– Зря ты не рассказал мне все раньше. Я отдам распоряжения об отъезде Бадры, Джиллиан и детей, а сам поеду с тобой в Египет.
У Грэма подступил ком к горлу. Он покачал головой.
– Со мной все будет в порядке, – сказал он угрюмо. Кеннет барабанил пальцами по столу.
– Ты мой брат. Однажды я уже бросил тебя, когда аль-хаджиды напали на наш караван. Больше этого не повторится.
– В этом не было твоей вины. – Грэм был ошарашен признанием.
Их взгляды встретились.
– Была. Родителям удалось меня спрятать, а тебя бросили. Ты был наследником, спасать надо было тебя, а не меня.
У Грэма сжалось сердце. Впервые за все это время он понял, что брат очень глубоко переживал его страдания.
– Сделанного не воротишь, Кеннет. Ты должен быть вместе с семьей. Лучшее, что ты можешь для меня сделать, – это обеспечить безопасность моей жены, – выдавил он из себя.
Младший брат провел рукой по волосам.
– Я бы многое отдал, чтобы наша жизнь сложилась по-иному.
– Я тоже, – ответил Грэм тихо.
Кеннет вышел, а Грэм уселся за свой письменный стол из красного дерева писать письмо графу Странтону.
«Хочешь найти меня, Странтон? У тебя есть такая возможность. Через десять дней я уезжаю в Египет искать сокровище фараона Хуфу при помощи карты, которую ты забрал у меня когда-то. Найди меня, если сможешь, подонок».
Грэм запечатал письмо и отдал его секретарю с указанием вручить лорду Хантли. Странтон наверняка поддерживал с ним отношения. Грэм был уверен, что граф свяжется со своим другом.
Ловушка расставлена, и сам он выступает в роли приманки. Странтон не устоит.
Неправда. Этого просто не может быть.
Джиллиан обнаружила горящую газету на каминной решетке в кабинете мужа; ужасный заголовок, казалось, выкрикивал новость, пока красные языки огня слизывали слова, превращая их в хлопья пепла. Ее отца обвиняют в таких отвратительных преступлениях… Полный абсурд.
– Джиллиан? Хорошо, что ты здесь. Я как раз тебя искал.
При звуках этого глубокого бархатистого голоса она виновато обернулась и внимательно посмотрела на вошедшего мужа.
– Грэм, что происходит в последнее время? Я виделась сегодня за чаем с тетей Мэри, и она сказала, что отца арестовали за непристойное поведение. Ты пытался скрыть это от меня? – указала она на почерневшую газету.
– Да. Сядь, пожалуйста. Нам нужно серьезно поговорить, Джиллиан.
Она села в кресло у огня и сложила руки на коленях. Грэм расхаживал вдоль камина, как запертый в клетку камышовый кот.
– Я поговорил с братом. Он, так же как и я, считает, что ты вместе с его семьей должна уехать в Йоркшир, пока не уляжется скандал. Это для твоей же собственной безопасности. А я поеду в Египет разыскивать сокровища фараона Хуфу, чтобы поправить наше финансовое положение. С копией, которую тебе удалось срисовать с карты отца, я обязательно найду сокровища.
Она смотрела на него как громом пораженная. И это он называет поговорить? Да он просто отдает приказы. Он явно чего-то недоговаривает. Грэм уезжает в Египет один, а ее оставляет среди сырых холодных болот. Видимо, настало ее время разыграть свой козырь. Она спокойно встретила взгляд мужа.
– Мне нужна копия карты, – сказал он.
– Ты ее не получишь.
– Как это?
Джиллиан вся сжалась, увидев, как кровь приливает к его лицу. В ярости он бросился было к ней, но она добавила:
– Я ее спрятала так, что тебе никогда в жизни ее не найти.
Грэм замер.
– То… то есть… – она сглотнула, – если ты хочешь найти сокровище, тебе придется взять меня с собой в Египет. Я единственный человек, который точно знает, где спрятан ключ.
– Нет, – сказал он непререкаемым тоном, – ты мне скажешь, куда спрятала карту. Я тебя никуда с собой не возьму.
Надежды Джиллиан рушились. Конечно, не возьмет. Раз он сказал «нет» – значит, нет. Но она не собиралась ему покоряться. Дело не только в сокровище – волшебная шкатулка означала для ее мужа нечто большее, чем просто богатство. Она сжала кулаки, сделала глубокий вдох, набираясь смелости, и сказала:
– Нет.
– Нет? – Герцог прищурился.
