так. Не так, как должно было бы быть...
Рванув с плеча карабин, он приложился к оптическому прицелу и стал всматриваться.
'...Все правильно – не волки это! Волки сейчас сытые и на человека не нападут, да и звуков выстрела они боятся. А эти выстрел знают...»
Это была стая «оборотней».
Абсолютно разномастные, кудлатые и гладкошерстные, пятнистые, рыжие, белые и черные, эти полуволки-полусобаки накатывали волнами атак на лагерь Бобра, теряли павшими своих сотоварищей, отступали, а через минуту вновь бросались на добычу.
Медведь рассмотрел в свой прицел даже лицо этой добычи.
Да!.. Это действительно был Бобер, прапорщик Бобрик. Правда, очень изменившийся, с пролегшими от глаз к подбородку глубокими морщинами и поседевшей не по возрасту головой, но – это был он. Хотя и выглядел он лет на пятнадцать старше своего возраста... Теперь его лицо выражало – нет, не испуг. Оно выражало... Это был злобный волчий оскал, перемешанный с нетерпением и недоумением от происходящего. Он действительно не понимал, почему это лесные звери, пусть даже хищники, не боятся звука выстрела и не отступают, потеряв уже около десятка собратьев...
Игорь видел, как он отстегнул от «ушка» и бросил вниз пустой магазин, а спустя несколько минут и второй. Как он, широко размахнувшись, швырнул в собак свой автомат и даже попал в чью-то кудлатую морду. Игорь дождался и пятнадцати выстрелов из «ПМа». И еще он видел, как Бобер сдернул с себя рубашку и тоже бросил ее вниз, оставаясь в синей зэковской майке, и прочитал на его плече наколку: «Эх ты, Родина! Какого сына потеряла!».
'...А последний патрончик в «макарке» все же оставил! Не иначе как застрелиться... Ну, нет! Оно хоть и собаке – собачья смерть, но тебя, ублюдок, я этим тварям не отдам! Ты – мой! Я сам тебя не куски рвать буду! – Медведь передернул затвор «СКСа» и прицелился. – Далеко, бля! Прицельно не получится! Ну, хоть в ту сторону...»
Десять выстрелов слились в один непрерывный звук...
Игорь выхватил из нагрудного кармашка снаряженную кассету и зарядил опустевшее оружие.
И еще десять выстрелов прогрохотало в тайге...
Он даже попал в одного из «оборотней», очень похожего на ротвейлера... А затем посмотрел на Бобра. А тот...
Он смотрел прямо в лицо Медведя!..
Затем весело подмигнул, и Игорь прочитал по губам:
– До фени все это, Медведь! Мы тебя не боимся!
– Не боитесь, говоришь?! – Игорь потащил из кармана тротиловые шашки. – А я вот испугаю!
Соответствуя армейским стандартам, из шашек толовых торчали пятисантиметровые, рассчитанные на десять секунд горения куски бикфордового шнура с головкой красной серы – достаточно было только слегка терануть о спичечный коробок или просто о шов на брюках, и...
Скрывать свое присутствие теперь было бессмысленно, и Игорь вышел на поляну, спускавшуюся к самой воде. Поджег шашку и, разбежавшись, мощно метнул ее через озеро...
Конечно, на такое расстояние добросить невозможно, будь ты хоть олимпийским чемпионом, но стограммовая шашка, запущенная этой сильной и умелой рукой, пролетела метров сто пятьдесят и мощно рванула над самой водой. А дальше свое дело сделало эхо... И это возымело эффект – «оборотни» резко остановились и даже слегка присели на задние лапы...
А над водой уже летела вторая шашка. Правда... не так мощно и далеко – в самый момент броска от сильнейшего физического напряжения больной кишечник Медведя дал резкий сбой, и в джинсы пролилась вонючая струя... Такого поворота не ожидал даже Игорь... А вторая шашка тем временем плюхнулась в воду и взорвалась, поднимая большой водяной столб...
– Вав-вав-вау-у-у! – раздался полувой-полутявкание, и ватага «оборотней», как по команде, резко развернувшись, бросилась галопом вдоль берега и скрылась в чаще.
Обескураженный Игорь стоял у самой кромки воды и сгорал от стыда:
– Обосрался... Мать твою! Прапорщик Барзов обосрался!
Мерзкое зловоние сползало вниз по ногам...
А на другом берегу на землю спустился Бобер.
Какое-то время они смотрели друг на друга. Потом Бобрик подхватил небольшой прутик и стал что-то чертить на земле у самой воды.
Когда Медведь вскинул карабин и приложился к прицелу, отличная оптика приблизила противоположный берег.
«Не ходи за мной, Медведь! Пожалеешь!» – прочитал он.
– Это ты пожалеешь, сука!
Игорь обернулся влево-вправо, но, кроме чахлых кустов и высившихся над ними мощных вековых деревьев, в округе не было ничего, мало-мальски подходящего под «плавсредство». Пусто!
«Тогда вплавь! Заодно и постираюсь!»
Медведь сунул было руку в воду и тут же резко отдернул – вода обожгла холодом.
«Ясно – подземные ключи. Тут градусов шесть-семь – в такой воде даже до середины не дотянешь, как сделаешь бульк от переохлаждения...»
Медведь опять посмотрел на Бобра сквозь оптику прицела. А тот, видевший телодвижения Игоря, сделал... Согнув правую руку в локте, он приложил ладонь левой к правому бицепсу... Жест, понятный без перевода на всех языках и наречиях... И, не торопясь, подставляя Медведю спину, стал собирать свои пожитки по растерзанному лагерю...
Опытный воин, он знал, что Медведь может его только рассматривать...
Оделся, вскинул за спину свой рюкзак и, зная, что все это время находится под наблюдением, повернулся лицом к Игорю и, улыбаясь, помахал рукой на прощание. «Сделал дяде ручкой»...
Он все рассчитал. И, скорее всего, не головой, а ногами...
Это было обидно. Да! Обидно!
Беглый был совсем рядом – на расстоянии трехминутного рывка... По суше... Но сейчас в этот спор двух характеров вмешалась сама Природа.
И Игорю ничего не оставалось, как трезво оценить обстановку:
– Думай, Медведь, думай!!!
«Переправиться на тот берег... Как? В округе ни одного мало-мальски подходящего бревна. Лезть в такую воду – форменное самоубийство. Срубить дерево? Но не лопаткой же! Бобер с топором, да и то не стал терять времени... Ладно, отставить переправу. Пока... В обход... Это то, что он и сделал. Судя по следам, Бобер был здесь часов пять назад и тоже искал себе „плавсредство“. Упорно искал, отчаянно, вон как натоптал, а все же пошел в обход. – Медведь только что носом не рыл землю, пытаясь понять своего врага. – На восток пошел. Почему? Ведь это для него в противоположную сторону!..»
Он еще раз вышел к самой кромке воды и стал всматриваться в водную гладь во все стороны.
«Ну, в общем, понятно. На востоке над горизонтом земли не видно, зато видны верхушки деревьев. – Игорь обернулся и посмотрел за спину. – Если в высоту они такие же, как здесь, то до них километров десять. Да обратно столько же... А ведь он, сволочь, тебя, прапорщик, специально ждал! Ждал! А на ночевку останавливаться и не собирался. То есть он хотел точно знать, на сколько он тебя опережает!»
– А ты стратег, оказывается! Только вот на «оборотней» ты не рассчитывал, думал по-тихому в кустиках отсидеться и почесать себе дальше, а они тебя подловили. И все равно ты не испугался близкой погони. Значит, задумал какую-то очередную пакость, смертельно опасную, не иначе...
Игорь подошел к воде еще раз и швырнул в уже начинавшую темнеть в вечернем свете воду небольшую кривую ветку. Деревяшка плюхнулась в озеро, подняв немного брызг, и поплыла на запад, туда, где верхушек деревьев Медведь не увидел.
«И течение есть. Значит, не ошиблись мы: ни я, ни карта – это Туй. А озеро... Озеро могло и после того, как здесь в последний раз геодезисты-картографы были, образоваться, ведь бог его знает, сколько лет эти таежные карты не переделывались или, по крайней мере, не уточнялись. На хрена кому такая глухомань... Стоп!!! – Он словно в первый раз уставился на брошенную им же плывущую ветку. – Вот! Вот же! Придурок
