там видно будет! Вооружение... «СКС» с хорошей оптикой. Патронов к нему... Так, сколько я там набрал впопыхах?..»
Медведь вытряхнул на тщательно утоптанный пятачок земли весь свой арсенал:
'...Пятьдесят два патрона. Достаточно! Больше и незачем... Нож. Вот эта штука действительно отличная. – Он повертел перед глазами нож боевых пловцов. – А главное, универсальная – тут тебе в полой ручке и нитки с иглой, и леска с крючками, и два маленьких тюбика: с йодом и очень мощно действующим обезболивающим препаратом. Если понадобится, то можешь и рыбу словить, и сам себе небольшую рану заштопать... Скрывает все это добро навинчивающийся на рукоятку ножа колпачок с вмонтированным в него фосфоресцирующим компасом... Спасибо умникам из ВПК. Дальше... Четыре тротиловые шашки, но они, скорее всего, не понадобятся, а жаль... МСЛ. Сюрикен, самим же Бобром и сделанный... Бухта отличного репшнура, пять метров крепкой сети – бредень Лешего. Что еще? Еда... Так! Килограмма три рыбы, сала кусень на полтора кило, примерно полкило пшеничной крупы из зимовья, оттуда же две пачки чая и немного кускового сахара. Ну, и четыре лепешки осталось вместо хлеба. Маловато, чтобы нести такую тушу, как твоя, Медведь, в том же темпе – максимум дней на шесть-семь. Ну что ж, вот тебе, прапорщик, и временной лимит и сроки выполнения – неделя... Ладно! Что еще? Три пачки «Космоса» – это хорошо, без курева было бы тяжело... Два коробка «Охотничьих» спичек – поберечь надо бы... Одежда... Джинсы, байковая рубашка, тельник, ну, он-то всегда со мной, куртка Лешего, она хоть и удобная, но как общевойсковая шинель – летом жарко, зимой холодно, маскхалат – прорезиненная, непромокаемая вещь, вот это хорошо – он и тепло тела не пропускает, и промокнуть не даст... Ну, вот и все... Хотя нет, есть еще армейский «индивидуальный пакет» – бинт, ватный тампон... Хорошо, хоть свои «тапочки»[65] догадался надеть, а не эти кроссовки...»
Произведенная ревизия возможностей, а значит, и перспектива радовала не особенно. Точнее сказать, не радовала вообще.
«Да-а, прапорщик, минусов получается намного больше – и в вооружении, и в одежде, и в еде... И во времени он тебя опережает... Думай! Иначе его не взять! Думай!.. – Медведь напряженно тер лоб. – Знание местности... Тут мы на равных – у него такая же карта из планшета Зямы, что и у меня от Лешего... Что еще? Куда он идет? Пока что петляет, что твой заяц, но тянет на север, северо-запад. На Тобольск нацелился? Нормальный беглый зэк никогда не пойдет от одной „пересылки“ к другой – это против их природы. Значит, у него есть четкий план, что и понятно – сколько лет в армии... Тобольск...»
Медведь развернул карту и стал всматриваться в топографические значки при неверном мерцающем свете костра:
«Не сказать, что городишко малый – до ста тысяч, судя по карте, населения. Гостиницы, небольшой, по всему видать, аэропорт. И... Речной порт... Один из самых больших на Иртыше в здешних местах. Тюмень тоже имеет речной порт, на Туре. Тура впадает в Тобол. А Тобол вливается в Иртыш как раз в Тобольске... Но Тюмень – это уже по-настоящему большой город – и аэропланы во все концы, и поездов проходящих уйма. На Омск, на Свердловск. На Москву... И с севера, из Якутии, подходит ветка, проходящая... Через Тобольск?.. Так что это значит? Все-таки Тобольск? Или дальше? Но до него километров шестьсот, не меньше!.. Хотя... Прошел же он от Чулыма те же шесть сотен? За двенадцать дней прошел! Это по полусотне в день! И не ослаб, и идет дальше... Ах ты ж сука! Сильный, говоришь, подготовленный? А я тебя сделаю! Вычислил я тебя, Бобер! Теперь дело техники...»
Успокоенный своим открытием, Игорь с чистой совестью лег спать...
Та его первая ночь в одиночестве в тайге прошла спокойно. Но она же была и последней ночью, когда Медведю удалось поспать в прямом смысле слова. Дальше начались сюрпризы и выматывающие нервы и душевные вместе с физическими силы неприятности...
Проснувшись на утренней зорьке, он с огромным удивлением обнаружил, что воды в его фляге осталось едва ли больше трети, то есть граммов триста от силы.
«Дела-а! Как же это я так проворонил-то? – смотрел он недоумевающе на флягу. – А еще прапорщик, называется! Сколько раз и скольких солдат наказывал за отсутствие воды! Вода – это жизнь! А сам-то что? Сапожник без сапог? Салабон ты, прапорщик Барзов, и придурок!..»
– Твою мать, Игорь! – выругался он вслух. – Че теперь делать будешь? Дождевую собирать?..
Это действительно был большой прокол, и Медведь, как никто другой, наученный многолетним военным опытом, понимал это. Вода – это действительно жизнь... Человеческий организм устроен так, что он может голодать до двух, а иногда и до трех месяцев, но!.. При этом необходимо пить. Без воды же человек «заплетет ласты» через две-три недели. И не важно – знойные ли это пустынные пески, горы или суровая сибирская тайга! Диалектика жизни, познанная через диалектику войны...
– Ладно! – Он уже незаметно для себя стал разговаривать вслух. С самим собой. Но ведь и посоветоваться с кем-то тоже было необходимо... – Ручей какой-нибудь найдется... Ключи найду... Или вон ягоды какой наберу...
Успокоив себя отговорками на будущее, он двинулся в свой путь.
...День не принес ему никаких сюрпризов. Игорь шел по следу Бобра и начинал понемногу понимать его план. Бывший прапорщик, зэк действительно тянул к Тобольску, хотя и по большой, слегка ломаной, замысловатой дуге. На что надеялся Бобрик, Игорь не понимал. Разве что в этом городе был у него помощничек... Иначе...
– Ты, Бобер, хоть и сволочь, но не полный кретин, – рассуждал Медведь. – Ты же знаешь, что на беглого «вышкаря», хоть и слегка амнистированного, за эти три недели уже объявили всесоюзный розыск. Тем более что, сдается мне, не просто так ты с этим поцем шестьсот кэмэ отмотал. В «Столыпине» жрачкой тебе запастись не дали бы – однозначно! Значит, по дороге вы наведывались в жилые места. А если попадались хозяева тех мест, ты, падла, их «двухсотил»... А это просто так с рук не сойдет, и ты это понимаешь. И что все менты, вплоть до участковых, в прилегающих областях, а особенно в крупных городах этих областей, где есть малейшая, хоть и теоретическая, возможность воспользоваться транспортом, будут поставлены на уши – тоже понимаешь! И ждать они тебя будут не меньше двух-трех месяцев – как раз тот срок, когда ты из тайги выйдешь за жратвой, или в ней же и сгинешь!.. Значит, идя в Тобольск, ты надеешься на что-то?.. А это значит только одно: тебя туда пускать нельзя!»
Так подстегивая себя, Игорь время от времени пускался в легкую рысь. А иногда и в галоп... Но чаще всего в широкий шаг – усталость и искореженное осколком и эскулапами бедро давали о себе знать...
Сколько всего было пройдено километров, Игорь узнал позже от Лешего и обалдевших милицейских чинов... Он просто шел... Нет, не так! Он не «просто» – он шел за своим личным врагом...
– Так ты достал его или нет?! – Джин, этот горячий татарин, никак не мог дождаться развязки.
Медведь словно не слышал, да он его и не слышал в тот момент, глубоко уйдя в свои воспоминания. Он только шевелил палочкой угли и говорил...
– Варежку закрой, сержант, – шепнул Джину на ухо Слон. – Видишь, человек друга поминает?.. Сиди на жопе и сопи в две дырки, а главное – не вякай! Тут три офицера прапорщика слушают, рта не раскрывая...
– Есть... – прошептал Марат.
– ...Я тот день как зомби прошел, – говорил Игорь. – Вода закончилась часам к пятнадцати, а эта падла шла так, что ни ручьев, ни малинников по пути не было...
...К вечеру следующего дня Медведь понял, что именно теперь все только и начинается...
Бобер все же увидел ракеты сигнальной мины.
Пока что в эту, вторую ночь Игорь еще не особенно опасался «сюрпризов» – ну не станет беглый зэк ждать погони, когда та отстает километров на тридцать. Бежать он будет, как заяц... Только... Медведь ожидал, что этот заяц в скором времени превратится в загнанного волка, умелого, надо сказать, волчару, от которого надобно ожидать любых сюрпризов... Так оно и случилось.
Ближе к сумеркам Медведь, взобравшись на какую-то очередную сопочку, столкнулся с ожидаемым.
Бобер резко изменил направление.
