– Думаю, и это не все. Расскажешь остальное? – спросила Джилли, с участием вглядываясь в глаза подруги.
Джорджи ответила довольно уклончиво.
– Расскажу, расскажу. – Она взяла Джилли за руку. – А теперь, пойдем пить чай.
В гостиной витал аппетитный запах имбирных пирожных в форме звездочек, покрытых густым слоем сахарной глазури. Формочки для изготовления пирожных, которые мать Марины называла по-русски пряниками, достались ей, как старшей дочери, по наследству от прапрабабушки. Они напоминали хозяйке дома о России, матери и о поездках в Санкт-Петербург, в поместье бабушки.
В гостиной леди Алленвуд находилась целая коллекция берестяных коробочек самых разных размеров. Замысловатые узоры этих исконно русских сувениров выдавали руку настоящего мастера. На стенах висело несколько икон, включая довольно редкие и ценные из Новгорода, относящиеся еще к четырнадцатому веку и являющиеся фамильными ценностями семейства Алленвуд.
Две берестяные коробочки Марина положила рядом со своим креслом, на китайском бледно-голубом ковре, как нельзя лучше сочетавшемся с ее голубоватым шелковым платьем.
Марина расценивала как подарок судьбы, что побывала с сестрой в Кэвендиш Гэлери. Там она и влюбилась в полотна и карандашные наброски Джорджины Дейсер. Восхищение Марины талантом художницы не имело границ, и она решила сделать для Джорджи нечто большее: в Англии художник не мог сделать настоящую карьеру. Только на континенте, с помощью влиятельного и состоятельного покровителя, Джорджину Дейсер могло ожидать блестящее будущее.
Марина до сих пор не могла забыть картину, которая произвела на нее самое сильное впечатление – «Магдалина». Если бы картину написал мужчина, Марина ни на минуту не усомнилась бы, что художник без ума от позировавшей девушки, с такой любовью она изображена на этом полотне. Познакомившись с обеими девушками, леди Алленвуд убедилась, что Джиллиан Бьюкенен и в самом деле ослепительно красива, с лицом и фигурой богини, удивительно чистая и невинная.
Но вот художница заинтриговала хозяйку дома. В глазах Джорджины читалась боль, и Марина предполагала, что ее причиной является молодой американец, к которому леди Джиллиан была явно неравнодушна.
Тихий стук в дверь прервал ее размышления. Пришло время исполнять обязанности хозяйки дома.
– Как мило, что вы пришли! – воскликнула Марина, впуская двух молодых девушек в гостиную. – Пожалуйста, присаживайтесь, я налью чаю.
Джилли и Джорджи присели на мягкий диванчик, обитый синим бархатом, и с восхищением огляделись по сторонам.
– У вас отличный вкус, – одобрительно заметила Джилли. Джорджи согласилась с подругой. – Такое необычайное сочетание фактуры и цвета.
Девушка встала, чтобы получше рассмотреть иконы, занимающие в комнате почетное место. Всматриваясь в позолоченные рамки и лица святых, она благоговейно прошептала:
– Как великолепно!
– Спасибо, – тепло сказала хозяйка. – Эти иконы достались мне в наследство от матери.
– А это кто? – спросила Джорджи, указывая на фотографию, стоящую на большом письменном столе орехового дерева.
Джилли повернула голову, чтобы увидеть то, о чем говорила подруга – фотографию красивого, улыбающегося молодого человека в богатой серебряной рамке. Определенно, это был какой-то родственник хозяйки дома. Даже с того места, где сидела Джилли, угадывалось их сходство.
– Это мой сын Алексей, – с материнской нежностью ответила леди Алленвуд. Джорджи снова уселась на диванчик рядом с Джиллиан.
– Такого мужчину нельзя не заметить, – честно призналась она. Душа художника всегда и во всем позволяла ей видеть прекрасное.
– Не сочтите мои слова хвастовством любящей матери, – продолжала Марина, и ее светлые аквамариновые глаза блестели, – но в жизни он гораздо красивее. – Разлив чай по чашкам, она спросила: – Вам с лимоном или с молоком?
Справившись с обязанностями хозяйки, леди Алленвуд обратилась к Джорджи:
– Мне бы хотелось, мисс Дейсер, заказать вам портрет сына.
Та встретилась взглядом с Мариной и, как зачарованная, не отрываясь глядя в зеленовато-голубые глаза женщины, решила, что отказать не сможет. Джилли повернулась к подруге.
– Не забывай, у тебя еще есть мой заказ.
– Помню, Джилли, я дала обещание и выполню его.
– Я подожду, пока вы исполните заказ леди Джиллиан, мисс Дейсер, – уверила леди Алленвуд. – А теперь, когда мы с этим разобрались, я хочу вам кое-что подарить.
Для подруг это явилось полной неожиданностью.
– Зачем, – запротестовала Джилли, испытывая угрызения совести и припоминая причины, побудившие ее оказаться в этом доме.
– Не спорьте, – отрезала хозяйка тоном, не терпящим возражений. – Я люблю делать подарки и использую для этого малейшую возможность. Вот, – сказала она, вручая девушкам по берестяной коробочке. – Надеюсь, вам понравится их содержимое. Я старалась выбрать то, что доставило бы вам удовольствие.
Приняв коробочки, девушки с восхищением уставились на их покрытые узорами стенки.
– Какая прелесть! – воскликнула Джилли, открыв крышку и извлекая из душистой китайской бумаги
