боюсь, у нас с собой больше нет…
– О, Святые! – Оставив в покое лучника, граф вышел из комнаты.
Один из подручных татуировщика принялся разжигать спиртовку, второй достал из саквояжа баночку с черной краской. На меня эти двое посматривали с нескрываемым подозрением.
– Что вы собираетесь делать?
Я кинул куртку на кровать и принялся закатывать рукав рубахи. Один дополнительный шанс – это вовсе не так мало, как может показаться на первый взгляд. В нашем ремесле он ценится на вес золота.
– О, ничего особенного. – Экзорцист сунул наконечник иглы в пламя горелки. – Нанесу несколько священных символов и коротенькую молитву.
– И этого будет достаточно? – усомнился я и стиснул зубы от боли, когда горячая даже после баночки с краской игла проколола кожу.
– Если бес возьмет верх и завладеет вашим телом, его сущность окажется развеяна. Только и всего.
– А что будет с остатками его силы? – после нескольких уколов предплечье загорелось огнем, и я попросил стоявшего у двери экзорциста: – Под кроватью мешок, сразу сверху лежит фляжка. Будьте добры, передайте ее мне…
– Вы хотите сказать: с остатком скверны? – поправил меня слепец.
– Угу. – Невыносимо-горькая настойка обожгла горло, но зато сразу перестала болеть рука. – Именно это я и хотел сказать.
– Скверна достанется вам, и уж как вы с ней поступите…
– Но если я буду, допустим, без сознания, то никак не смогу с ней поступить! А вам ведь известно, что обычно случается с переполненной скверной душой?
– А ведь верно! – задумался слепец и потер морщинистую щеку. – А что бы вы хотели с ней сделать? Выжечь?
– Вообще, неплохо было бы пустить ее на исцеление ранений, – намекнул я. – Вряд ли потеря над собой контроля произойдет ни с того ни с сего.
– Излечиться и погубить бессмертную душу?
– Кхм…
– И в самом деле, – сообразил, что сморозил глупость, слепой экзорцист. – Значит, исцеление?
– Да.
– Это ваш выбор.
– Именно.
– И вы будете отвечать за него перед Святыми!
– Разумеется.
– Тогда продолжим…
Когда экзорцисты наконец оставили меня в покое, я повалился на кровать, еще раз глотнул полынной настойки и спрятал фляжку под подушку. Эдвард храпел, левое предплечье нестерпимо чесалось, но ни то, ни другое не помешало мне моментально уснуть. Чтобы через несколько часов проснуться от громогласных проклятий Рауля, с гудящей головой подняться с кровати и отправиться на собрание, посвященное подготовке к завтрашней обороне города.
Ну да, завтра же у нас штурм города намечается!
Как я мог об этом позабыть?
Чтоб этим еретикам пусто было…
Вставать пришлось ни свет ни заря. То есть очень, очень рано. И если я еще более-менее проспался, Эдварду пришлось несладко. Обхватив руками раскалывавшуюся с перепою голову, он уселся на кровати и никак не решался подняться на ноги. Заглянувший в комнату Рауль в голос выругался и велел принести лучнику кружку пива.
Кое-как очухавшись, опохмелившийся парень поплелся умываться, я распахнул окно и выглянул на улицу. Ни ветра, ни дождя – и это радует. Но небо облаками затянуто и не видно толком ни зги. И да – холодно. Очень холодно.
– Экзорцисты стрелы снарядили? – выйдя в коридор, спросил я спускавшегося по лестнице на первый этаж Лурингу и почесал зудевшее предплечье.
Граф обернулся ко мне:
– Да, они уже за полночь отсюда уехали.
– Все с собой возьмем или как?
– Трех, думаю, будет достаточно, – решил Рауль. – Остальные в подвале под охраной егерей оставим.
– Мне с вами? – выглянул из комнаты на наши голоса заспанный Якоб Ланц.
– Нет, – отмахнулся от него граф. – Себастьян, стрелы на тебе. И возьми тул, который Яциус принес.
– Хорошо.
Я вернулся в комнату и начал собирать вещички.
Налегке идти никак нельзя – не на бал собираемся. Риск поймать случайную стрелу есть всегда, а в предстоящем деле он вовсе не маленький. Поэтому без кольчуги и шлема точно не обойтись. Палаш и кинжал тоже обязательно взять придется. Нож, шило, серп… Нет, серп брать не буду. И коготь-нож тоже, пожалуй, лишним будет. Лучше фляжку с полынной настойкой прихвачу. Еще ведь и тул тащить.
И – все. А то ни вздохнуть, ни пробежаться. Что категорически неприемлемо. Появление необходимости срочно унести ноги в таких делах исключать никак нельзя.
Я натянул поверх кольчуги куртку, сунул за пояс перчатки и злорадно ухмыльнулся, глядя на одутловатую физиономию вернувшегося в комнату лучника. Его разноцветные татуировки выделялись еще четче, чем вчера, и Эдвард явно с трудом сдерживался, чтобы не расчесать припухшую и покрасневшую кожу. Хотя, с другой стороны, радоваться особо нечему: как парень на стрельбе сосредоточится – просто не представляю. Если уж у меня рука зудит сил нет как, то ему сейчас и вовсе несладко. Плюс похмелье…
– Нда-а-а… – не удалось сдержаться мне от ехидного замечания, – стрелок из тебя, конечно…
– Я никогда не промахиваюсь, – неожиданно зло огрызнулся натягивавший рубаху парень. – Ты понял? Никогда!
– Рад за тебя. Чтоб через пять минут во дворе был, – распорядился я и отправился в подвал, где и был закрыт сундук с наконечниками.
Один из ключей от толстенной двери, изнутри исписанной странными символами и выдержками из священных книг, хранился у Рауля, второй он отдал мне. Но лишь на крепость запоров и письмена экзорцистов мы полагаться не стали – внизу дежурили четыре егеря, еще пять человек караулили первый этаж. Ну и во дворе людей хватало. Плюс арбалетчики на мансарде. Да и Пьер с парнями тут не просто так остается. Нет, открытого нападения можно не опасаться. Если и начнется заварушка, налетчиков непременно успеют перехватить.
– Ключ не забыл? – первым делом уточнил у меня Рауль.
– Нет.
Я отпер «свой» замок, распахнул дверь и прошел внутрь. Граф остался дожидаться меня на входе.
Я не без колебаний распахнул сундук и поморщился, когда призрачное пламя тьмы попыталось опалить душу. Стиснув зубы, переложил три стрелы в тул, сплошь изукрашенный странными письменами, и захлопнул сколоченный из толстенных досок ящик. Потом, стараясь не помять оперение, закрыл тул специально по такому случаю изготовленной крышкой и с облегчением вытер выступивший на лбу пот – тьма билась внутри, но дотянуться до меня больше не могла. Вот и здорово.
– Взял? – на всякий случай уточнил Рауль, запирая дверь подвала.
– Взял, – кивнул я, поднялся на первый этаж и спросил у караульного: – Рох во двор не выходил?
– Не было пока, – покачал головой один из подчиненных Пьера.
– Как думаете, – обернулся я к спешившему вслед за мной графу, – если мы Высших отстреливать начнем, Довлас на нашу сторону переметнется?
– Это вряд ли, – пригладил светлые усы Рауль. – Какой им с того прок? Герцогиня свою игру ведет, она спит и видит, как бы на Тирош лапы наложить.
