горячее, живое, долгожданное наконец заполнило меня, задвигалось туда-сюда, пронзая меня насквозь. Это было очень приятное ощущение и мне не хотелось выпускать Тимоху из себя. Я изо всех сил помогала ему, поддавая бёдрами и сжимая мышцы влагалища. Тимоха в экстазе массировал мою грудь, увеличивая моё наслаждение. Я не стонала, я никогда не стону во время совокуплений, только изредка из моего горла вырываются сдавленные хрипы удовольствия. Из приоткрытых запёкшихся губ Тимохи же вырывались стоны, вскрики одобрения:
— Вот так… О-ох, хорошо, детка, очень хорошо, поддай же… а-а-а! Кончаю!
Дима оторвал меня от него и засунул член Тимохи мне в рот и я проглотила вторую порцию напитка. Несмотря на то, что я не дошла до конца, я была рада, что смогла доставить удовольствие Тимохе, который лежал, прикрыв глаза, и тяжело дышал.
Дима развязал мне руки и я стала покрывать тело приходящего в себя Тимохи поцелуями. Спускаясь всё ниже и ниже, я дошла до его вялого органа и стала облизывать его и играть с ним. Дима же раздвинул руками половинки моих ягодиц и, смазав мой задний проход моей же смазкой, вошёл в меня сзади. Мне, как всегда вначале было больно, но я не бросала своего занятия и не сопротивлялась, так как ради Димы я была готова вытерпеть всё. Но вскоре мне стало жутко приятно, я ускорила сосательные движения и присосалась к члену Димы, не в силах отпустить его. Мы кончили втроём.
Дима, расслабившись, сидел рядом с Тимохой, на коленях у которого лежала я, и смотрел, как Тимоха меня ласкает, приговаривая:
— Ты классная, Карочка, мне никогда не было так хорошо с женщиной.
Я, закрыв глаза, отдавалась ощущениям. Тимоха целовал меня в шею; одной рукой ласкал мне груди, другой спускался ниже, пощекотав живот. Затем, раздвинув большие нижние губы, он стал щекотать маленький язычок между ними, забрался рукой в отверстие под ним и стал ей там двигать. Я выгнулась навстречу его руке. Дима не отрываясь смотрел, как Тимоха меня ласкает, затем он не выдержал, снял меня с тимохиных колен, положил меня на диван, подложив мне под зад подушки, и устроился так, что его голова была у моих гениталий, которые он начал обрабатывать ртом, а его орган аккуратненько вошёл мне в рот и я занялась им. Тимоха же просунул мне сначала мне свой язык в задний проход, обхватив бёдра руками. Это было нечто! Из меня лилась во рты Тимохе и Диме целая Ниагара.
После этого Тимоха сказал:
— Хватит с неё, свою порцию ласки она получила, теперь я хочу оттрахать её так, чтобы она билась головой о стенку.
— Давно пора, — согласился Дима.
Они уложили меня носом к стенке, и Тимоха опять вошёл в меня. Но на этот раз его движения были резкими, грубыми, властными, он болтал меня, как ветер болтает одинокий лист на дереве. Мне хотелось слезть с кола Тимохи, но я была как тряпичная кукла: руки и ноги не повиновались мне, а мучитель мой крепко держал меня, прижимая к себе за бёдра.
— Хватит… прекрати… а-а-о-о… — только и смогла произнести я.
Мы с ним чувствовали себя, как бегуны к концу марафонского забега.
Когда я очнулась, в дверь деликатно постучали.
— Извините, пожалуйста, — просунулся Игорь. — Вы не могли бы потише. Я, конечно всё понимаю, но мы с Антоном спать хотим. Да и тебе, Карина, не вредно.
Я хотела ему достойно ответить, но у меня не было сил.
— Отнесите мине в душ, — сказала я с трудом.
Тимоха с Димой завернули меня в мамочкин халат, принесённый Игорем, и отнесли в ванную. Душ взбодрил меня, тем более, что эти двое очень хорошо помыли меня, нежно массируя и лаская моё тело.
Заснули мы втроём. Засыпая, я видела перед глазами расплывающийся образ Лариски, которая почему-то танцевала ча-ча-ча на учительском столе, а мои любимые одноклассники ей радостно хлопали.
