– Влад, а она кто?
– Тебе какая разница?
– Интересно же, – честно хлопает ресницами девица.
– Захочет, сама расскажет. Я передам, что ты интересовалась.
С тем и возвращаюсь к Саре.
– Девочка-то красивая, – получаю прямой намек.
– Красивая, – соглашаюсь, – а еще чуток шебутная.
– И благодарна тебе за спасение.
– А также за услуги переводчика, – усмехаюсь. – Брось ревновать, тебе не идет.
– Я пока не ревную. Так, обстановку проясняю.
– Ну а если для обстановки, то глаз на нее Руис положил.
– Что-то незаметно.
– Им еще притираться, сама понимаешь, не наш случай. Разные, могут и не сойтись. Но это их трудности.
– Даже если не сойдутся, ей в старых девах остаться не грозит. В Новой Земле на таких всегда спрос.
– Можно подумать, за ленточкой иначе. Наши девушки, сравнивая с прочими по всему шарику, всегда выигрывают.
– Я и обидеться могу, – замечает Сара.
– Ты-то почему? Ты как раз «наша».
– В Питере с этим активно не соглашались, поэтому в конце концов я в Израиль и уехала. Родители с мелкими еще в начале девяностых отбыли, когда погромами запахло… пахло сильно, а тронули на самом деле очень немногих, мы с бабушкой остались и ничего, я и школу с пединститутом спокойно закончила и работать устроилась. Нет, погром не висел, но вот давить – давили. Пятую графу отменили с развалом Союза, а толку- то, народ все тот же остался и с прежними фанабериями.
– Бьют не по паспорту.
– Вот-вот. В двухтысячном совсем достали, я психанула, взяла билет на Тель-Авив и осела на исторической родине… ну, пока не попалась на карандаш орденским вербовщикам. Но эти смотрели не на красивые глаза.
– Тем лучше для меня, значит, я успел их оценить раньше.
– Ты, как правило, смотрел несколько ниже.
– Ну так ведь есть на что!
– Влад, ты неисправим, – улыбается барышня.
– И этим горжусь.
Флоренс приносит нам пару вазочек рыбного паштета (как такое называется в кулинарной традиции – без понятия, я доселе вообще был уверен, что паштет делают только из мяса, ну или вегетарианский из овощей) и тонкие хрусткие крекеры. Разливаю вишневку по бокалам.
– За будущее, – тихо касаюсь бокала Сары краешком своего.
– Будущего нет, – отвечает она, – есть только настоящее, которое мы себе строим сами.
На продолжение вечера два варианта: сперва в постель, потом поболтать с народом, познакомиться- представиться – или наоборот. Наступив на хвост собственной песне, выбираем второй вариант; у Сары в Новой Земле имеются и более близкие знакомые, но у меня-то пока нет. Руису, Берту и Саю барышня лишь коротко кивает – виделись, мол, еще раз здравствуйте, – зато с Надей и Полиной они цепляются языками и, похоже, надолго. Шакуров философски пожимает плечами; видимо, за длительную семейную жизнь привык и к менее приятным беседам.
Ну раз так… что там у Сая обговорить имелось? Подсаживаюсь к ним.
– Итак, народ, как у вас срослось? Вы вроде на того пушера-подранка из «Игуаны» охотились?
– Не имеем чести знать никакого пушера, никогда не встречались. – Взгляд Сая чист и безмятежен.
– Ну да, и где его могила, тоже не знаете, – киваю я.
– Да нет никакой могилы, – отмахивается Руис.
– Верно, – подмигиваю, – падальщикам тоже кушать надо.
Сай качает головой.
– Влад, вот зачем выяснять подробности, знание которых ни к чему тебя не приведет?
– Согласен, без этих подробностей я обойдусь. Итак, какой расклад?
– Во-первых, мы вскорости выезжаем в Нью-Одессу, и заодно проводим наших подопечных, – кивает в сторону Шакуровых.
– Ага. Когда?
– Пускай Гена сам дату выезда определяет, нам все равно, на два-три дня позже или раньше. Будет чувствовать, что здоров, – поедем.
– Ясненько…
– И Руис с нами.
Кто бы сомневался. Я тоже хочу, но…
…но на мне заказ фрау Ширмер – пока неясно, сколько времени на него уйдет, может, справлюсь за день, а может, придется две недели ковыряться, полностью фронт работ и техзадание мне пока не выдали. Заказ Ширмер – это во-вторых; а во-первых, у меня Сара и как бы семейная жизнь, которую толком и не спланировали еще… короче, без нее тут не решить.
– Поговорю с Сарой, – сообщаю.
– У вас все всерьез, да? – говорит Берт.
Молча кладу на стол руку, блеснув полоской кольца.
– Ах вот даже как… Ну, поздравляю, что ли.
– Спасибо, что ли, – усмехаюсь в ответ. – Ладно, во-первых, у вас определилась дорога в Новую Одессу, а что во-вторых?
Сай вздыхает.
– Во-вторых, раз у тебя уже помолвка и на носу свадьба, справимся сами. Наши трудности тебе не нужны. Прикрытием ты работать ни за тысячу экю, ни за втрое большую сумму теперь не станешь, соответственно исходная договоренность утрачивает силу.
С одной стороны, верно сказано, а с другой…
– Куда попало мотаться и работать прикрытием я не стану, это факт, а вот помочь разобраться в ваших трудностях пока не отказываюсь. Вдруг я свежим взглядом чего замечу и смогу подсказать?
– Думаешь, все так просто?
– Уверен, что все совсем непросто и вы как специалисты в этой непростой сфере любому дадите сорок очков вперед. Но это не отменяет свежего взгляда.
– Он прав, Сай, – вставляет Берт.
– Знаю. Ну хорошо, только изволь сперва выслушать предысторию, а уже потом будешь задавать вопросы.
Ин ладно, слушаю.
Сюжетец рисуется еще тот.
Несколько месяцев назад экспертам-токсикологам лондонской полиции после очередного рейда против наркодельцов попал в руки образчик нового галлюциногена, из семейства ЛСД – причем происхождения явственно природного, а не синтетического. Ничего похожего в справочниках не обнаружилось, и хотя «кислоту» не числят среди самых опасных наркотиков, странную новинку решили проследить. На низовое звено пушеров вышли без проблем, а вот выявить источник, откуда шел товар, именуемый ими «сладким сном», так и не удалось. Вопрос спустили бы на тормозах, однако тут этот самый «сладкий сон», абсолютно того же состава и даже вида упаковки – красные и розовые таблеточки ручной формовки в целлофане, никаких тебе фабричных клейм – всплыл на рынках Флориды, Калифорнии и Нью-Йорка. Причем уже по криминальной линии зафиксировали необычный побочный эффект применения «сладкого сна» в сочетании с другими активными веществами: повышенная внушаемость подопытных, внедренный гипнотический «посыл» нередко оставался активен и после того, как заканчивалось действие наркотика…
– Извини, – прерываю я, – «посыл» – это как, «пойди убей президента»?
