Те поспешно отодвинулись, впуская в помещение солнечные лучи. И увидели, как Джон осторожно подсунул руки под голову Лотти и стал ощупывать ее, раздвигая пряди волос.
– У нее здесь скверная шишка, – пробормотал он, обнаружив опухоль размером с куриное яйцо. – Хотя вроде не кровоточит.
– Мы можем перевернуть ее, Джон? – неуверенно спросила Женевьева.
Он покачал головой:
– Нет, лучше подождать, когда приедет док Холмс. – Он выпрямился и осмотрелся. – Надо найти, куда перенести ее. Там, в конце прохода, есть доски. Может, принесете их, Стивен?
– Конечно, – отозвался Стивен, обрадованный возможностью хоть чем-то помочь.
– Женевьева, поищи молоток и гвозди в чулане для инструментов, – сказал Джон, направляясь к козлам. – Кладите эти доски сюда, – крикнул он. Выбрав две подходящие, положил их на широкие планки. – Нашла гвозди?
– Иду! – Запыхавшаяся Женевьева уже спешила к нему с молотком в руках.
– Мне нужен всего десяток гвоздей, – сказал Джон. – Давай по одному.
Ловко работая молотком, он за несколько минут сколотил носилки, на которые можно было уложить Лотти.
– Дядя Джон, пришел доктор, – сообщил Томас из-за двери.
– Слава Богу, – с облегчением вздохнула Женевьева, опускаясь на колени рядом с подругой.
Слабый стон сорвался с едва приоткрытых бледных губ Лотти. Женевьева придвинулась поближе:
– Лотти?
– Джон… – совсем тихо прошептала Лотти, но муж услышал ее и повернулся.
Опустившись на колени, Джон коснулся ее волос.
– Я здесь, дорогая, – сказал он, наклоняясь и пытаясь расслышать слова, которые шептали ее губы.
– Джон… Кажется, я… мои ноги не двигаются…
Он нагнулся еще ниже и, поцеловав ее в щеку, прошептал:
– Ты просто лежи. Неподвижно лежи, Лотти. Мы скоро отнесем тебя в дом, и все будет хорошо, – пообещал он, хотя очень сомневался, что говорит правду.
Доктор Холмс следил, как мужчины укладывали Лотти на доски, затем поднимали и несли эти импровизированные носилки. Они аккуратно положили ее в повозку и укрыли стегаными одеялами.
– Я немногое могу сделать здесь, Джон, – сказал доктор, проводя беглый осмотр. – Шея не сломана, – объявил он с явным облегчением в голосе. – Все остальное сделаем позже, в доме.
Джон лег в повозку рядом с Лотти и обнял ее за талию, стараясь уберечь от тряски. Свою куртку он снял и подложил ей под голову вместо подушки.
Убаюканная ездой и близостью мужа, Лотти ненадолго задремала. Если бы не охвативший ее страх и не стук колес по разбитой дороге, она бы чувствовала себя в полной безопасности, лежа рядом с мужем.
Но сквозь туман боли – боли, которая пронзала ее каждый раз, когда она пыталась повернуть голову, – постепенно приходило осознание того, что, несмотря на все попытки, она не может пошевелить ногами.
Теперь носилки были установлены около камина на козлах. Одеяла были отложены в сторону, поскольку ярко горел огонь, и Лотти согревалась его теплом. Она подозревала, что, облаченная в свою теплую одежду и неподвижно распростертая, являет собой странное зрелище.
Губы ее чуть растянулись в улыбке. «Должно быть, я сошла с ума», – решила она, досадуя на себя за такие нелепые мысли. Ей казалось, что ее тело парит над досками, а голова стала раза в два больше. Похоже, на затылке выросла шишка величиной с гусиное яйцо.
– Так и есть, дорогая, – проговорил Джон над ее головой.
– Что… так и есть? – пробормотала Лотти.
– У тебя на голове огромная шишка. Я думаю, что ты ударилась о бочонок с гвоздями, когда падала с лестницы.
– Откуда ты знаешь, о чем я думала? – спросила она, рассерженная тем, что он читает ее мысли.
– Ты лежишь здесь и несешь всякую ерунду уже добрых пять минут, – улыбнулся Джон.
Он присел рядом и убрал пряди волос с ее лба. Затем наклонился еще ниже, чтобы вытереть грязное пятно с ее щеки.
– Просто грязь, – сказал он с облегчением.
– Что здесь делают все эти люди, Джон? – спросила она, и ее веки закрылись.
– Они помогают нам, Лотти, – ответил он, прижавшись щекой к ее щеке. Он поцеловал то место, где только что было пятно. – Только не засыпай, дорогая, тебе нужно пободрствовать еще немного.
– Не могу, – пожаловалась она с глубоким вздохом. – У меня так болит голова…
Стоявшая у окна Женевьева проговорила:
– Коляска доктора, Джон.
