошение о мире.
– Им? Мира?!
– Им, Авес, но условия будем ставить мы.
– Какие условия?
– Ну, Авес, неужели не знаешь? – снисходительно осклабился Зефар. – Город наш, за пленных пусть платят выкуп, остальных разоружить и пусть убираются, пока целы.
– Слово в слово, Зефар. Прибавь сюда, что они должны вернуть награбленное, – серьезно закончила речь Зефара женщина.
– А если они не запросят мира? – не желал сдаваться Авес.
– Начнем продавать пленных. Если и тогда не одумаются, будем брать город штурмом, но ударим неожиданно. Ты, Авес, держись поближе к городу, но на глаза римлянам не лезь. Твое дело: следить, чтобы римляне не пополняли запасы. Это тоже осада, но тихая и бескровная.
– Понял, – не слишком радостно согласился Авес.
– Если случится что-то неожиданное, Урл тебе поможет. И еще вот что: Урл, Зефар, вы ведь знаете купцов? Так вот, передайте им, что мы хотим продать пленных, а уж они найдут покупателей, если римляне не поторопятся с договором.
Урл поспешно ответил за двоих:
– Конечно, поторопятся, если, как говорит госпожа, пустить весть по языкам.
– На этом и решим?
Гонца Октавиан послал четыре дня спустя, в открытую и без охраны. И остановили гонца так же в открытую, на виду у часовых на стене:
– Куда спешишь?
Воин наклонился к варвару, вцепившемуся в узду его коня, сказал:
– Благородный Гай Лициний Октавиан шлет послание Совету.
– Где письмо? – быстро спросил варвар.
– Приказано передать из рук в руки.
– Хорошо, Гелен! Азин! Покажите римлянину дорогу, – и пока воины седлали коней, спросил: – Что там у тебя?
Римлянин успокоил пляшущего коня, сказал негромко, но внятно:
– Мира просим.
Потом его долго передавали из рук в руки, а вместе с ним катилась и весть: римляне запросили мира.
