– Может, хватит уже? – мрачно уставился я на сотника. – Ты ведь прекрасно знаешь, что так оно и есть.
– Не кипятись, – ухватив парня за шиворот, швырнул бедолагу к алтарю Густав Сирлин. – Приятно работать с профессионалом.
– Советую поторопиться, – сбежал по лестнице со второго этажа Карл Вадер. – Эти недоумки определенно задумали взять нас штурмом.
– Себастьян, пошли, – позвал меня отпиравший алтарь Густав.
Карл Вадер приставил к горлу священника нож и толкнул его вслед за мной.
Я прошел в небольшую комнатку и сразу почувствовал рассеянную в воздухе потустороннюю силу. Но в первую очередь мое внимание привлек прикованный к каменной плите мужчина. Заросший длинной щетиной, исхудалый и осунувшийся и вместе с тем переполненный скверной.
– Это еще кто?
– Это и есть сосуд, – пояснил сотник.
– Сосуд, полный скверны. – Меня аж передернуло от отвращения. – Но я не чую в нем беса!
– Никакого беса, – усмехнулся Густав. – Чистая, ничем не замутненная сила. И ее вполне хватит, чтобы перебросить нас в Пригге.
Он положил ладони на плечи прикованного к камню мужчины, и тот вдруг пронзительно вскрикнул. Адепт Единения рванул на помощь, но острое лезвие приставленного к горлу ножа рассекло кожу, и он замер на месте. По шее у священника заструилась тоненькая струйка крови, а вцепившийся ему свободной рукой в волосы Карл Вадер даже не переменился в лице.
Крик прикованного к каменной плите мужчины постепенно перешел в едва различимый стон, глаза его ввалились, а поседевшие волосы начали выпадать целыми клочьями. Но что самое главное – потусторонней силы в нем теперь не было вовсе.
– Себастьян, – повернулся ко мне сотник, зрачки которого, как и утром, затянула чернильная пелена. – Зови всех…
– Тебе точно не нужна помощь?
Я на всякий случай нащупал теплую рукоять спрятанного под одеждой серпа. Пальцы уже привычно свела короткая судорога, и оживившиеся из-за разлившейся в воздухе скверны бесы вмиг забились в самый глухой закуток души.
– Нет! – яростно замотал головой зажмурившийся Густав Сирлин, а когда он вновь посмотрел на меня, от затопившей его глаза тьмы не осталось и следа. – Живее всех сюда!
– А прихожане?
– Пока они решатся отпереть входную дверь, нас здесь уже не будет. Или предлагаешь их всех зарезать?
– Ты уверен?
– Успеем! Иди!
– Ну, как скажешь… – Я выглянул из алтаря и помахал рукой преспокойно сидевшему на скамье в первом ряду Ричарду: – Общий сбор!
– Не доверяешь? – усмехнулся сотник.
– Работа такая, – обернулся я к нему. – Мы точно все здесь уместимся?
– Легко.
На самом деле, чтобы собраться всем в алтаре, пришлось потесниться. И просто набиться в комнатку оказалось делом не из легких, так еще Густав велел всем взяться за руки.
– Хороводы водить будем? – пошутил Ловкач, но никто даже не улыбнулся.
Бородачи принялись бубнить какую-то молитву, и от их невнятного бормотания по спине побежали колючие мурашки.
– Сектанты… – прошептал мне на ухо стоявший рядом Пьер. – Зря связались…
– Тише ты! – шикнул я на него, вполне разделяя, впрочем, эти сомнения. Мало нам одних еретиков!
– Искореним ересь… – Подручные Густава никак не унимались, и в ушах зазвенело от их криков. – … озарит Изначальный Свет…
– …огнем выжжем скверну…
– …отрекаемся от Тьмы…
– …да будет так!
На этих словах Карл Вадер одним движением сноровисто перерезал горло поставленному на колени священнику и повалил его на пол. Тело смертельно раненного человека забилось в судорогах, и по серому камню начала растекаться лужа крови.
Чтоб их всех! Совсем с ума посходили?!
– Главное, не разжимайте рук! – предупредил Густав Сирлин, и тут дверь алтаря содрогнулась под ударом использованной в качестве тарана скамьи. Доски затрещали, засов выгнулся, но каким-то чудом остался на месте. – Не разжимайте…
И в этот миг из-под ног ушел каменный пол. Мигом позже весь мир заполонила непроницаемо-серая мгла, безмолвие которой разрывал лишь чей-то полный невыносимого ужаса крик. Люди давно растворились в обвившей нас подобно могильному савану пелене непроглядной серости, и лишь страх навсегда затеряться в Пустоте и уподобиться заточенным в ней бесам не давал разжать рук.
Да, бесы уже кружили поодаль, подобно учуявшим запах крови акулам. Кружили, но не решались приблизиться. А когда рискнули, тут же вспыхнули черным пламенем, сродни тому, что жило в проклятых наконечниках.
Густав не подвел…
Очнулся я на берегу небольшого озерца. Холодная вода насквозь промочила одежду, голова кружилась, как после удара свинчаткой, но пришлось подняться и помочь барахтавшемуся в ледяном крошеве Эдварду. Ричард Йорк выбрался сам и выволок Ловкача, Пьеру тоже помощь оказалась не нужна. Хорошо хоть лед не слишком толстым оказался, а то бы все под ним остались.
– Все нормально? – стуча зубами от холода, спросил Карл Вадер.
– Да, – заозирался я по сторонам. А кругом – лишь заметенный снегом вечерний лес.
Лес?! Вечерний?!
– Надо разжечь костер! – тщетно пытаясь согреться, запрыгал на месте Пьер.
– А ты оптимист! – Эдвард Рох первым делом проверил спрятанную в провощенный мешочек запасную тетиву и только потом принялся дышать на занемевшие от холода пальцы.
– Зимы в континентальной части Ланса обычно мягкие, а снег чередуется с дождем, – просветил нас Карл Вадер. – Вот бы моего учителя сейчас сюда…
– Себастьян! – заорал вдруг откуда-то из лесу Густав Сирлин. – Помоги!
Только тут я обратил внимание на доносившиеся до нас с той стороны озера крики и побежал по неглубокому снегу вдоль берега, не решаясь ступить на хрупкий лед. Подскочил к распростертому на земле человеку, которого удерживали навалившиеся сверху бородачи, и выругался: бесноватый!
– Помоги ему! – попросил сотник.
Попросил? Да нет, потребовал. Ты смотри, командир выискался!
Я опустился на колени и приложил ладонь ко лбу одержимого. Тот принялся что-то бессвязно бормотать, из-под опущенных век заструилась кровь, а все тело начала корежить судорога. Покинувший Пустоту бес пожирал душу, и все, что я сейчас мог сделать, – это вырвать нечистого и заточить его в себе.
– Если вырвать беса, он умрет, – поднялся я на ноги. – Если оставить все как есть – тоже.
– Разве нельзя его изгнать? Тебе ведь такое по силам, – нахмурился Густав. – А чтобы выжечь беса, мне твоя помощь не нужна…
– Предлагаешь провести обряд экзорцизма прямо здесь? – обвел я руками заснеженные деревья. – Ничего не выйдет! Слишком темно. К тому же мы просто не переживем эту ночь, если не просушим одежду и не согреемся.
– Тебе нужен свет? – запустил пальцы в заледеневшие на морозе волосы темный сотник. – Свет и тепло?
– Свет мне и тепло моим людям. – Я шагнул к Густаву и понизил голос: – Пойми, мы не можем себе
