Должок-то?
- Приличный, ешкин кот.
- Расскажешь?
- В другой раз, - пообещал старый вор по кличке Бирюк.
Мотовило сидел в кресле в своем кабинете и тупо смотрел на обшарпанную столешницу своего рабочего стола. Стол был прибран еще вчера с вечера, все документы помещены в сейф, а канцелярские принадлежности и чистая бумага в ящики. Майор уважал порядок. На столе, кроме телефона лежали два пластиковых пакетика. В одном пакетике желтели фильтрами два окурка, в другом находился зеленый инсулиновый шприц. Все. Это все, что они со стажером Петровским нашли на плоской крыше 'бочки'. Не густо. По остаткам крови в шприце и по слюне на фильтрах можно определить группу крови того, кто курил и ширялся на крыше, но что это даст? Можно даже не только группу крови определить. И пальчики найдутся и еще масса всего. 'Земляки', эксперты-криминалисты - ассы своего дела. Те, естественно, которых
Малюткин еще не успел в прокуратуру переманить. И методики сейчас замечательные. Если сильно постараться, пошарить в картотеке (у
Мотовило имелась своя личная картотека на кое-кого из пархомовских боевиков, этой информацией с ним поделился капитан из городского отделения ФСБ, его боевой товарищ по Чечне) и если повезет можно вычислить личность любителя забираться ночью на крышу пиццерии…
Ну и что? Ну, забрался! Ну, покурил, укололся. Ну, любитель экстрима. Или лунатик. Случайно погулять вышел. Заодно и покурил, а потом еще и укололся для полного кайфа. Уголовно ненаказуемо.
В номер Самсонова Гоша со своими операми не попал. Гондон Байкалов номер опечатал. А сегодня апартаменты наверняка в срочном порядке начнут ремонтировать. Во всяком случае, подчистую уничтожат все следы преступления, соберут осколки, по которым можно было определить, что стреляли из гранатомета.
Мотовило взял в руки пакетики, как бы взвешивая их. Не густо. Надо честно признаться, не густо. Почти ничего у него нет на Пархома.
Нужно что-то другое, более весомое… И вообще, официально, по закону трудно будет чего-нибудь добиться. А может, ну их на хрен эти улики? Может взять, да и грохнуть? Тупо грохнуть, отомстить за
Сидорова? Одним уголовником меньше будет. Ну, в самом деле, что у него есть, кроме подозрений и необоснованных обвинений уважаемого в городе человека? Не ехать же в Москву с использованным шприцем и двумя окурками. Засмеют. Правда есть еще Альфред Аркадьевич
Молотилов. Бомж. Человек без паспорта. Ну и где он? Сбежал. Найти-то можно, конечно. Хотя бы для того, чтобы спрятать его от Пархома.
Гоша снял трубку и позвонил жене. Наденька не спала, так как ответила быстро, и голос у нее был совершенно не сонный:
- Ну что ты так долго не звонил, Гоша? - с места в карьер упрекнула его Наденька, она почему-то всегда знала, что звонит именно он. - Ты же знаешь, что я волнуюсь!
- Привет. Вот он я. Поздравляю тебя с добрым утром и с праздником, любимая.
- С добрым утром не поздравляют. Его желают.
- Тогда я желаю тебе доброго утра.
- Спасибо. И я тебе.
- Надюш!
- Что?
- А ты как знаешь, что это я звоню?
- То есть?
- Ну…, всегда, когда я звоню, ты знаешь, что это я. Снимаешь трубку, я еще слова не успел сказать, а ты уже знаешь, что это я.
Как это у тебя получается?
Надя рассмеялась, но как-то грустно:
- Ты же из кабинета своего звонишь. У твоего телефона звонок особый. Печальный какой-то.
- А-а-а, понятно, - сказал Гоша и подумал про себя: 'Лукавит.
Когда я не из кабинета звоню, она все равно знает, что это я'. - А ты почему не спишь?
- Не спится. Тебя жду.
- Альфред с Окрошкой не приходили?
- Не-ет, - удивилась Надя. - А что, должны были?
- Не знаю. Я им приказал из машины не выходить, а они сбежали.
- Нет, никто не приходил. Окрошка? Почему Окрошка? Смешное какое прозвище у этого Грохотова…Нет, не было ни Альфреда Молотилова, ни Грохотова-Окрошки.
'Куда же они делись? - подумал Гоша. - Неужто на 'Искру' отправились? Да нет, вряд ли. Не такие же они дураки, чтобы прямиком в лапы к чеченам. Наверное, затаились в каком-нибудь другом бомжатнике. Надо срочно искать'.
- И Сидоров не приходил, - продолжала Надя.
- А он больше уже не придет, - вздохнул Гоша. - Никогда. Погиб
Сидоров.
- В гостинице? Где взрыв был?
- Да.
- Ты переживаешь?
- Хороший был мужик. Хотел Пархому за жену отомстить. Теперь…, -
Гоша вдруг замолчал.
- Гоша? - голос у Нади был обеспокоенным. - Але, Гоша! Что ты молчишь? Ты что задумал? Не смей! Не ввязывайся в это дело! Слышишь меня? Гоша?
- Ну, что ты? Я и не думал даже…
- Не ври. Я же тебя знаю. Ввяжешься - всем плохо будет. Не только тебе. Обо мне подумай. О нашем… маленьком…
- О ком? О каком маленьком? - не понял Гоша.
- О том, который будет.
- Ты что…? Ты…? Ты просто так говоришь, гипотетически? Или…?
- Или. Но я пока не уверена, что я… Не хотела тебе говорить, хотела сначала убедиться…, чтобы на сто процентов…
- Наденька! Родная! Да ты… Я не знаю что сказать! Надюша…
- Ты не радуйся раньше времени. Может, опять ничего.
- А ты сумки тяжелые таскаешь! С ума сошла! Чтобы с сегодняшнего дня ничего тяжелей стакана… молока не поднимала. Ясно?
- Слушаюсь, товарищ майор! Ты скоро домой?
Мысль о поисках Альфреда улетучилась из головы майора.
- Уже лечу! Целую тебя!
Мотовило положил трубку и снова взглянул на пакетики, сиротливо лежащие на столе. Потом перевел взгляд на корзину для мусора, стоящую между столом и сейфом, подумал и, открыв сейф, положил вещдоки на нижнюю полку. Когда он уже полностью одетый был готов выйти из кабинета, противно и настойчиво зазвонил телефон. Гоша поморщился, как от зубной боли решив, что это звонит Смоленцев или какая-то другая сволочь. Посмотрев на часы (десятый час утра) и поборов в себе желание плюнуть на все и не снимать трубку, Гоша вернулся к столу.
И правильно сделал. Звонил Эдик Мому.
- Алло! Гоша, я не стал тебе домой звонить, уверен был, что ты на службе.
- Честно сказать, собрался уже уходить.
- А что так? Раскрыл преступление? Молодец! Лихо. Со спокойной совестью теперь можешь идти домой. Придешь сейчас домой к любимой жене, ванну примешь, чашечку чаю выпьешь. Или кофе. А может водочки?
Завидую. А я только на работу пришел. У меня еще все дела впереди, сплошная…грыга и рутина. Но
