Все, кто знал Элен, отмечали, насколько смелой и сильной она оказалась в тяжелую минуту. Некоторые, от кого она меньше всего этого ожидала, проявили неподдельное участие. Другие повели себя на редкость бесчувственно. Три подруги имели наглость сказать, что ей повезло, что Фил умер, пока она еще молода, и ей будет гораздо легче выйти замуж во второй раз. Немало мужчин дали ясно понять, что не прочь оказать услугу, если ей станет одиноко в постели.
Как-то днем, спустя несколько недель после несчастного случая, к ней зашел муж Кэрол Маттисон, Джимми. Он сразу, без обиняков, перешел к делу.
– Элен, ты выглядишь ужасно, – сказал он, обняв ее за талию. – Знаешь, чего тебе не хватает? Секса. Женщинам, привыкшим к любви, без мужчины трудно.
– К твоему сведению, секс меня не интересует, – отрезала Элен, – а тем более с тобой. Убирайся отсюда!
Джимми пожал плечами, дав понять, что он не в обиде.
– Если бы ты регулярно получала то, что тебе нужно, ты бы сейчас не злилась, – посоветовал он и, выходя из комнаты, оставил на обеденном столе свою визитную карточку. В углу под номером рабочего телефона карандашом был приписан его домашний телефон. А что если бы она и в самом деле позвонила? Неужели ему безразлично, если об этом узнает Кэрол? Уму непостижимо!
Элен выбросила визитную карточку в мусорное ведро вместе с кофейной шелухой и апельсиновыми корками. «Там ей и место», – подумала она.
В другой раз к ней зашел Энди, парень, который стриг газоны. Время от времени Фил, бывало, играл с ним по субботам в сквош. Иногда Энди заходил к ним выпить стакан холодной воды. Стоило Элен повернуться к холодильнику за кусочками льда, как Энди обнял ее.
– Вы мне всегда нравились, – сказал он, дыша ей в лицо.
– Энди, прошу тебя! – Элен попыталась высвободиться. Ей было неловко и за себя, и за него. Он был настолько близко, что она чувствовала исходивший от него запах пота и машинного масла.
– Большинство здешних баб – домашние клуши. Скучные, как лекции о вреде курения. Но вы не такая. Вы особенная. В вас столько секса, миссис Дурбан. Одна походка чего стоит. Честно. Все ребята говорят.
Сама мысль о том, что юнцы, подстригающие газоны и ухаживающие за розами, обсуждают ее, казалась унизительной. Энди был сильным, руки его крепко держали Элен. Вдруг ее охватил страх. Мысль о том, что он может изнасиловать ее, накатила словно ужасный липкий кошмар. Элен попыталась вырваться.
Как раз в этот момент в дверь кухни постучали.
– Эй, Энди, – услышала она голос одного из парней, – у меня косилка сломалась, в нее камень попал. Что мне теперь делать?
– Вот дерьмо! – пробормотал Энди, слыша, что стук не прекращается. – Не можешь обождать, черт бы тебя побрал! – Энди пошел ремонтировать косилку, оставив Элен чуть живой от страха.
Когда она уволила его, Энди пришел в ярость.
– Вы от меня так просто не избавитесь, – с угрозой проговорил он. – Я знаю, где вы держите ключи. В следующий раз нам никто не помешает.
Элен перестала прятать ключи под коврик и переложила их под цветочный горшок на подоконнике, но успокоилась только, когда истратила семьдесят пять долларов на то, чтобы заменить замки.
У соседа Лена Дессольта появилась привычка забегать к Элен «на огонек». Он не ухаживал за ней напрямую, но их пальцы как бы случайно соприкасались, когда она подавала ему чашку кофе, а то он будто бы невзначай клал руку ей на плечо, когда они стояли и наблюдали в окно, как Бренда и Денни играют в салочки. Элен знала, что если бы она хоть намеком показала, что ей понятно, чего он добивается, он тотчас предложил бы свои услуги, поэтому она старалась держаться от него на расстоянии, чтобы не поощрять ухаживаний, но в то же время и не обидеть его. Она хотела, вернее, ей было просто необходимо чувствовать, что по соседству живет мужчина, на которого можно положиться.
Элен старалась не думать обо всех этих инцидентах, и обычно ей это удавалось. В глубине души она надеялась, что женщины, говорившие, что ей будет легко найти другого мужа, были правы. Ей не хватало Фила, и она думала о нем тысячу раз на день. Пока он был жив, она чувствовала свою значимость. Теперь, когда он умер, она словно растворилась и стала невидимкой даже для себя.
Иной раз, когда наступает крушение всех надежд, на помощь приходят те, от кого помощи ждешь меньше всего. Как это ни удивительно, первой, кто поддержал Элен в трудную минуту, оказалась ее свекровь.
Элен не могла себе представить, чтобы Каролина Дурбан стала ее союзницей. Трудно было вообразить двух более непохожих женщин, чем она и ее свекровь.
В двадцать девять лет Элен сохранила в себе что-то от сорванца. Ее упрямые вьющиеся волосы не поддавались никаким укладкам и лакам. Она предпочитала носить мокассины, а не модные туфли на высоких шпильках. Свитера и юбки куда лучше смотрелись на ее стройной фигуре, чем рюшечки и оборочки.
Каролина же с ее безупречно уложенными волосами и идеальным маникюром выглядела как настоящая леди. Одевалась она всегда изысканно. Сумки гармонировали с туфлями. Не было случая, чтобы она повысила тон. Губная помада у нее никогда не смазывалась, пудра не рассыпалась, а на чулках не спускались петли. Казалось, салоны красоты и парикмахерские составляли смысл ее жизни (что, безусловно, возымело некоторый эффект. В ее пятьдесят шесть ей едва ли можно было дать сорок). Бесконечное хождение по самым дорогим магазинам, изящное убранство гостиной, благотворительные ярмарки, игра в бридж по вечерам, торжественные обеды. Ее муж Тони был типичным преуспевающим юристом. Он обожал свою жену, и служил прекрасным дорогим фоном, оттеняющим ее блеск и красоту. Фил был единственным ребенком в семье, и его с матерью связывали тесные узы. В этой семье Элен всегда чувствовала себя чужой. Каково же было ее удивление, когда после смерти Фила Каролина сделала ей комплимент.
– Фил всегда говорил, что ты – сильная натура, – мягким негромким голосом сказала она. – Ты прекрасно держишься после несчастного случая. И с детьми ты блестяще справляешься. Я знаю, это нелегко.
– Спасибо, – Элен была согрета двойным комплиментом – Фила и Каролины, – но на самом деле я не
