чтобы он смог в них разобраться до того, как я исполню задуманное. Но оказалось, что он наткнулся на след Гюдбранна Юхансена в Вене. Я понимал, что мне нужно выиграть время — по крайней мере, сорок восемь часов. И я рассказал ему ту небылицу про Эвена Юля, которую придумал специально для подобного случая. Я сказал, что Эвен был несчастным бедолагой с израненной душой и в него вселился Даниель. Во-первых, эта небылица выставила бы Юля виновником всего происшедшего, в том числе убийства Сигне. А во-вторых, сделала бы инсценированное самоубийство, заготовленное мной для Юля, более правдоподобным.
Как только полицейский ушел, я сразу же приступил к действию. Казалось, Эвен Юль не слишком удивился, когда сегодня открыл дверь и увидел на пороге меня. Может быть, он хорошенько подумал, а может, просто был больше не в силах удивляться. Он уже был похож на мертвеца. Приставив ему нож к горлу, я пообещал: если он дернется, то прирежу его, как прирезал его псину. А чтобы у него не оставалось в этом сомнений, открыл, взятый с собой мешок для мусора и показал труп этой твари. Мы поднялись в спальню, он послушно забрался на табурет и привязал под потолком собачий поводок.
— Не хочу, чтобы полиция раньше времени получила еще какие-нибудь улики, поэтому нужно, чтобы все выглядело как самоубийство, — сказал я. Но он не отвечал. Казалось, ему все равно. Кто знает, может, я даже оказывал ему услугу?
Затем я стер отпечатки пальцев, положил мешок с собакой в холодильник, а ножи — в подвал. Дело было сделано, я в последний раз осмотрел спальню, как вдруг услышал за окном шум и увидел на дороге полицейскую машину. Она остановилась, будто кого-то поджидая, и я понял, что мне грозит опасность. Конечно, Гюдбранна охватил страх, но, по счастью, Даниель взял все в свои руки и не стал медлить с действиями.
Я взял ключи от двух других спален — один из них подошел к той, где висел Эвен. Я положил его на пол за дверью, взял тот ключ, который уже у меня был, и запер дверь снаружи. Потом вынул этот и вставил в замок другой ключ, который не подходил. И наконец, вставил самый первый ключ в замок другой спальни. На все это ушло несколько секунд, затем я спокойно спустился на первый этаж и позвонил на мобильный телефон Харри Холе.
А в следующую секунду он вошел.
Хотя в душе я чуть не лопнул от смеха, думаю, у меня получилось сделать удивленное лицо. Наверное, потому что я и вправду был немного удивлен. Одного из полицейских я видел раньше. Той ночью в Дворцовом парке. Но, думаю, он не узнал меня. Наверное, потому что сегодня он увидел Даниеля. И еще: я не забыл стереть с ключей мои отпечатки.
— Харри! Почему ты здесь? Что-то случилось?
— Слушай, передай нашим по рации, чтобы…
— Что?
Мимо под гремящую музыку прошла очередная колонна детей.
— Я говорю… — крикнул Харри.
— Что? — крикнул Халворсен.
Харри выхватил у него рацию:
— Эй, вы, слушайте там все. Все, я сказал. Разыскивается мужчина, семьдесят девять лет, рост — метр семьдесят пять, глаза голубые, волосы седые. По всей вероятности, вооружен. Повторяю: вооружен и очень опасен. Есть подозрение, что он хочет совершить покушение, так что проверьте все крыши и открытые окна вокруг. Повторяю…
Халворсен в недоумении смотрел на него. Харри повторил сообщение и вернул рацию ему.
— Дальше твоя работа, Халворсен. Останови праздник.
— О чем ты говоришь?
— Ты при исполнении, а у меня сейчас вид, как… у алкоголика. Они меня и слушать не станут.
Халворсен посмотрел на Харри: небритый подбородок, мятая, криво застегнутая рубашка, ботинки на босу ногу.
— Кто «они»?
— Ты что, еще не понял, о чем я говорю? — рявкнул Харри и указал ему трясущимся пальцем.
Эпизод 114
Осло, 17 мая 2000 года
Завтра. Расстояние — четыреста метров. Раньше у меня получалось. Зеленый весенний парк наполнится жизнью, и в нем не останется места для смерти. Но путь для пули теперь свободен. На мертвом дереве не будет листьев. Выстрел раздастся с небес, будто Божья длань покарает потомство предателя, и все увидят, что Он делает с теми, кто не чист сердцем. Предатель говорил, что любит свою страну, а сам предал ее. Он просил нас избавить ее от интервентов с Востока, а сам потом заклеймил нас как предателей.
Халворсен побежал к входу во Дворец, а Харри остался на месте. Он начал ходить кругами, как пьяный. Понятно, что королевская семья покинет балкон не сразу. Нужно, чтобы на это были весомые основания: 17 мая не станут отменять только из-за того, что деревенский следователь услышал что-то от своего коллеги, который и сам ни в чем не уверен. Харри шарил взглядом по толпе вверх-вниз, не сознавая, что ищет.
Выстрел с небес.
Харри поднял глаза. Зеленые деревья. Нет места для смерти. Стволы такие высокие, а листва такая густая, что даже с хорошим прицелом стрелять из соседнего дома невозможно.
Харри закрыл глаза. Помоги мне, Эллен.
Путь для пули свободен.
Почему вчера, когда Харри шел по парку, те двое рабочих, казалось, были чем-то удивлены? Дерево. На нем не было листьев. Он снова открыл глаза и посмотрел на кроны: вот он — коричневый мертвый дуб. Сердце бешено заколотилось. Харри обернулся, дождался, пока пройдет барабанщик, и кинулся к Дворцу. Оказавшись на линии между балконом и мертвым дубом, Харри остановился и посмотрел в сторону дерева. За голыми ветками возвышался синий стеклянный гигант. Отель «Рэдиссон САС». Ну конечно! Так просто. Одна пуля. 17 мая никто не обратит внимания на выстрел. Убийца спокойно спустится в переполненный холл, проскользнет мимо портье, выйдет на улицу и смешается с бесконечной толпой. А дальше? Что потом?
Времени на раздумья не оставалось, нужно было действовать. Нужно действовать. Но он так устал. Больше всего Харри вдруг захотелось уйти отсюда подальше, уйти домой, лечь в кровать и проспать весь день, а наутро узнать, что ничего не произошло, что все ему просто приснилось. Сквозь пелену оркестровой музыки прорезался вой сирены «скорой помощи» на Драмменсвейен, и Харри очнулся.
— Черт! Черт!
Он бросил еще один взгляд на отель и побежал.
Эпизод 115
Гостиница «Рэдиссон САС», 17 мая 2000 года
Старик сидел, прислонившись к оконной раме, поджав ноги под себя и обеими руками сжимая винтовку. Звук сирены на улице становился все тише и дальше. Поздно спохватились, подумал старик. Они все умрут.
Его снова вырвало. Сплошная кровь. Тогда он от боли чуть сознание не потерял, а потом лежал, скорчившись, на полу в ванной и ждал, когда начнут действовать таблетки. Четыре штуки. Постепенно боль
