- В шкафу, - кивнул в угол комнаты.
Вечером они вылетели домой.
Первое что сделала Ярослава, ступив на порог своего 'каземата' - ушла в ванную. Ей очень хотелось побыть один на один со своими мыслями, а они были откровенно паршивыми.
Девушка включила воду и встала под душ. Ей хотелось плакать и она не сдерживалась.
Она часто представляла себе, что выйдет замуж, как все нормальные девушки, потом забеременеет, муж будет очень рад ребенку, потом родится мальчик, затем девочка. Они будут жить дружной семьей, любить друг друга…
Жизнь настолько цинично разбила ее планы, что смириться с этим
Ярослава не могла. И ненавидела Алекса, виня в том, прежде всего его. Он знал, что она может забеременеть, но все-таки не предохранялся! Выходит, он специально это делал, выходит, он просто искал и содержанку и подходящую курицу, чтобы получить и утеху в постели и ребенка!
И надо же было на эту роль попасться Ярославе!
Он, по сути, сломал ей жизнь. Сломал легко и по одной простой и все же нескладывающейся в голове причине - ему было скучно! Ему понравилось экспериментировать с Ярославой!
Как она попала ему на глаза? Какой нечистый вынес ее на него?!
Почему она не попала под машину?!
Все планы, надежды, мечты, размеренная понятная жизнь и какие-то маячки цели в будущем - все было сметено легко и виртуозно по прихоти избалованного дегенерата! Теперь вместо диплома ее ждет свидетельство о рождении ребенка, вместо замужества - содержание и роль обычной шлюхи, и будущее матери - одиночки.
Нет, ни за что она не родит от него!
Прочь даже мысли о ребенке - она не желает его, она знать ничего об этом не хочет.
Она вышла из ванной, уверенная, что Алекса в ее спальне не будет, но он уже ждал - лежал на постели и улыбался. Эти улыбки раздражали ее сильней всего. Он был доволен! Он почти благоухал, не скрывая своей радости! А сколько гордости было в его взгляде!
Зазвонил телефон и Леший сел, взял трубку, а Ярослава юркнула под одеяло, прислушиваясь к разговору. Речь шла явно с Барбарой и явно на польском. Беседа была непринужденной и веселой. Девушка внимательно посмотрела на мужчину, когда он убрал трубку на тумбочку и лег, подтянул Ярославу к себе:
- Невеста?
- Барбара, - навис над ней, полез к груди, накрыв ее ладонью.
- Она увеличится? - спросил с улыбкой.
Девушка дернулась:
- Ты только что с невестой разговаривал!
- И что? - рассмеялся. У Лешего было прекрасное настроение и ничто не могло его испортить. Он представил, как вытянется лицо его матери, когда она узнает о ребенке, представил, как округлит глаза шокированная Барбара и вздохнет, принимая как данность его ребенка.
Сына. Да, скорее всего сына. В династии Лешинских девочки редкость.
Нет, он решительно рад такому случаю и ребенок родится. Он хочет его.
- Ты с невестой говорил, а у тебя в постели другая женщина, - в упор смотрела на него Ярослава, чувствуя как ширится раздражение, но не только от легкомыслия и довольства Алекса, его аморальных поступков и своего жуткого положения, но и от жара, что шло от его ладони, возбуждающего вопреки желанию девушки стать холодной, как лед.
- Барбара нам не помешает, - заверил мужчина со смешком и накрыл губы девушки поцелуем. И черт его дери, был нежен настолько, что Ярослава невольно закричала, как только он вошел в нее. Тело вновь предало ее, отозвавшись на ласки Лешего.
Утро же началось с кошмара - Ярослава спросонья ринулась в ванную, освобождать желудок. Это не предвещало ничего хорошего, и если дело пойдет так дальше, то ближайшие девять месяцев она проведет у раковины, что ее не устраивало.
За завтраком она была хмурая, и настораживала Алекса своим серо-зеленым цветом лица.
Сидела истуканом и пялилась на омлет с ветчиной, бутерброды с икрой, жюльен, нарезку, фрукты и глубоко дышала, сдерживая позывы к рвоте. Есть хотелось до безумия, но то что стояло на столе отбивало аппетит.
Алекс намазал тост джемом, искоса поглядывая на девушку, подозревая, что та не собирается завтракать.
- Ребенку нужно питаться, - напомнил.
Ярослава зажала рот и ринулась прочь из столовой. Леший так и остался сидеть с тостом в руке, занесенным на пол пути ко рту, соображая, что к чему. Положил хлеб и пошел за девушкой. Та белая как фаянс раковины полоскалась под струей воды. Заметила его и уставилась в зеркало:
- Что?! Нравится?! Ты этого хотел?!
- У тебя токсикоз.
- Спасибо, что сказал! - чуть не заплакала от его спокойствия.
- Успокойся, - улыбнулся примиряющее.
Глаза блестели от удовольствия: он упивался натуральностью эмоций и состояния девушки, осознавал, что целых девять месяцев будет наблюдать перемены в ней. Что мало он зародил жизнь в ее теле, он будет свидетелем ее роста и рождения. Он будет в эпицентре уникальных событий в одном человеке, который уже носит другого человека, но видно еще бунтует и противится. И он, Леший, будет держать руку на пульсе, не только видеть результаты своих усилий, но и руководить процессом.
Алекс по-настоящему чувствовал себя Богом.
Обнял Ярославу и ласково поцеловал в висок:
- Кушать все равно надо, - заявил, глядя на нее в зеркало. - Может быть ты хочешь, что -нибудь особенное?
- Яд!
- Исключено.
- Тогда гинеколог!
Леший засмеялся, повернув ее к себе, обнял за голову: какая дурочка! Все мысли на лице и в глазах!
- Исключено. Ты не планировала ребенка? Я тоже, но он будет, он уже есть. В тебе.
- Зачем тебе ребенок? Ты подумай что будет, когда узнает невеста!
- Она примет его. Барбара воспитанная женщина и понятливая.
Из-за такой мелочи как внебрачный ребенок она не станет рвать выгодные отношения. Ты опять плаваешь в иллюзиях, дорогая моя, - обнял и повел за стол. - Заказать тебе что-нибудь особенное? Что ты действительно хочешь?
- Соленое. Много, - буркнула, соображая, какие еще доводы привести к аборту.
Алекс усадил ее за стол, кивнув охраннику у дверей, чтобы велел подать, что просила девушка и сел напротив, развернул газету и углубился в чтение. 'Нью-Йорк таймс' - прочла Слава и, внутри опять все закипело на мужчину. Прессу он изучает! Ничего у него не изменилось!
Договор нарушил, на всех ему почихать, ее детенышем наградил - и читает!
И не стала сдерживать себя - вырвала газету и откинула.
Хочешь ребенка? Получи!
Алекс глянул на нее чуть исподлобья, но хоть бы одна мышца на лице дрогнула, хоть бы тень недовольства в глазах появилась - легкое удивление и вопрос:
- Раздражает Нью-Йорк таймс?
- Токсикоз! Хочу кашу с кетчупом!
Алекс чуть прищурил глаз и улыбнулся, намекая, что можно не стараться, тактика неверна в корне:
- Я уже слышал этот анекдот. Избито.
И получил другую газету от прислуги, а Ярослава солености во всем многообразии - от рыбной нарезки
