Он сделал широкий жест руками.
Дар осмотрелся с новым чувством. Ему уже стало казаться, что стены и своды хранят следы былой славы, и бессистемные нагромождения камней превращались в обломки колонн, исцарапанные грубые стены – в изуродованное подложье сбитой инкрустации.
– Не удивляйся, – Ю-махо следил за его взглядом, – б'рванцы конечно же нашли этот грот. Они слишком хорошо знали про него и искали зельду, которой здесь была облицована и украшена каждая поверхность. Все, что ты сейчас видишь, это следы разорения. Прозрачные зеленые драгоценности и не менее драгоценные латниры врагов украшали эти древние стены. У меня еще стоит в ушах торжествующий вопль б'рванцев, когда они ворвались в этот зал… Мои старые глаза еще помнят эти картины.
– Они пощадили тебя?
– С чего бы? Мне досталось не меньше остальных. Но я – махо!
В этот раз в его изогнутой шее было больше печали, чем гордости.
– Что же помешало ю'линнорцам одолеть врагов?
– Есть много причин, конечно. Как и в любой войне. Но среди них есть важнейшая. У врагов было слишком много голубых эриг-шиташей. Восемь эгиббардов попались в собственную ловушку. Лучше бы они слушали своего махо…
– Почему же враги не заняли эти места? Почему здесь нет вражеских городов?
Ю-махо громко расхохотался. Его смех выходил волнами, будто странная резкая песнь. Дар был вынужден ждать, когда старик отсмеется.
– Разговор с тобой – это источник настоящего веселья, – утирая слезы, сказал седой тангр. – Я бы хотел, чтобы ты тут подольше задержался.
– Я бы тоже!
– Это будет видно сегодня вечером. А теперь послушай вот что. Атсинбирг имеет свои законы. И она ограничена расстоянием. Начиная с какого-то момента трава перестает узнавать саму себя.
– Расскажи об этом, – попросил Дар.
– Есть Второй Ритуал: молодым юношам дают их «доли». Родители обязаны следить за тем, чтобы подростки выкопали свои пещеры в пределах клана. Если они уйдут дальше – рано или поздно они станут врагами своих родителей.
– То есть?
– Материнские корни ограничены пространством. Махо знают об этом. Эгиббарды тоже знают… в той мере, в какой им положено. В некотором смысле это сохраняет равноправие кланов на Рортанге. Если бы не было этого предела, какой-нибудь удачливый клан уже давно бы объединил все окружающие земли и многие другие за ними. Однако предел есть, он положен свыше. Завоеванные города, очищенные от чужой цнбр и засеенные Атсинбирг победителей, через некоторое время сами становятся чужаками. Никто не знает, почему так. Может быть, где-то глубоко под землей корни травы растут в стороны и не могут расти больше? А может быть, сила любви цнбр перестает действовать на тех, кто далеко… Никто не знает. Расстояние равняется приблизительно тысяче марангов в любую сторону от Сердца Клана – центрального города. Но в горах все иначе. И вот тут-то начинаются хитрости. Горы – это скомканная земля, сжатая, и на той же тысяче марангов куда больше поверхностей. Большинство из них неплодородны, но все равно в телах гор может быть куда больше и городов и тангров. Именно так было с ю'Линнором. Нас стало очень много, и мы стали бесподобно сильны. Клану уже было мало того, что все окрестные тангры кормили и одевали нас. Отаруги ю'Линнора все чаще обнажали свои голубые эриг-шиташи в схватках не только с ближайшими хуураданцами и б'рванцами, но и с весьма далекими от нас кх'отрами и даже г'одами и с'энфарпами. И в один черный год четыре клана договорились разом напасть на нас. Ю'Линнор не был взят легко. Города пали постепенно, один за другим. И теперь уже некому воспевать храбрость защитников этих гор. Да и незачем…
Глава 4
СОЕДИНЕНИЕ ЛА-И-ЛА
Огонь угасал медленно. Так же неторопливо затихал голос. Когда стало совсем темно, старик перестал петь.
Он пел так долго, что Дар боялся, что уснет. Отзвуки странной песни еще звенели в ушах.
Стало очень тихо. Не было слышно щелчков огня или его дыхания. Отчетливо донесся отдаленный удар капли о воду.
Они находились где-то в самой глубине каменных толщ Нортрига, не хотелось вспоминать, сколько пришлось пройти, чтобы оказаться здесь. Это было священное убежище. Ни разу нога чужака не ступала еще по этим камням – так сообщил старик.
Согласно обещанию, это была келья традиционного ученика махо, живущего рядом с Цараккланом. Единственное отличие от других пещер – пол тут был земляной. Откуда в скале земляная пещера? Можно было только догадываться, скольких трудов стоило принести сюда эту почву. А может быть, таковой была структура этой горы? Судя по влажному, прелому, грибному запаху, огромное количество цнбр располагалось где-то поблизости.
Дар глянул на свою руку – в сгустившейся темноте его кожа уже начала светлеть. Это происходило короткими импульсами, еле заметными. Это было, как зоны большей яркости – длинные полоски света, идущие параллельно вдоль рук.
– Ты уже светишься, – раздался голос махо. – Но сейчас в этом не будет нужды. Смотри!
Дар повернулся к нему и заметил, как перед махо слабым огнем вспыхнул воздух. Это было не пламя, перед ним снова висел в воздухе прозрачный шар «танцующего света» с мутными границами, испускающий теплое желтое сияние. Через него черты лица махо были затуманены.
– Как ты это делаешь? – спросил Дар.
– Одно из качеств махо – умение делать необычные вещи. Мы с тобой мастера в этом, не так ли?
Махо поднял руку, и шар света скользнул к Дару. Тот невольно отстранился, упершись латниром в камень. Шар приблизился, заставив резко блестеть грани кристаллов стены, покрытых капельками росы. Интересным было не только умение махо зажигать воздух, но и способность управлять его передвижением.
– Я видел подобное. На Круге эгиббардов Хуурадана.
– Эгиббарды Хуу владеют «танцующим светом»?
– Это делал Ху-махо. Наверное, хотел меня испугать.
– Испугал?
– Мне было не до страхов тогда. Я ждал, что он ответит на мои вопросы и возьмет меня в обучение.
Старик тихо рассмеялся.
– Он как раз и хотел тебя взять. Но не в ученики…
Махо одним движением поднялся на ноги. Это было стремительно, словно ветер поднял с земли листья. Ю-махо вообще сильно изменился здесь. Никогда Дар еще не видел его таким сильным и энергичным.
Старик прошел в ту сторону, откуда слышались звуки падающих капель. «Танцующий свет» следовал за ним, освещая ближайшие поверхности. Стало видно, что стены комнаты были не просто отшлифованы. С глубоким переливом свет входил и выходил из полупрозрачных инкрустаций, сложенных квадратными рисунками и покрытых сложнейшими барельефами.
Зельда!
– Цнбр знает, что ты здесь. Она готовится к тебе весь день.
Старик уже возвращался, держа в руках полупрозрачный зеленый сосуд. По сравнению с его телом кувшин был гораздо более светлым. Он будто испускал собственное свечение.
– Что у тебя в этом кувшине?
– Подарок Атсинбирг. Персонально для тебя.
Махо подсел ближе. Через широкое горло кувшина было хорошо видно, как внутри слегка покачивалась
