– С какой стати?
– Заинтриговали вы меня. Да и вообще, народ в деревне занятный. А Анфиса красивая девушка.
– Это ты к чему сказал? – хмыкнула Женька.
– Понравилась она мне, что такого?
– Она замужем.
– Да? Жаль. Но ведь это не пожизненно.
– В моем случае так и есть, – влезла я.
– Никогда не знаешь, как повернется, – пожал Илья плечами.
– Ты когда-нибудь встречала подобного нахала? – возмутилась подруга.
– По-твоему, я должен был влюбиться в тебя? – засмеялся он.
– По-моему, тебе следовало бы найти другое развлечение.
– Да ладно, я пошутил. Замужем так замужем. Лучше скажите, что в деревне происходит? Отчего все по домам прячутся? Слова ни от кого не добьешься, шарахаются, точно от привидения.
– Ты тоже заметил? – притормозив, спросила Женька.
– Трудно не заметить. Так в чем дело?
– Мы и сами не знаем. Но хотели бы.
– Их беспокойство как-то связано с гибелью девушки? А что это за надпись на кресте, о котором шептались хозяйки?
Мало-помалу он вытянул из нас кое-какие сведения. Я не видела необходимости что-то скрывать от него. Правда, о Кошкиной и об истинной причине нашего появления в Рождествене мы умолчали.
– А колдун этот, он тут при чем?
– Его отец был пленным немцем и погиб в монастыре во время взрыва. Четверо охранников скорее всего причастны к гибели пленных. Они сами и их потомки взяли за правило погибать от несчастных случаев. Наталья, погибшая девушка, внучка одного из них.
– Вы что, считаете, этот мужик их попросту укокошил?
– Тебе ведь такая мысль пришла в голову?
– Неужели вы в это верите? Столько лет прошло, он что, чокнутый?
– Вот этого мы не знаем, может, и чокнутый. Кстати, есть еще Вальтер, у него точно не все дома. Могли работать на пару.
– Надпись на кресте появилась после гибели девушки? – спросил Илья.
– В то же утро – без сомнения. Раньше или позже – не скажу.
– А вам не пришло в голову, что сначала произошел несчастный случай или убийство, если вам так больше нравится, а потом виновник ее гибели написал цифру на кресте, чтобы все решили, будто это как-то связано с той давней историей? Нормальный ход, чтобы сбить граждан со следа. А если еще немного повыть по-волчьи, вообще получится впечатляюще.
Мы с Женькой переглянулись. Илья, удовлетворившись произведенным эффектом, нам подмигнул и сказал:
– А в дом в Прохоровке зачем лазили?
– Мы не в дом. Просто хотели… короче, у Натальи был любовник, скорее всего художник, который в этом доме живет.
– У монашки любовник? Круто.
– Она не монашка, а послушница.
– Все равно – чудеса. Девчонки, а вы все это часом не придумали? Журналисты такой народ…
– Чего-то ты очень разговорился, – разозлилась Женька. – Ты у нас, между прочим, на подозрении.
– Из-за дурацких татуировок?
– И из-за них тоже. Опять же появился не вовремя, как раз накануне гибели Натальи.
– О господи… Я Наталью эту ни разу не видел. С какой такой радости мне ее убивать? Кстати, а с чего вы взяли, что это убийство?
Этот вопрос вызвал у нас замешательство. И в самом деле, с чего? Тот факт, что мы с Женькой успели придумать целый детектив, еще ничего не значит. Да и пришлось бы рассказать ему о Кошкиной, а делать этого не хотелось. Женька ворчливо начала объяснять, что несчастные случаи, происходящие с людьми, состоящими в родстве с бывшими охранниками немецких военнопленных, наводят на размышления.
– Конечно, все это выглядит странно, – согласился Илья. – Даже загадочно. Но застарелая месть никуда не годится. Если есть убийство, значит, должен быть мотив, а убивают обычно по самой банальной причине. Бабло, – произнес он и широко улыбнулся.
– Чего? – переспросила Женька.
– Бабки, деньги, одним словом, корыстный интерес. Если он есть, тогда следует задуматься, нет – значит, все ваши идеи не более чем фантазия.
– Смотри какой умный, – обиделась Женька, но задумалась.
