Аптекарша

Мне вспомнилась старая пословица: кто не грешит – спит хорошо, кто согрешил – еще лучше.

Госпожа Хирте исторгла злобный смешок.

Левин ждал меня лишь к вечеру следующего дня, после ночного дежурства я обычно отрабатывала еще и полный день за прилавком. Неужели Марго после всего этого как ни в чем не бывало залезла к Дитеру в постель? И вообще – здесь ли Дитер? Может, в мое отсутствие здесь всегда устраиваются подобные оргии? И не объясняется ли недавний синяк под глазом у Марго тем, что Дитер кое- что об этих развлечениях проведал?

А мертвый ребенок Марго – уж не от Левина ли он был? Меня всю передернуло от озноба и отвращения. Вся дрожа, я отправилась на кухню приготовить себе ромашковый чай. Прислонясь к кухонной колонке, я дожидалась, когда закипит вода. Медленно раскрылась притворенная дверь, и на кухню бесшумно проскользнул мой кот Тамерлан. Подняв хвост трубой, он терся об мои ноги, требуя участия и ласки. Сколько же всего, наверно, он бы мог мне поведать, умей он говорить!

Сосредоточенно прихлебывая чай, я решила сделать вид, будто ничего не знаю. Но на кухню вслед за Тамерланом пожаловал вовсе не Левин, а Дитер.

9

Павел совсем не всегда может оставлять детей у Дорит, так что вскоре он снова появляется в нашей палате в сопровождении всей троицы. Значит, пробудет недолго.

– Где мой кукольный сыр? – интересуется Лена.

Коля – тот большой охотник до джема.

– А огненную колбасу мы все равно не едим, можешь оставить себе, Элла, – великодушно разрешает он.

Но Павел кладет в сумку и упаковки острой салями с бисеринками перца.

– Колбасу мы Альме отнесем.

Когда мы снова остаемся одни, госпожа Хирте вдруг решает полюбопытствовать:

– А кто такая Альма?

– Жена Павла.

– Тогда я вообще ничего не понимаю.

– Со временем поймете, госпожа Хирте.

– Хорошо, тогда только один вопрос: где эта Альма сейчас?

– В психушке.

Госпожа Хирте выкатывает на меня шары, мне приятно насладиться ее изумлением.

– Все-таки интересно, как там дальше с этой Марго, – замечает она. – Завидую вашему терпению, я бы так не смогла.

– Продолжение в двадцать ноль-ноль, – обещаю я.

Дитер удивился, застав меня на кухне.

– У тебя разве не ночное дежурство? – неуверенно спросил он.

Запинаясь, я поведала о ночном нападении, и он даже пожалел меня.

– Да, досталось тебе, – приговаривал он, подливая мне чая.

В конце концов я как бы невзначай все-таки поинтересовалась, не знает ли он, куда запропастился Левин.

Дитер удивился. Он видел Левина за ужином, тот не говорил, что собирается уходить.

– Может, в гамаке дрыхнет? – предположил он шутливо. – Это же его любимое место, пойду взгляну.

– Только не буди, – попросила я.

Кот помчался следом за ним. Дитер вскоре вернулся, на лице его было написано неподдельное изумление.

– Этот чудик и вправду дрыхнет в зимнем саду, – доложил он мне, посоветовав на прощанье и самой как следует выспаться.

До самого обеда в доме царила мертвая тишина, потом я услышала звук спускаемой воды в туалете. Еще через минуту Левин возник на пороге спальни, он явно не верил своим глазам. Мне пришлось снова рассказывать про наркомана и демонстрировать рану на голове.

– Когда ты вернулась? – Это было единственное, что его интересовало.

– Не помню точно.

В лице его читалась легкая тревога, он пристально в меня всматривался.

– А я в зимнем саду лежал и заснул, – сообщил он, – ты меня не искала?

– Я приняла обезболивающее и сразу рухнула в постель.

Вид моей повязки отчасти его успокоил, и все же ему казалось странным, что я не известила его о перенесенном потрясении.

– Почему ты не позвонила из Хайдельберга? – спросил он. – Я бы за тобой приехал.

– Да что ты, это заняло бы вдвое больше времени. К тому же не хотелось там бросать машину. А теперь дай мне немного поспать.

Левин оставил меня в покое, и я продолжала размышлять, как быть дальше. Припереть его к стенке? Мстить? Разводиться? Я не могла ни на что решиться. Да и стоит ли необдуманно разрушать то, что потом уже не восстановишь?

Когда я, уже во второй половине дня, наконец поднялась, Левин поспешил сделать мне тосты.

«Хоть совесть заговорила», – отметила я про себя. Но, видимо, заговорила не так уж громко: узнав, что мне уже лучше, он тут же куда-то умчался на своем «порше».

Я все еще сидела на кухне в халате, когда ко мне пожаловала Марго. Не иначе она сделала это по чьему-то наущению, потому что сразу спросила, не нужно ли чего сделать.

– Нужно, и даже очень, – ответила я.

Отныне я решила ею помыкать. Прежде я избегала отдавать ей прямые приказания. Лишь изредка, да и то пряча глаза, отваживалась пробормотать, что неплохо бы, мол, почистить столовые приборы или еще что-нибудь в том же роде. А она иногда даже соизволяла принять мое робкое пожелание к сведению. Теперь же я коротко и ясно объяснила, что холодильник надо тщательно промыть водой с уксусом, что духовка давно нуждается в основательной чистке, что ванну и унитаз, даже если они новые, тем не менее следует мыть, ибо на них уже появился налет, что дорожку к дому надо вымести, а палую листву у ворот собрать и отнести на помойку.

– Ни за что ни про что никто тебе платить не будет, – отчеканила я.

Красная как рак, Марго пробормотала, что она и так без конца убирает и моет.

– Да, но как, – холодно бросила я и напомнила, что она и за жилье ничего не платит.

– Левин всегда был доволен, – оправдывалась она.

– Как будто мужчина хоть что-то понимает в таких вещах, – фыркнула я, – к тому же это мой дом, а не его.

Марго вытаращила на меня глаза.

– Элла, этот дом Левинового дедушки, – наставительно изрекла она.

Ни слова не говоря, я достала из ящика стола завещание и сунула ей под нос.

Она и в самом деле взялась его изучать, а потом, прочитав, только головой покачала.

– Неправильно это все, – буркнула она.

Несколько дней спустя, направляясь утром к гаражу, я в сердцах пнула ногой большую плетеную корзину, – та опрокинулась, и из нее посыпались увядшие лепестки и листья магнолии. «Вот и цветочки для Марго!» – не без злорадства подумала я. И тут же обнаружила у себя за спиной Дитера, который, должно быть, шел следом.

– Правильно, лишь бы злость выместить, – шутливо прокомментировал он. – Ничего страшного, я после все подмету.

Немало смутившись, я пробормотала, что сделаю это сама. Однако, садясь в машину, увидела в зеркальце, что он не пошел к «мерседесу», а берет в руки грабли и метлу.