– Может, навестим художника завтра?
– Ты просто боишься, – фыркнула Женька.
– Зато ты у нас сегодня на редкость отважная. Лучше подумай, что мы ему скажем?
– Главное с ним встретиться, а уж что сказать, я найду.
– Не сомневаюсь.
– Постучим и спросим, где живет Полина Ивановна. Дальше – дело техники. В конце концов не каждый день на его пороге появляются две девушки ослепительной красоты.
Но красота наша в тот вечер осталась невостребованной. До деревни мы добрались довольно быстро, но ничего путного из этого не вышло. Подошли к забору, окружавшему дом художника, и позвонили (звонок был рядом с калиткой). Ждали минут пять и опять позвонили. Женька, переминаясь с ноги на ногу, сердито смотрела на меня.
– Где его носит?
– На рыбалке, наверное, – ответила я, сообразив, что шесть километров мы отмахали напрасно, а нам еще предстоит дорога назад.
– А вдруг он в доме, просто открывать не хочет? Затаился, мерзавец.
– Если не хочет, то мы с этим ничего поделать не сможем.
– Вот что, давай заглянем во двор.
– Но калитка-то заперта, – заметила я и на всякий случай подергала калитку. Так и есть. Но для Женьки подобный пустяк вовсе не явился препятствием.
– Иди за мной, – сказала она, и мы пошли вдоль забора. Очень скоро я поняла, что задумала Женька. Еще в прошлый раз она приглядела место, где легко можно перелезть через забор. Вплотную к забору стояла бочка, из тех, что прицепляют к трактору и возят воду. Женька на нее забралась, уцепилась за верх изгороди и через мгновение спрыгнула с той стороны. – Шевелись, – буркнула она.
– Ты спятила, – зашипела я. – А если нас застукают?
– Скажем, воровали клубнику. Отличное начало для большой и светлой любви.
– У тебя нет никакого уважения к частной собственности, – возмутилась я, но полезла, потому что просто не могла оставить подругу.
Мы оказались в просторном саду. Не надеясь обнаружить здесь что-нибудь интересное, быстро пересекли его и подошли к дому. Два окна первого этажа выходили в сад, на окнах опущенные жалюзи. Осторожно двигаясь вокруг дома, мы заглядывали в окна. Только в кухонном жалюзи были подняты, но в кухне никого не оказалось, что меня порадовало. Во дворе стояли три машины, те самые «Нивы», что мы видели накануне.
– Смотри, – схватила меня Женька за руку. – А номера-то наши.
И в самом деле, на одной из машин был номер нашего региона.
– Ни фига себе, а ты еще лезть не хотела. Если бы узнать, кто на ней сюда пожаловал.
– Страховка! – пробормотала я. – Обычно ее держат в бардачке.
Женька подергала дверцу машины, рассчитывая на везение, но та оказалась заперта.
– Вот непруха. Что делать будем?
– Сматываться, – шепнула я. – Хозяева могут прийти в любой момент.
Я боялась, что Женька начнет возражать, но она со мной согласилась. Вышли мы через калитку, запертую на английский замок, изнутри открыть его труда не составило. Дом стоит на отшибе, и я надеялась, что никто не обратит на нас внимание. По тропинке мы дошли до ближайших кустов и устроились там.
– Надо ждать, – заявила Женька. – Когда-нибудь они вернутся.
В кустах мы просидели часа два, солнце село, и я начала нервничать.
– Они могут до утра не появиться, ты что, намерена просидеть в кустах всю ночь?
– А ты что предлагаешь?
– Вернуться в гостиницу.
– А если этот тип с утра уедет, как мы узнаем, кто он?
– Спросим у художника. Завести с ним знакомство сегодня вряд ли получится. Допустим, увидим мы сейчас этого типа, и что? У него ведь на лбу не написано, кто он такой.
Аргумент подействовал, думаю, к тому моменту Женьке попросту надоело сидеть в кустах.
– Хорошо, пойдем к Полине Ивановне, заночуем у нее, а завтра с утра…
– По-моему, это неудобно. Придется ей как-то объяснять наш визит.
– Скажем, пошли в лес и заблудились, леший водил и аккурат привел в эту деревню.
Я считала, что это объяснение никуда не годится, мы долго спорили, пока не стемнело окончательно. Направились к дому, где жила Полина Ивановна. Свет в доме не горел.
– Как хочешь, а я беспокоить людей не собираюсь. Никуда твой художник не денется, – выговаривала я Женьке. Еще немного поспорив, мы все-таки решили возратиться в гостиницу.
Только вошли в лес, как я сразу же пожалела, что не осталась в Прохоровке, но признаться в этом
