тяжелая густая жидкость. Дар видел ее то в своем «свете темноты», то в «танцующем свете» махо – соответственно жидкость то сияла, то темно маслянилась.
– Что это?
Ю-махо поднес сосуд к самому лицу Дара:
– Дроба махо. Она для тебя. Выпей ее. Сейчас!
– Это опасно? – Дар вдруг ощутил укол беспокойства.
Старик рассмеялся.
– Ты очень торопился некоторое время назад… Послушай, я ни за что не дал бы тебе дробу, если бы не требование цнбр. Когда я был учеником моего махо, этой церемонии мне пришлось дожидаться девять долгих зим… А у тебя так все легко.
Дар продолжал с сомнением смотреть на кувшин.
– Ты выглядишь храбрым воином. Пей! Атсинбирг благоволит к тебе, я уже говорил. Пей, если тебе нужны ответы на твои вопросы!
Дар принял из рук старика драгоценный кувшин и глотнул. Вкус жидкости был кисло-соленым и неаппетитным, запах – прелый, растительный. Вообще было странно, насколько различным мог быть вкус дробы. Но в конце концов он пил это не для удовольствия!
Дар приложился к краю кувшина. Жидкости было так много, что он с трудом смог осушить сосуд до конца. Замер, пытаясь оценить свои ощущения. Но весь рот будто опалило огнем.
– Молодец. – Махо легонько стукнул его по латниру. – Теперь съешь это. – Он раскрыл ладонь, и Дар увидел какие-то сморщенные огрызки. – Сушеные фрукты и сарч. Заедай скорее, это необходимо!
Дар невольно вспомнил черных червей, которыми закусывали элитары в Городе Кузнецов. Но тут не было ничего шевелящегося. Он осторожно положил в рот один из огрызков и разжевал. Вкус отсутствовал начисто, однако на языке появилось обволакивающее ощущение.
– Давай скорее, – подтолкнул его махо.
Дар сгреб содержимое ладони в рот и торопливо разжевал.
Что-то начало происходить во рту. Это была странная волна онемения. Он перестал чувствовать сначала языки, потом нёбо, потом горло. Дар замер, оценивая собственное состояние, он все еще не мог решить – доверяет Ю-махо и его цнбр безоговорочно или нет. Если нет – зачем тогда пил эту… жидкость?
Однако, когда он попытался сделать движение рукой, это оказалось невозможным. Дар «замерз» так сильно, что разморозиться оказалось невозможным.
– Старайся не думать, – сказал голос Ю-махо. – Оставь это цнбр.
Звуки шли странными всплесками. Каждый из них поочередно заполнял уши, гудя как яростный поток воды. Чтобы понять их смысл, приходилось напрягаться.
– Я не думаю, – ответил Дар.
Грохот собственного голоса заставил его скорчиться, хотя тело было неподвижно.
– Не разговаривай со мной. – Голос махо слышался издалека. – Я ухожу. Ты остаешься один на один с травой.
«Махо!» – захотел крикнуть Дар, но в этот раз не смог издать и звука.
Шуршание шагов махо отдалялось.
Пришло безразличие. Дар был один, он испытывал одиночество.
Он раскачивался.
Или мир раскачивался вокруг него?..
Понять трудно, потому что темно.
Тело перестало светиться, а он перестал видеть в темноте…
Нет, это просто закрытые глаза… Стало смешно…
Этот шорох в ушах уже надоел. Шуршащий звук удаляющихся шагов махо…
Как он не устанет шаркать?..
Возникла медленная дрожь. Она шла откуда-то издалека.
Дар может улавливать ее из безумного далека, за несколько парсеков…
Что такое «парсеков»?
Испуганная тишина, никто не знает, что такое «парсек»…
«ЧТО ТАКОЕ ПАРСЕК?»
Дрожь приближается, она раскачивается вперед-назад, она несет угрозу. Ее надо остановить… Как остановить раскачивающуюся дрожь?
Надо подняться и уйти.
Надо сесть в «птицу» и улететь.
Как можно сесть в «птицу»?
«КАК МОЖНО СЕСТЬ В ПТИЦУ?»
Как надоел этот шуршащий звук!..
Испуганная тишина…
Раскачивающаяся дрожь…
«ВСТАНЬ!»
Как неудобно быть на высоте от пола. Камни хотят приблизиться… Кто управляет этими ногами?
Шуршащий, шуршащий, шуршащий звук… И вдруг резкая вспышка перед глазами.
– На! Ешь это! – перед ним стоит махо, протягивает открытую ладонь, на которой лежат сухие фрукты.
«Откуда он взялся?.. Он забирает из моих рук пустой горшок. Я только что выпил. Я опять пил?.. Я ем фрукты, знакомо немеют языки…»
– Как ты пришел сюда?! – Попытка вопроса.
Звука нет. Голоса нет. Он умер.
– Ты все время разговариваешь, – говорит махо. – Второй день ты говоришь странные вещи. Тебя трудно понимать…
– Махо? Что я говорил?!
«Тишина. Я говорю умом, языки умерли… Никто не может слышать языков ума…»
Шуршание и дрожь сливаются вместе. Тело раскачивается и остро звенит.
«Это чудовищно! Они колеблются в резонансе, сейчас обрушится свод. Сейчас я упаду на камни. Почему я так высоко от камней?»
– Сядь. – Это снова старик.
У старика усталое лицо. Но не старое…
Как светятся его глаза!
Он протягивает кувшин. «Я так хочу пить, меня одолевает жажда…»
– Разгулялся! – Он смеется.
«Я вырываю из его рук долгожданный кувшин и жадно осушаю его глоток за глотком».
– Это называется «кровь травы». Привык?
Опять смеется.
– Ешь сухие…
«Вокруг все зеленое. Я вижу стены, покрытые мириадами пластинок зельды…»
«МЫ ВИДИМ СТЕНЫ…»
«Кто – мы?! Я не понимаю… Как красиво, когда все зеленое. И все видно. Я могу видеть сквозь зеленый камень… Я могу идти сквозь зеленый камень…»
«ЧТО У ТЕБЯ ЗА ТЕЛО?»
Лежать. Очень хорошо лежать.
Если бы только не мешало это шуршание удаляющихся шагов…
Почему вертится земля?
Сверху приближается голова махо.
– Радуйся! Твоя голова в углях. Хорошо, что они почти остыли.
Смеется!
– Принес?!
