– А Ланс союзниками вполне может пожертвовать, чтобы передышку получить…
– Запросто. Поэтому зевать не стоит.
– Эдвард! – окликнул граф спускавшегося со второго этажа лучника. – Быстрее!
– Не кричите, пожалуйста, – поморщился тот. – И так голова раскалывается.
– Пошли давай…
Мы вышли на крыльцо, и я сунул Эдварду вытащенную из тула стрелу.
Тот повертел ее в руках и поспешил вернуть обратно:
– Жжется.
– Стрелять сможешь?
– Смогу.
– Вот и здорово, – обрадовался явно не до конца веривший в действенность нанесенных слепым экзорцистом татуировок Рауль. – Все, по каретам.
Поездка к городской стене по пустынным улицам города много времени не заняла, уже буквально минут через десять карета остановилась на небольшой площади неподалеку от громады надвратной башни. Неподалеку дожидался своего часа оставленный в резерве отряд тяжелой кавалерии, прямо у ворот в огромных чанах разогревали смолу, из подъезжавших телег выгружали связки стрел и арбалетных болтов, а на стены вереницы ополченцев волокли корзины с камнями и тяжеленные бревна.
Ругань сержантов, крики офицеров. Несколько монахов, будто распеваясь, затянули нескончаемое песнопение; рысцой пробежал звякавший доспехами отряд пехотинцев. Суета, в общем. Суета и суета сует.
– Нам куда? – вслед за Раулем выбрался я из кареты.
– Пошли, – потянул он меня за собой.
К графу незамедлительно присоединилось четверо марнийских офицеров, а потому никому из караульных и в голову не пришло воспрепятствовать нам войти в башню и по винтовой лестнице подняться на стену.
– Сюда! – пригласил нас в рондель один из сопровождающих.
Переводя сбившееся дыхание, я осторожно выглянул из-за зубца и, разглядев в темноте белые пятна уже расправленных знамен еретиков, обернулся:
– Эдвард!
– Ну?
– Как тебе позиция?
– Нормально, – безразлично пожал плечами лучник, казалось, больше занятый разглядыванием установленной неподалеку катапульты. Крепкие парни крутили ворот, рядом замер сержант, с трудом удерживающий в руках увесистый глиняный сосуд с горючей жидкостью.
– Точно?
Дугой выступающий в ров рондель позволял обстреливать даже подобравшихся вплотную к крепостной стене солдат противника, и лучше места нам было не отыскать. Но это на мой дилетантский взгляд.
– Да, – буркнул Эдвард, расчехлил лук и принялся натягивать тетиву.
Я вновь слегка перегнулся через парапет, глянул на темную воду рва и тут же попятился назад. В голове мелькнула мысль о прыжке вниз головой, и стало как-то не по себе. Нервы. Это все клятые нервы.
– Рауль, – тихонько поинтересовался я у графа, – а с чего вы вообще решили, что Высший появится именно здесь? Вот залезли мы на стену, ждем, а ну как он на другом конце города штурм возглавит? Или они с двух сторон одновременно попрут?
– Не волнуйся, – загадочно улыбнулся Луринга. – Место выбрано не просто так.
– Ну, вам видней, – пожал я плечами. – Только не верится мне, что еретики на стены полезут вот так сразу, даже ров не засыпав. Да и осадные башни собрать время надо. И катапульты наверняка не привезли…
Со стороны выстраивавшегося перед городом войска Ланса послышался вой сигнальных рожков, и занявшие позиции на крепостных стенах стрелки принялись вполголоса молиться. Находившиеся в резерве латники залязгали доспехами и оружием; невольно поддавшись всеобщей настороженности, я снял шляпу и надел прихваченный с собой шлем. Натянувший тетиву на лук Эдвард презрительно покосился в мою сторону, но ничего говорить не стал. Сам-то даже кольчугу в особняке оставил. Не от большого ума это лихачество, ну да Святые с ним.
– Не нравится мне этот ветер. – Рауль придержал едва не слетевшую с головы шляпу.
– А уж мне как не нравится! – принялся разминать кисти Эдвард Рох. – В самое лицо ведь дует!
– Неспроста это, – поежился кто-то из марнийцев.
А ветер и в самом деле будто обезумел, он все усиливался и усиливался, беспрестанно гнал на город клубы пыли и заставлял стрелков прятаться от его порывов за зубцами крепостной стены.
– Сильно мешает? – уточнил я у Эдварда.
– А сам как думаешь? – прикрыв ладонью глаза от пыли, поморщился Рох. – Еще как мешает!
– Плохо, – вздохнул я и нахмурился, когда к нам присоединились несколько настороженно озиравшихся по сторонам высоких парней, под длинными плащами которых звякали доспехи.
Присоединиться к нам их заставило вовсе не простое любопытство: убедившись, что здесь все в порядке, один из здоровяков скрылся в башне, а несколько минут спустя вернулся обратно в сопровождении важного господина, который был мне определенно знаком.
Чтоб вас всех!
– Он что здесь делает? – прошипел я на ухо Раулю.
– Я его сам пригласил, – невозмутимо ответил граф. – Зато теперь нет никаких сомнений, что Высший ударит именно по нам.
– Вся секретность псу под хвост, – горестно закатил я глаза. – Если переживем сегодняшний день, подыщите нам новое обиталище. Хорошо?
Граф ничего не ответил и поклонился темноволосому мужчине.
– Господа, все идет по плану? – поинтересовался тот.
– Разумеется, ваше величество, – улыбнулся граф. – Теперь все зависит только от еретиков.
– Будем надеяться, они не заставят нас ждать, – пошутил марнийский монарх и вдруг, склонив голову набок, уставился на меня: – Мы случайно с вами не встречались раньше?
– Не имел чести, ваше величество. – Сохранить невозмутимость удалось с превеликим трудом. Вот ведь остроглазый! Когда только рассмотреть успел? Два года минуло уже…
– Значит, показалось… – Его величество отошел к башне, Луринга последовал за ним.
Я с облегчением выдохнул и толкнул в плечо пристально уставившегося в темноту Эдварда:
– Видишь чего?
– Нужен свет. – Рох потер глаза и обернулся к командовавшему лучниками лейтенанту: – Свет! Вы слышали?
– Исполняйте, – скомандовал офицер, и солдаты взялись за стрелы с обмотанными просмоленной паклей наконечниками. Стук кресал о кремень, яркие всполохи искр, скрип луков, щелчки тетивы – и вот уже во мрак ночи понеслись разгоравшиеся в полете огни.
– Да нет, не видать никого, – покачал головой Эдвард, и тут легонько вздрогнула крепостная стена.
В нескольких местах по кладке побежали тоненькие трещины, а миг спустя над полем начал подниматься непроницаемый полог густого тумана. Почудилось, будто на нас надвигается стена сгустившегося воздуха, еще чуть-чуть, и меня поднимет в воздух неведомая сила. Поднимет, чтобы со всего размаху швырнуть вниз на замощенную брусчаткой площадь. Тут же послышался чей-то истошный крик, а мгновение спустя донесся глухой стук.
Звук упавшего со стены на мостовую тела? Так и есть. Вот тебе и наваждение.
Тотчас в городе зазвенели колокола, к распевавшимся монахам присоединился целый хор голосов, и морок сгинул. Морок сгинул, а стена так и продолжила трястись. Я изо всех сил вцепился пальцами в шершавый камень, и тут раздался неприятный хлюпающий звук, а ров на протяжении полусотни шагов в обе стороны от надвратной башни оказался засыпан землей, сдвинутой к городу чей-то чудовищной
