Констебль из дорожной полиции откинул капот и нырнул под него. Через пару секунд писк прекратился. Он захлопнул капот, повернулся к Тиндаллу и Грейсу:
— Все в вашем распоряжении.
Грейс, тоже в белом защитном костюме и перчатках, пропустил вперед Тиндалла и стоял, наблюдая за ним. Быстро взглянув на часы, подсчитал, что после закрытия стоянки прошло двадцать пять минут. Снаружи царил полный хаос: полицейские автомобили, машины «скорой помощи», пожарные, десятки блокированных покупателей, деловых людей, посетителей. Сногсшибательный эффект довершало перекрытое почти везде в центре Брайтона дорожное движение.
Если из этого ничего не выйдет, в физиономию суперинтендента полетит куча тухлых яиц.
Грейс следил, как Тиндалл первым делом посыпал порошком для снятия отпечатков пальцев наиболее вероятные места: зеркало в кабине, рукоятку переключения скоростей, клаксон, внутренние и наружные ручки на дверцах. Покончив с этим, снял пинцетом волосок с подголовника водительского сиденья и опустил в пакетик. Потом пинцетом же вытащил из пепельницы один окурок и положил в другой пакет.
Через пять минут он вылез из машины, вид у него при этом был значительно веселее, чем в момент прибытия на место.
— Есть несколько хороших отпечатков, Рой. Сейчас же отправлюсь назад и попрошу ребят пропустить через систему.
Имелась в виду Национальная автоматическая система дактилоскопической информации.
— Я и сам сейчас туда поеду, — сказал Грейс. — Встретимся минут через десять.
— Буду ждать с результатами.
— Ценю.
— Собственно, мне глубоко плевать, черт возьми, ценишь ты или нет, — отрезал Тиндалл, сурово глядя на суперинтендента.
Иногда Грейс с трудом понимал, когда Джо Тиндалл говорит серьезно, а когда шутит; у него было весьма своеобразное чувство юмора — трудно уловимое.
— Ладно, — сказал Грейс, стараясь умилостивить коллегу. — Восхищаюсь твоим хладнокровным профессионализмом!
— Хладнокровная задница! — буркнул Тиндалл. — Я это делаю потому, что мне платят. Мне не нужны никакие оценки с восторгами. — Он снял защитную одежду, сунул в сумку и направился к лестнице.
Грейс и констебль из дорожной полиции переглянулись.
— Сердитый типчик!
— Зато глаз — алмаз… — заметил констебль.
Грейс заглянул внутрь машины, осмотрелся, открыл бардачок, где ничего не было, кроме руководства для пользователя, проверил кармашки на дверцах — пустые. Полез под оба передних сиденья, снял чехол с заднего, посмотрел, что под ним, — ничего. Абсолютно ничто в машине не говорило о личности водителя; скорей, похожа на прокатную, чем на собственную.
Наконец открыл багажник. Чистый, без единого пятнышка. Только набор инструментов, запаска и светоотражающий предупредительный знак-треугольник, предположительно входящие в комплект. Он заполз под машину. Ни грязи, ничего необычного.
Поднявшись, Грейс велел констеблю запирать машину и включать сигнализацию, а сам направился к собственному автомобилю, торопясь вернуться в Суссекс-Хаус. Он отчаянно надеялся, что строптивый, но блистательный Джо Тиндалл добьется результата с отпечатками.
А уж группа наблюдения не упустит из виду «фольксваген».
Бесполезная остановка жизни в Брайтоне вряд ли повысит мнение Элисон Воспер о суперинтенденте Грейсе. Равно как и его шансы избежать ссылки в Ньюкасл. Независимо от Кэссиана Пью.
Тут он вдруг вспомнил Клио. Двадцать минут третьего. Она так и не перезвонила.
80
Том бросился на пол, лихорадочно шаря руками по твердому камню в поисках веревок. Темноту пронзил луч фонаря, на миг он упал на Келли, потом на его лицо, скользнул по стене, осветил ряд химических баков. В том числе тот, что без крышки.
Черт, черт, черт, черт.
Том лежал на боку, неподвижно, задерживая дыхание, крепко прижав к бокам руки, стиснув ноги, обливаясь потом. Слушал приближавшиеся шаги. Сердце колотилось, в ушах шумел поток крови, стремительно бежавшей в венах. В горле стоял желчный комок страха.
Момент приближается. И наступит, как только он будет разоблачен. Господи, может быть, снова свалял дурака? Глупо уехал из дома, глупо позволил затащить себя в машину. А теперь глупо, немыслимо глупо пытался освободиться.
Келли была совершенно права, называя его неудачником.
Он на секунду закрыл глаза, помолился, борясь с тошнотой. Вот так все и кончится? Все мечты? Никогда больше он не увидит детей? Никогда…
Раздался грохот. Что-то покатилось по полу. Что б это ни было, оно ударило его в висок. Предмет твердый, но легкий.
Том перевернулся, не забывая держаться как бы в связанном положении. Луч на секунду ударил прямо в глаза, ослепил. Потом он услышал ту же ломаную английскую речь:
— На мочу. Не на дерьмо.
Луч фонаря скользнул с его лица на предмет, лежавший на боку всего в нескольких футах. Это было оранжевое пластмассовое ведерко.
Шаги удалялись. Том оглянулся, наблюдая, как луч пляшет по полу, пока мужчина идет к далекому светлому прямоугольнику. Он мельком подумал, что тому, видно, в голову не пришло, как можно воспользоваться ведерком, если руки привязаны к туловищу.
Послышался стук тяжелой металлической двери.
И вновь наступила полнейшая тьма.
81
— Ты что, совсем рехнулся, мать твою? — заорал Карл Веннер. Его физиономия приобрела красновато-коричневый цвет, в тон рубашке с натянутыми на животе пуговицами. На висках вздулись вены. Царапины, полученные от девчонки во время последней встречи с нынешним визитером, еще были очень заметны. — О чем думал, явившись сюда? Тебе было сказано, никогда, никогда, никогда не являться без вызова! Чего тут, черт возьми, непонятного, Джон?
Энди Гидни уставился в дешевый бежевый ковер, сосредоточившись на одном квадрате, стараясь подсчитать, сколько в нем волокон.
Веннер сунул в рот указательный палец и принялся обгрызать кожу вокруг ногтя. Сигара дымилась в пепельнице на металлическом столе на верхнем этаже склада.
— И кстати, где ты шлялся? Я целый час пытался дозвониться.
— М-м-м… Сюда добирался.
— Почему не отвечал по своему чертову телефону?
— Потому что вы мне велели никогда его сюда не приносить.
К тихому удовлетворению Прогноза, Веннер после этого ненадолго заткнулся, продолжая грызть палец. Потом осмотрел его и куснул еще пару раз.
— У нас колоссальная неприятность, вот зачем я тебе звонил.
Фактически две, мысленно поправил Прогноз. О другой ты пока не знаешь. Плевать. Пусть у Карла Веннера будет тысяча неприятностей — наплевать. Он продолжал считать волокна.
