– Ну, с чем у нас может быть? – даже удивился хозяин. – С картошкой, грибами и луком.
Действительно, ни с чем другим и быть не может. Местная публика вообще удивляется, если ты пытаешься заказать что-то помимо того, что у них в меню имеется. Чудаком тебя полагают, если не сказать хуже. Мясо есть, картошка есть – какого рожна тебе еще надо?
– Тогда все подавайте. И борщ, и жаркое. И морс.
– Водочки-с? Настоечек каких?
– Нет, водочки не надо. – с сожалением вздохнул я. – Ехать еще. Пиво есть?
По пустынной дороге руль крутит можно и пьяному, ничего страшного, но вот случись вроде драки что, то стрелять придется. А стрелять под градусом, когда тебя, скажем, сожрать решили – распоследнее дело.
– Есть, но только царицынское темное осталось. – ответил хозяин. – Нового не завезли по последним проблемам нашим.
– Это каким проблемам? – удивился я. – Война вроде к вам не дошла.
– Война не дошла. – согласился трактирщик. – А тварь какая-то дошла. Жрет, понимаешь, людей по ночам, прямо в домах. А как в последний раз у Петраковых на постоялом дворе купца Чухонцева разорвали с приказчиком, так и вообще никто не едет.
– Погоди… – поразился я. – Прямо в селе жрет? И не один раз?
– Пятерых уже. – вздохнул тот. – И это за две недели. Видели жандармов? Все из-за этого.
– Да ну ладно… И до сих пор не поняли, кто это?
Так действительно не бывает. Даже если в селе завелся вампир или оборотень, при настоящих поисках его все равно найдут. Ну, раз нападет, ну два. А потом или поймают, или бежать придется. Это правило. Село небольшое, все у всех на виду. К тому же здесь парочка неплохих колдунов имеется, хоть звезд с неба и не хватают. Сделать амулет, чтобы нечисть или нежить засечь большого труда не надо. Трудно делать такие «радары», как Васька делает, чтобы искать на расстоянии, а так, чтобы встать самому на площади и следить за проходящими – недоучка справится. Отсюда и истина, что вся нечисть, что живет среди людей и от людей питается, стягивается в большие города, где затеряться можно. А тут как затеряешься, где каждый с каждым знаком и половина – родня?
Если было больше трех атак, то тогда мы имеем дело со случаем исключительным. Народ здесь жизнью тертый, если уж не справляется с бедой, то пахнет не вампиром и не оборотнем, а чем-то… хм, даже предполагать пока не хочется. Редким и плохим пахнет.
– А скажи, любезный… – кто у вас поимкой твари сейчас командует?
– Староста. Бирюков Сергий.
– Староста, говоришь. А где его найти можно?
– А что, хотите в облаве поучаствовать? – вопросом на вопрос ответил трактирщик.
Я сунул руку за ворот свитера, вытащил оттуда свою серебряную бляху охотника, с изображением драконьей головы в профиль, проткнутой мечом сверху вниз, показал трактирщику.
– Вот как… – протянул тот, поразившись. – Так я его сюда позову. Пошлю мальчишку за ним. А вы пока откушайте, что день послал, нечего на голодное брюхо разговоры разговаривать. Я мигом!
Трактирщик умчался, а Лари посмотрела на меня и спросила несколько удивленно:
– Решили отвлечься от основной работы? Подзаработать?
– Хм… Лари… А вы про кодекс охотничий слышали?
– Нет. Просветите, будьте любезны.
– Правило у нас такое: если ты слышишь, что завелась нечисть, или нежить, или иная тварь, на счету коей имеются человеческие жертвы, притом там, где ты сейчас находишься, ты обязан свои услуги предложить в обязательном порядке. За разумную цену.
– А если не захотят платить?
– Тогда уже твое личное дело, ехать дальше или взяться бесплатно. – объяснил я. – Но не предложить права не имеешь, как бы ты не спешил. И если не наймут, то ты обязан хотя бы советом помочь. Если не сделаешь этого, и кто-то узнает – сдавай бляху пожизненно. Это как лекарю мимо умирающего пройти. Лечить бесплатно до выздоровления он может и не будет, но первую помощь оказать обязан, и к бесплатному лекарю доставить должен.
– Понятно… – кивнула Лари. – Есть идеи, кто безобразничает?
– Пока нет. Мало информации. Поговорим со старостой, с жандармами, тогда какие-то выводы появятся.
– Не тот, за которым урядники сегодня охотились? Ну, те, на дороге которые были…
– Нет, не похоже. – ответил я. – Та тварь только в лесах нападала.
Староста пришел одновременно с обедом. Трактирщик на огромном подносе с ручками притащил три глубокие глиняные миски борща, горку пахнущих чесноком пампушек, кувшин морса и кувшин пива. И в это же время дверь в трактир распахнулась, и вошел тот самый мужичок в мундире старшего урядника, которого мы видели вместе с жандармами на площади. А вместе с ним рослый жандармский вахмистр, командующий, видать по всему, тем самым взводом, что прибыл в Березняки из Слег.
– Не помешаем? – спросил староста, присаживаясь за стол напротив нас.
– Вовсе нет. Присоединяйтесь. – пригласил я. – Перекусите с нами?
– Нет, благодарствуем. – отказался тот. – Только что отсюда вышли. А вы кушайте, не обращайте на нас внимания, а то все остынет. Петрович у нас повар знатный, кормит вкусно. Мы бы подождали, пока вы отобедаете, да больно уж дело пакостное. Не терпится специалиста привлечь.
– Будете привлекать? Расценки знаете?
– Расценки знаем. – сказал вместо старосты жандарм. – Сто золотом, если это вампир, упырь, оборотень или иная тварь из «Регулярного реестра». Если из «Первой главы реестра», то оплата двойная.
– Верно. – согласился я.
– Половину внесет село, а еще половину из казенного фонда оплатят. – уточнил староста.
– Ну, раз по вопросам найма у вас сомнений нет, то извольте договор, и приступим. – сказал я.
Староста поднял на стол висевшую на ремне офицерскую сумку-планшетку, вытащил два листа гербовой бумаги, затем, достав карандаш, посмотрел на меня:
– Ваши, с позволения сказать, реквизиты?
– Охотник Великореченской управы, свободный по найму, Волков Александр, бляха номер два ноля триста сорок. – произнес я, не задумываясь, свою «официальную форму титулования».
Староста аккуратно, без помарок вписал мое имя в графу договора, затем расписался сам, коснулся пальцем блестящего кружка, мигнувшего в ответ. Я последовал его примеру, подумав, что когда-то колдун Беренсон сделал самый замечательный выбор за свою жизнь – приложил все силы к тому, чтобы создать бумагу либо печать, полностью защищенную от подделки. И создал таки. Затем лет за десять его бумаги стали настолько популярны сначала у нотариусов, затем у купцов (совершенно разорив нотариусов), а затем у всех подряд, что ни единая сделка в пределах Новых Княжеств не совершалась на чем-либо ином, чем на гербовой бумаге «Дома Беренсон и Сын». А каждый листик с подобными готовыми печатями, активирующимися от прикосновения пальцем, продавался по цене от тридцати копеек до рубля золотом! Каково, а?
Сейчас Беренсоны помимо своего магически-бумажного производства начали в землю деньги вкладывать. И уже стали самыми большими землевладельцами в Правобережьи. И по ним, кстати, всего сильней война и ударила – как раз в их владениях боевые действия развернулись, и их издольщиков распугали.
Опять отвлекся, разглядывая бумагу. А в ней честь по чести староста Сергий Бирюков написал сумму вознаграждения, какую мы с ними оговорили, а также вписал срок исполнения договора – одна неделя. Это мы с ним не оговаривали, но я и на неделю не смогу здесь застрять. Надо быстрее найти, кто тут обывателей по ночам на кусочки рвет, подобно Тузику, шапку терзающему.
– А что про тварь уже известно? – спросил я после того, как забрал свой экземпляр договора, сложил и убрал в папочку, где лежали бумаги из Контрразведки. Пусть до кучи хранится.
– Тварь ночная. – задумываясь перед каждой парой слов, начал описывать староста. – Пробирается в дом через окна или чердак. Людей в куски рвет.
