Разум. Творческий отклик на сейчас

— С этим никаких проблем нет. Если вы сможете кого-нибудь убедить уйти вместо вас, то можете занять его место. Нам это всё равно: квота составляет десять человек. Этот человек сказал:

— Тогда дайте мне двадцать четыре часа.

Он вошёл и начал заговаривать со всеми встречными.

— Вы не слышали? В аду собираются выпустить новую ежедневную газету, самую большую, которая только была до сих пор? И им требуются главный редактор, редакционный совет, все возможные журналисты... Еженедельные редакторы, литературные редакторы... вы не слышали? Другие сказали:

— Мы ничего не слышали, но это потрясающе. В этом тухлом раю был опубликован только один номер газеты, давным-давно, в начале времён, но с тех пор так ничего и не происходило. Поэтому вышел только первый номер. Мы продолжаем его перечитывать снова и снова, что ещё нам остаётся? Эта новая газета звучит чудесно! И десять журналистов пришли в лихорадочное волнение. На следующий день журналист вернулся к воротам. Привратник тут же закрыл дверь и сказал:

— Оставайтесь внутри!

— Почему? — спросил журналист.

— Вы — большой хитрец. Все десять журналистов сбежали в другое место, и теперь я не могу позволить вам уйти. По крайней мере, один журналист должен здесь остаться.

Журналист сказал.

— Я не могу здесь оставаться! Вы должны позволить уйти и мне!

Привратник сказал:

— Вы что, с ума сошли? Вы же сами распустили этот слух, и он абсолютно ложен. Вы им внушили, что они получат в аду прекрасную работу, и они взволновались — но почему хотите уйти вы?

— Как знать, — сказал он, — может быть, в этом есть доля правды. Я не могу здесь оставаться и всё упустить. Вы не можете меня остановить, потому что мне не положено быть здесь; я только турист на двадцать четыре часа. Помните, это была наша изначальная договорённость — двадцать четыре часа я буду внутри, потом уйду. Вы не можете меня остановить — вы не можете нарушить собственное слово.

Но привратник пытался изо всех сил:

— Вы сами распустили этот слух; он абсолютно ложен. И не создавайте мне проблем, потому что иерархия, бюрократия меня спросит: «Где все десять журналистов?» Время от времени они проводят перепись: «Ни одного журналиста? Нет никого из квоты? Куда они делись? » По крайней мере, я могу сказать иерархии: «Вот человек, который их убедил; они сбежали. И поскольку такого никогда раньше не бывало — чтобы кто-нибудь сбежал из рая в ад — мы не запираем двери изнутри. Никто никогда не убегает; каждый может их открыть и выглянуть наружу без всяких затруднений. Кому захочется перейти в ад? Третьего места нет. Поэтому двери всегда открыты, и они сбежали. Они просто сказали мне: «До свидания, мы больше не вернёмся». Я не могу позволить вам уйти.

Но журналист был упрям. Он сказал:

— Тогда я немедленно обращусь к иерархии и разоблачу всё это дело: что я не имею права здесь находиться, у меня нет грин-карты — я просто турист — а привратник не позволяет мне выйти Вы совершили два преступления: во-первых, вы позволили мне войти; во-вторых, вы не позволяете мне выйти.

Привратник понял; это было совершенно правильно. Он сказал:

— Ладно, идите. Перепись обычно занимает вечность — здесь всё занимает вечность. Тем временем, может быть, появится какой- нибудь другой журналист. Но странно то, что вас самого убедил слух, который вы же сами создали.

Журналист сказал:

— Если в него поверили десять других журналистов, наверное, в нём что-то есть. Наверное, какая-то часть его истинна; иначе как я смог бы убедить десять журналистов, и к тому же в том, чтобы перейти из рая в ад? В нём непременно есть доля истины.

Вождь постоянно нуждается в том, чтобы снова и снова убеждать себя, что то, что он говорит, правильно Для этого ему нужно растущее число людей. И чем более фанатично они преданны, тем более они для него убедительны. Если они готовы умирать или убивать, отправиться в крестовый поход, начать джихад, священную воину — это придаёт ему уверенность.

И, замыкая круг, его уверенность убеждает последователей — потому что он начинает говорить громче, становится более упрямым; он становится абсолютно уверенным. «Если» и «но» исчезают из его языка — всё, что он говорит, — истина. И этот порочный круг продолжается и продолжается. Это делает вождя фанатичным и делает фанатичными последователей. Это психологическая потребность обоих; они плывут в одной и той же лодке.

Люди испытывают психологическую потребность быть уверенными. Если у них под ногами всегда зыбучие пески, это осложняет им жизнь. Жизнь достаточно трудна такой, как есть, — и сверх того, всюду вокруг неуверенность и неопределённость — всюду вокруг вопросы без ответов. Это даёт кучке коварных людей возможность притвориться, что они раздают именно те товары, которые вам нужны. Единственное качество, в котором нуждается вождь, — это всегда быть впереди толпы. Он должен всегда быть начеку, замечать, куда движется толпа, и быть впереди неё. Это придаёт толпе чувство, что вождь ведёт её за собой.

Вождю нужно лишь немного такой хитрости, чтобы он мог постоянно наблюдать настроения толпы, видеть, куда она движется. Когда начинает дуть ветер, настоящий вождь никогда не упустит свой шанс: он всегда окажется впереди толпы.

Мыслители не нужны, потому что мыслитель начинает сомневаться, движется ли толпа в правильном направлении, или правилен ли тот путь, которым следует он сам. Если он начинает думать таким образом, он больше не будет вождём, он останется один. Толпа пойдёт за каким-то идиотом, который не заботится о том, куда она идёт. Может быть, она идёт в ад, но он остаётся вождём — он впереди вас. Единственное качество,