– Начните сначала, изложите все по порядку, вы меня совсем запутали.
– Начало вам известно. Человек по фамилии Д'Изерния предложил продать нам эти картины.
– Карло Д'Изерния? В Италии он разыскивается по обвинению в ряде преступлений.
– Послушайте, если вы будете то и дело перебивать, как же мне изложить все по порядку? Нельзя ли чашечку кофе? Что-то спугнуло Д'Изернию, и он перенес операцию в Мексику. Далее выясняется, что в деле замешан Курт Робл. Как вам известно, мне дали картину Челлини – для проверки подлинности. Она настоящая. Но мы должны были вернуть ее, чтобы завершить сделку. Далее последовал обмен, во время которого мы выложили кругленькую сумму наличными за да Винчи. К тому времени, когда выяснилось, что это подделка, те уже скрылись, но мы проследили их путь досюда при помощи потайного передатчика, установленного в их автомобиле.
– Неплохая демонстрация наличия здравого смысла.
Предпочитая умолчать, кто именно продемонстрировал здравый смысл, Тони отхлебнул черного «эспрессо» из принесенной чашки; скривился от горечи и насыпал туда несколько ложек сахара. – Да уж, мысль была вполне здравая, мы следовали за ними до Акапулько, но передатчик вырубился. Меньше часа назад. Потому-то мы и нуждаемся в помощи. Нам не хватает людских ресурсов и людей, знающих город.
– И кого же, позвольте спросить, вы подразумеваете под словом «мы»?
– Ну, ФБР да еще министерство финансов США.
– Без ЦРУ?
– Теперь. Оно было в деле, но возникли неприятности, и оно стушевалось. Зато нам помогают израильтяне.
– Часом не Яков Гольдштейн со своей командой?
– Да, а вы знакомы?
– Надо было раньше сказать. У нас с Яковом имеются общие интересы. И где же вся эта компания?
– На улице, в машине.
– Приводите их сюда, поговорим.
Тимберио что-то быстро прокричал по-итальянски, и оружие исчезло из виду. Тони сходил за остальными, и пару минут спустя все уже сидели вокруг стола, потягивая крепчайший кофе и глядя, как Тимберио с Гольдштейном обнимаются и хлопают друг друга по плечам.
– Теперь за дело. – Тимберио присоединился к американцам за столом. – Сколько человек вы разыскиваете, кто они, на какой машине?
– Черный «Паккард», – сообщил Соунз. – Трое. Карло Д'Изерния, Курт Робл, Адольф Гитлер.
Поднимая брови все выше и выше, Тимберио небрежно опустил руку к карману; Соунз и Стокер поступили точно так же.
– Спокойствие, – встрял Гольдштейн. – Мы еще не начали, а вы уже хотите все закончить. Этот липовый Гитлер на самом деле известный нам Якоб Платц. Так что давайте продолжать. Мы проследили за ними до города, затем потеряли. Наум, мой человек, находится в аэропорту на случай, если им вздумается покинуть город этим путем. Он славный паренек и сумеет их задержать, так что одну дыру мы заткнули. Как еще можно выбраться из города?
– Обратно той же дорогой?
– Водитель на грузовике присматривает за ней. Мы поддерживаем связь по радио.
– Юг. Дорога на юг вдоль побережья ведет в никуда, пара деревушек, и дорога обрывается. Север. Имеется хорошая дорога на Сиуатанехо, где есть аэродром, на котором у меня работает свой человек. Его предупредят. А еще, конечно, порт и целый Тихий океан.
– Вы угадали мои мысли. – Соунз отхлебнул кофе и поморщился. – Если бы им нужен был просто аэродром, они могли бы направиться в Мехико, до которого от места обмена не более часа пути, и давно бы покинули страну. А вместо этого они ехали в Акапулько всю ночь. В Мексике на подобное можно решиться лишь при наличии веских оснований. Что же отсюда следует? Отсюда следует, что они спешили, раз ехали всю ночь. Отсюда следует, что они стремились попасть в порт. Из этих двух аргументов вместе следует, что они хотели быть в порту к определенному часу, а отсюда, в свою очередь, следует, что они приехали на отплывающий корабль. – Он улыбнулся, откровенно довольный собственной безупречной логикой. – Итак, встает следующий вопрос: какой корабль отплывает сегодня? На нем-то и надо их искать.
– Никакой, – ответил Тимберио, одной рукой прикрывая рот, а второй орудуя зубочисткой. – В ближайшие три дня не отплывает ни один корабль.
Улыбка Соунза погасла, он снова насупился.
– Довольно теорий, – Гольдштейн постучал по столу, будто призывая собрание к порядку. – Сначала схватим их, а теоретизировать будем после. Давайте найдем машину, и она приведет нас к этим мошенникам. Тимберио, можешь взять это на себя?
– Без особого труда. Получу ли я картину Челлини, когда мы их схватим?
– Свободно и бесплатно, – согласился смирившийся Соунз. – Хотя нам хотелось бы, чтобы было сделано заявление о том, что американское правительство оказало помощь в ее возвращении. И чтобы обязательно упомянули ФБР.
– И министерство финансов.
– Я не против, ребята. – Тимберио бросил ледяной взгляд в сторону Тони. – Остался еще вопрос о тысяче песо, которую задолжал мне Хоукин.
– Это ваши с ним дела, – отрезал Соунз. – Операция и без того перекрыла бюджет.
– Вы ее получите, – заверил Тони. – Обещаю, сердцем клянусь.
– Смотрите же, – Тимберио скептически поглядел на Гольдштейна. – А ты делаешь это по доброте душевной, Яков?
– Куда там! Меня интересует Курт Робл и его приспешники. С нетерпением жду возможности поболтать с ними.
– По мне, так забирай их с потрохами. Остальные согласны?
Соунз только рукой махнул.
– Тока деньги, – прогудел Стокер.
– Итак, договорились. Я посылаю людей. Тут по соседству агентство «Ламбретта», действуем оттуда. Прошу прощения.
Только он повернулся отдать приказания, как за дверью возникла какая-то суматоха, и тотчас же не меньше двадцати револьверов, появившихся невесть откуда, нацелились на ее проем. Затем в дверь втолкнули высокого морщинистого мужчину в черном парике набекрень. Билли Шульц держал пришельца сзади, завернув ему руки за спину.
– Шнырял тут, вынюхивал, – доложил Билли.
– Велите этому дураку отпустить меня… Ой! – Пленник скорчился от боли, когда Билли принялся выкручивать ему руки. С омерзением поглядев на него, Соунз укоризненно покачал головой.
– А вы нам тут не нужны, Хиггинсон. Отпустите его, Шульц. Он хочет уйти.
– Нет, не хочу, Соунз, ни за что в жизни. – Отряхнув помятые рукава, шпион поправил галстук. – За пределами страны работает ЦРУ, а не ФБР. Ваши полномочия кончаются на границе.
– Мои полномочия кончаются там, где я скажу. Вон. Дверь у вас за спиной.
Тут из-за упомянутой двери послышался нарастающий рев моторов, и мгновение спустя мимо пронесся целый эскадрон мотороллеров «Ламбретта», осиным жужжанием моторов заглушив все разговоры.
– Вы ничем не можете мне помешать, Соунз. Может, вы забыли, что это совместная операция? Работаем вместе. Я могу вам помочь.
– Так же, как
– В жизни всякое случается, Хоукин, меня тут винить не за что.
– Как раз есть за что…
– Джентльмены, – перебил Гольдштейн, – в этой игре найдется место каждому. Садитесь, Хиггинсон, садитесь. Не будете ли так любезны открыть нам, каким образом тут очутились?
– Следил за вами. Сидел у вас на хвосте с тех самых пор, когда вы стукнули Хоукина по голове перед моим заведением.
– Достойная сожаления ошибка, из-за которой я лишился сна…
