– Мама. – завершил список высказываний я самым банальным из них.
Ракшаса заглянула в чашу, затем вопросительно глянула вверх, откуда туда должна была капать кровь. Капать было неоткуда, над головой висела лишь туча, клубящаяся и быстро прореживавшаяся – смерч Силы, питавший ее, все же исчез. Тогда она перевела взгляд своих черных глаз на нас, видимо осознавая, что без нас такое паскудство случиться не могло. Черные глаза вдруг начали разгораться алым огнем, как раздуваемые в камине угли, длинный алый язык, заостренный на конце, змеей выскользнул из чаши и исчез за частоколом черных кривых клыков. Рука с мечом вытянулась в нашу сторону, словно намечая линию удара, черные губы растянулись, а затем… А затем словно ураган пронесся над двором, сбивая нас с ног и волоча по траве. Ракшаса завизжала, так, словно тысяча пароходных свистков дунули разом в единый рупор.
Мы оглохли, ослепли, обалдели, меня крутило по мокрой траве, я скользил, не в силах остановиться, пока со всего маху не врезался в каменную стену, так, что зубы лязгнули, а дыхание вылетело из меня вон. Рядом со мной, как сухие листья, сметенные ураганом, оказались мои друзья, сваленные в кучу, перемешанные как огурцы в салате со своими рюкзаками, деревянной скамейкой и трупом вампира с арбалетной стрелой в затылке.
– Бежим в дом! – закричала Лари, вскакивая на ноги, пока ракшаса набирала дыхание для следующего крика.
Но спасла нас всех Маша. Как она догадалась закачать в свой амулет именно «Сферу безвременья» – я не знаю. И я не уверен, что на переполненную силой своей Черной Богини ракшасу подействовало хоть что-нибудь еще. Маша крикнула, взмахнула рукой с амулетом, с которого сорвалась призрачная стрела, врезавшаяся в демона и обратившаяся вертикальным прозрачным цилиндром. А ракшаса оказалась в середине его, медленно-медленно встающая со своего постамента.
– Бежим! – крикнула следом за тифлингиссой Маша, и мы со всех ног метнулись во входную дверь дома, надеясь найти спасение за его толстенными стенами из дикого камня, заросшими мхом.
С грохотом распахнулись тяжелые, окованные металлом створки, в которые со всего маху врезались два тяжеленных гнома. Мы вбежали за ними и я заорал что было сил:
– Рассредоточиться и спрятаться! Стрелять только тогда, когда заклинание рухнет.
Затем я схватил Машу за руку и потащил туда, где несколько минут назад вел беседы с бывшей сайре вампира Арлана. Окошки второго этажа показались мне самыми подходящими.
– Рюкзаки! – в отчаянии крикнула сопротивляющаяся Маша.
– Демон с ними! – крикнул я в ответ, даже не осознав, насколько это правда. Именно демон почти божественной силы и оставался с ними во дворе.
Мы птицами взлетели по лестнице, я пригнул Машу к полу, схватив ее за затылок, и уже затем мы на четвереньках подбежали к окну и осторожно выглянули в него. Ракшаса уже встала на ноги и медленно, но уверенно совершала первый шаг в сторону границы заклятия.
– Так не должно быть… – жалобно проныла волшебница. – «Сфера» вообще останавливает вовремя, она никак не может двигаться.
– А почему двигается? – спросил я, трясущимися руками пристраивая на подоконнике двустволку. – И стрелять то можно?
– Нельзя. – мотнула головой Маша. – Ничего не получится, на пули время тоже действует.
Словно желая подтвердить ее заявление, с первого этажа прогрохотал пулемет. Прозрачная стенка заклятия среагировала на угодившие в нее пули тусклыми вспышками, а сами пули повисли в воздухе прямо на самой границе. Время для них остановилось. Для пуль, но не для ракшасы, которая делала уже второй шаг, а выражение ее жуткого лица менялось от бешенного к осатанелому и маниакально кровожадному. Ну еще бы, сидела в крипте, питалась, в потоке Силы своего божества чуть не купалась, а тут пуд динамита под задницей рванул. Озвереешь тут. Особенно если учесть, что ракшасы демоны ярости и убийства, и с понятием «гуманизм» если и знакомы, то исключительно понаслышке.
– Видишь? – указала на цилиндр Маша. – Пока она не вырвется, даже не пытайся стрелять.
– Вижу. А у тебя что в запасе осталось? Нельзя ее на денек, скажем, здесь задержать? Мы бы тогда сбежать успели.
– Не успели бы. – отмахнулась от моей наивной идеи она. – И нет у меня больше таких «Сфер». Могу наколдовать, но уже на последний резерв. А так… «Шаровая молния» осталась, и «Болотный туман», на случай, если спрятаться надо.
Нет, под «Туманом» мы не спрячемся, это как дымовая завеса. Побегаем чуть-чуть, до первого крика ракшасы, да и все. На лестнице загрохотали шаги, и в зал ввалились оба гнома, а следом за ними вошла Лари.
– Мы на втором этаже схорониться решили. – буркнул Орри, как и подобает гномам, с трудом признавая свой испуг. – Все же тут нас так просто не достанешь. Стены-то гномами выложены, я давно заметил.
– Только рассредоточьтесь! – скомандовал я, целясь в лицо ракшасе, которое все ближе и ближе придвигалось к границе заклятия.
Еще чуть-чуть, и оно будет снаружи, а дальше демон смерти и ярости в плохом настроении займется нами вплотную. Так, что у меня еще есть? СВТК, прикрепленная к рюкзаку, рюкзак во дворе. Две гранаты с напалмом, то что надо, обе в рюкзаке, а рюкзак сами знаете где. Еще одна «грелка» со святой водой, которая демону что вода обычная. Демоны – не нежить. Револьвер. Двустволка. Все!
Я беспомощно оглянулся лишь для того, что все остальные вооружены примерно так, как и я, только хуже. И что? Даже «лимонки» остались в вещмешках – против вампиров они не годятся, а лишний вес в драке таскать никто не хотел.
– Короче, всем целиться демону в морду! – скомандовал я, поудобней прикладываясь к ружью. – Стрелять залпом и по моей команде.
Ракшаса уже заметно ускорилась, преодолевая действие заклятия. И вскоре ее голова с многочисленными черными косами, водопадом свисающими вниз, показалась снаружи. А вот дальнейшего я не ожидал. Заклятие рухнуло сразу, и наш дружный залп, наложившийся на очередь из «дегтяря», в основном пропал впустую. В ставшую очень быстрой ракшасу попала лишь одна моя пуля, разорвавшаяся вспышкой белого огня прямо на ее коже, да заряд картечи, выпущенный Лари.
Хуже было другое – ни пуля, ни картечь не оставили на синей лоснящейся коже демона ни царапины. Она даже не обратила на них внимания, хоть и покачнулась от удара. Все же пуля десятого калибра не камешек из рогатки. А в ответ она распахнула свою пасть, противоестественно страшную, потому что находилась она на красивом женском лице, хоть и странной цветовой гаммы, а затем я опять оглох, сорванная ставня врезалась мне в лоб, выбив искры из глаз, а ураганный ветер швырнул меня спиной на резной дубовый буфет, дверка которого проломилась под моей тяжестью. А затем с улицы донеслись тяжелые шаги, дуб-дуб-дуб, словно по земле шествовала бронзовая статуя.
– Она сюда идет… – простонала Маша, а затем что-то мелькнуло в окне и отколотые страшным ударом меча о стену большие осколки гранита влетели в комнату, забарабанив по стене у нас над головой, ломая мебель, обрушивая вниз полки и выбивая искры и пыль.
– Бежим! В другую комнату! – заорал я, схватил Машу за руку и потащил за собой.
Все бросились следом, вовремя, чтобы не попасть под горизонтальный поток булыжников, в который превратился могучий простенок между двумя окнами. Как из гаубицы угодили!
Мы неслись по скользкому навощенному деревянному полу, оскальзываясь и пробуксовывая на поворотах, но недолго, вскоре достигнув противоположного конца здания усадьбы. Все без команды попадали на пол, ноя все же подполз к окну и аккуратно выглянул.
Ракшаса стояла там же, где и была, стараясь заглянуть в разрушенные окна зала, в котором мы были. Для этого ей не хватало роста, она была лишь раза в полтора выше меня, поэтому поставив ногу на подоконник первого этажа, тварь подтягивалась на руке. Это что, с умом у нее проблемы? Хотя, кто сказал, что ракшасы должны быть умными? Они проводники Силы, а не ума. Сила есть, ума не надо, так вроде…
Верно, не надо. А зачем ей ум, если наши пули на ней царапинки не оставили, а двумя ударами своего меча она второй этаж гномами сложенного замка вскрыла как глиняный горшок со сметаной? Не нужен ей ум. Если там нас не найдет, то дальше перейдет. А за пару дюжин ударов она всю усадьбу с землей
