верной защитой от нас для их Маньчжурии. С другой стороны, боясь притязания на этот край русских, по случаю его неопределённости (по смыслу Нерчинского трактата), они оставили средний и нижний Амур с его притоками в том самом положении, в каком нашел его Поярков в 1644 году, то-есть свободным.
В течение нескольких лет после договора русские, опасаясь внутренних междоусобий монголов, пускались с караванами через Маньчжурию и этим путём достигали Пекина. В лежащих на пути городах и селениях они производили меновую торговлю с маньчжурами. Но, по новости торговых сношений, русские как-то не могли сойтись с ними, отчего происходила постоянная вражда, положившая предел этим сношениям. После убийства, сделанного русскими в центре Маньчжурии, наши караваны не были туда впускаемы и должны были направляться в Пекин через Монголию; с этих пор всё было как бы забыто. Приамурский край для нас как бы не существовал. Сопредельное же с ним Забайкалье сделалось местом ссылки и было для нас только грозою и каким-то ледяным чудовищем, при воспоминании о котором трепетали в Европе. Так проходили годы. Между тем народонаселение Сибири возрастало; пути, ведущие в неё из Европейской России, населялись и улучшались. Владения наши более и более распространялись от Якутска к северо-востоку.
Восточный океан с его островами и прибрежными землями северной Азии сделался в особенности предметом изысканий предприимчивых казаков и отчаянных промышленников возбуждаемых жаждою обогащения. С 1697 года стала известна Камчатка23, немного времени спустя открыты Курильские острова; в 1710 году получено известие о существовании Японии. В 1712 году русские заняли Шантарские острова. Между 1710 и 1720 годами русские поселяются на полуострове Камчатке и отсюда постепенно занимают Курильские острова. В это же время учреждается постоянное плавание между Камчаткой и Охотском, приводится в известность прибрежье Охотского моря между Охотском и реками Алдамой, Удой и Тугуром; открываются Шантарские острова, и начинается на них пушной промысел.
В 1719 году, по повелению Петра I, геодезистам Евреинову и Лукину поручается обозреть южную часть Камчатки и Курильские острова и положить на чертеж (карту). В 1725 году по начертанию Петра I Екатерина I снаряжает экспедицию под начальством командора Беринга, с лейтенантами Шпанбергом и Чириковым, для описи известной уже тогда через Дежнева24 открытого им пролива между Азией и Америкой (называемого на карте Беринговым). Эта экспедиция привела в известность Камчатский полуостров с островами Восточного океана, лежащими между Камчаткой и материком Америки, а равно и часть Северо-западного берега этого материка.
Вторая экспедиция Беринга, назначенная по повелению императрицы Анны Иоавновны в 1733 году, имела целью открыть пути в Японию и занятие ближайших к Камчатке мест Северной Америки.
Вследствие этого командор Беринг и лейтенант Чириков, описывавшие северо-западный материковый берег Америки, вместе с тем указали путь русским промышленникам в Аляску и на Алеутские острова25. В 1727 году, при императрице Екатерине I, отправленное в Пекин посольство Саввы Владиславовича Рагузинского не касалось вопроса о Приамурском крае, несмотря на то, что китайцы настаивали на этом. Рагузинский отвечал, что он не имеет для этого полномочий, а потому все остаётся попрежнему.
В 1738--1739 годах лейтенанты Шпанберг, Вальтон26 и мичман Рельтинг, бывшие в экспедиции Беринга, плавали из Камчатки вдоль Курильской гряды и доходили до Японских островов Мацмая и Ниппона. Во время этого путешествия они получили сведения от курильцев, что весьма близко от Мацмая к северу лежит большая земля Кэрафуто (Сахалин), что на южной её оконечности живут айны -- народ, одноплеменный курильцам27, и, наконец, что эта земля находится близ устья большой реки Шунгала (Сунгари-Ула), то-есть Амура. Но так как Шпанбергу не поверили, что он был в Японии, а полагали, что они с Вальтоном попали на какой-либо китайский берег (Корею), то в 1742 году лейтенанту Шпанбергу было предписано совершить вторичное путешествие из Камчатки в Японию. Он, по случаю открывшейся на судне сильной течи, не дошёл и принуждён был возвратиться обратно. Вместе с Шпанбергом отправился с тою же целью и мичман Шельтинг; он был удачливее своего начальника, достиг Сахалина на широте 50°10', осмотрел почти весь восточный берег его (спустившись почти до пролива Лаперуза), но за поздним временем, не достигнув Японии, возвратился в Камчатку. Вслед за этими мореплавателями и наши промышленники начали посещать ближайшие к Камчатке Курильские острова, они встречались с японцами и всегда были принимаемы ими дружелюбно. Между тем около этого же времени выбросило на берега Камчатки японскую джонку; спасшиеся на ней японцы долгое время жили у нас в Верхнекамчатске и потом были доставлены нашими промышленниками на Курильские острова к японцам28.
Эти экспедиции и сведения, полученные от промышленников и от находившихся у нас японцев, дали нам понятие об Японии и о том, что Сахалин (Карафуто) -- большая земля, лежащая близ устья большой реки Амура; что земля эта населена различными инородцами, ни от кого независимыми, и что русские впервые из европейцев открыли и частичн описали Сахалин. Затруднение продовольствовать Камчатку было причиною того, что в 1745 году из Камчатки был послан проект, в которой доказывалась необходимость для России обладания Амуром и возможность возвратить его, действуя с моря, то-есть с устья реки. Таким образом, вследствие затруднения в перевозке хлеба и других запасов из Якутска в Охотск по дороге едва проходимой, после многих лет река Амур опять возобновляется в памяти русских.
Между тем с увеличением числа правительственных приморских пунктов по прибрежиям Охотского моря и в Камчатке: Охотска, Удского острога, Гижиги, Большерецка, Тигиля и Нижнекамчатска и с развитием промыслов потребность в продовольствии всё более и более возрастала. Попытки развести в этих местах хлебопашество показали, что оно, по особым климатическим условиям этого края, быть здесь не может: хлеб не родился.
Важность такого предмета, как снабжение продовольствием обширного края, понуждала правительство вникнуть в это дело и дать ход проекту, представленному сибирским губернатором Мятлевым в 1753 году. Мятлев29, имея предписание о 'принятии более надёжных и выгодных для казны мер в продовольствовании Охотского края и Камчатки, донёс правительствующему сенату, что единственно надёжная и выгодная для казны мера к доставлению продовольствия в эти края состоит в том, чтобы сплавлять по реке Амуру. Сенат утвердил это представление и Предоставил иностранной коллегии войти предварительно в сношение с китайским трибуналом и уверять китайское правительство, что при этом святость Нерчинского трактата будет сохранена. На это из Китая не последовало никакого ответа; между тем Мятлев поставил в обязанность Нначальству Забайкальской области усилить в ней хлебопашество ввиду идущего обеспечения приморских мест.
В случае решительного отказа китайцев на представление сената об открытии для нас плавания по реке Амуру Мятлев запросил от селенгинского коменданта Якоби мнение, какие по местному усмотрению можно изыскать способы к свободному сообщению по реке Амуру: увеличением ли числа войск или другими мерами? По важности вопроса выяснение его велено было вверить одному надёжному чиновнику и о содержании им этого в тайне взять от него подписку под присягою. Тайна о видах на Амур была открыта адъютанту коменданта Якоби поручику Власову. Якоби ответил, что он, управляя Селенгинским округом, не имеет никаких сведений о Нерчинском крае, тем более об Амуре. В донесении же своём, вслед за сим, пишет, что он получил некоторые сведения от Владыкина, директора российских караванов, возвратившегося из Китая; он ему объяснил, что в восточной стороне Амурского края населения много, что земля по течению Амура весьма плодородная, и при этом показывал полученную им в Пекине маньчжурскую карту, из которой видно, что на Амуре находятся будто бы города и при устье -- флотилия, на которой до 4 000 человек экипажа.
