кровавость. Упырь тоже не столько кровь пьет или плоть жрет, сколько терзает свои жертвы. Есть теория, что он еще и жизненную силу тянет, когда рвет жертвы в клочья. Хоть это пока и не доказано.
Подошел хозяин трактира, начал расставлять перед нами тарелки с жарким, пахнущим очень и очень неплохо. Я даже чуть сдвинул папку с бумагами в сторону и начал поглощать мясо с картошкой, не прерывая чтения.
Третьей жертвой стала служанка из трактира «Веселая долина». Она пожаловалась на усталость, хозяин, Ветлугин Василий Петрович, тот, что нам как раз обед подает, отпустил ее пораньше. Она снимала комнатку у одной бабки в дальнем конце села. Но до дома не дошла. Ее труп, разорванный в клочья, подобно двум первым, нашли на улице.
На девушку напали, затащили за дровяной сарай, принадлежащий одному из местных жителей, где и убили описанным способом. Голову насадили на штырь вил, которые, в свою очередь, воткнули в кучу сена торчком. Интересно. Упырь бы так точно не сделал. Это для него слишком сложно, особенно в период жора. Тогда у него мозги вообще отключаются, а он и от природы не великого ума. Чего вы хотите, упырь ближайший родственник кладбищенского гуля. Это не вампир, который раньше человеком был, потом еще пару сотен лет прожил и все эти годы ума набирался. Это – зверь, примат, почти без всякой магии. Но все же небольшая магия в нем есть – упырь может спящего зачаровать, и может немного отвести глаза не спящему. Так что след магии в комнатах, о котором упомянули, как раз не удивляет.
Труп девушки был показан с разных сторон на четырех снимках. Чтобы разложить все фотографии по столу, мне пришлось первый ряд, с телом и головой коммивояжера, сдвинуть на самый край, почти под миску Маши. Потому что с последнего нападения снимков было целых десять, осталось на месте происшествия два трупа. Это было единственной разницей между происшествиями первыми, и последним. Все остальное совпадало до детали.
Купец Чухонцев с приказчиком Водовозовым возвращались из торговой поездки в Вирацкое баронство. Чем они торговали – неизвестно, но ехали обратно на грузовике-трехтонке. Остановились на ночлег в Березняках, отметили остановку все в той же «Веселой долине». Крепко отметили, даже скандал небольшой вышел, когда Чухонцев пытался соседу по столу голову горчицей намазать, аргументируя тем, что «я за свои деньги!» и пытаясь при этом соседу заплатить. Купца увел приказчик.
Ночевали они на постоялом дворе Петраковых, что следующий по улице после трактира. Комнату сняли на втором этаже. Чухонцев поначалу на две комнаты претендовал, было людно, поэтому поселили их в одну.
Проникли в комнату тем же способом, что и раньше, хотя к тому времени народ насторожился, и на дворах стали дежурить сторожа. Сторож уснул беспробудным сном, в окно влезли по лестнице, так же, как и раньше, с мясом оторвав крючок, после чего злоумышленник вновь явил ужаснувшемуся миру свою кровожадность. Однако, не до конца. Если Чухонцев был изорван не хуже своих предшественников, то приказчика рвать только начали, а затем прервались. Возможно, тварь кто-то спугнул.
Еще важным было то, что у всех жертв оказались с собой деньги. Поэтому, по версии следствия, ограбление исключалось полностью. У того же купца Чухонцева в кошельке осталось не меньше ста двадцати рублей золотом. Какой грабитель бы не польстился, тем более, что их особо и не прятал никто.
Я снова начал раскладывать фотографии перед собой, так, чтобы можно было видеть их все одновременно. Неожиданно я почувствовал волну холода у позвоночника, фотографии у меня перед глазами самочинно собрались в стопку, взлетели, перевернулись в воздухе, с треском влепились всей пачкой мне в физиономию, больно ударив по кончику носа. От удара стопка развалилась и рассыпалась по полу, а меня подхватило с лавки и спиной неслабо приложило о бревенчатую стену, так, что круглые лесины, из которых она была сложена, загудели как барабаны, а у меня перехватило дыхание.
– Да сколько можно, демон тебя забери, пихать мне под нос эту мерзость с разбросанными кишками и оторванными головами! Я же ем! – закричала Маша, вскакивая со своего места.
Лари с любопытством посмотрела на нее. Я тоже, снова придав себе вертикальное положение и поймав дыхание. Затем спросил:
– Что, Сила вернулась?
– Ой… кажется… – растеряно ответила Маша и вдруг расплылась в улыбке.
29
Мы сняли себе две комнаты на втором этаже странноприимного дома Барышникова, который почему- то трогательно назывался «Березка». Березок тут никаких не было, за исключением маленького пенька в углу двора, который, вполне возможно, в прошлом таковой березкой и был. Сейчас же двор был культурно расчерчен белыми, чуть кривоватыми полосами прямо по земле, обозначавшими места для парковки машин. Думаю, что после каждого дождя эти полосы следовало наносить заново, да и то лишь тогда, когда грязь засохнет, но все равно выглядело это очень солидно.
На одном из таких прямоугольников я поставил полуторку, после чего мы заняли две комнаты на втором этаже. Больше там комнат не было, а разбредаться по разным местам мне не хотелось. Такое нередко случается, что тварь, на которую собираешься охотиться, открывает охотничий сезон на тебя самого. И это не шутка, на самом деле. Одно дело, если монстр – дураковатый упырь, полуживотное, и совсем другое – какая-нибудь Баоба-Сит, существо разумное, хитрое и сообразительное. Такие твари сразу понимают, какая опасность исходит от профессионального охотника, и зачастую пытаются его со сцены удалить до того, как он сумеет раскрыть их инкогнито. А кроме него подчас никто иной их отловить и не может – знаний подобных больше ни у кого нет.
Как мы вечером будем распределяться по комнатам, я пока не думал, хоть уже заранее понимал, что трудностей не избежать. И главной трудностью для себя буду я сам, мучительно мечтающий разделить постель с Лари и при этом осознающий, что делать этого не надо ни в коем случае! Считайте это интуицией, если хотите.
Затем Лари осталась в комнате, заявив, что ей нужно привести в порядок ногти, а мы с Машей отправились смотреть места преступления, в сопровождении жандармского вахмистра. Раз уж нашей юной колдунье вернулся дар управления Силой, то грех ее было не использовать. Сказать, что я обрадовался, это ничего не сказать. Еще с утра со мной ехала напарница не слишком полезная, умеющая лишь неплохо управлять машиной и очень посредственно стрелять (я хорошо запомнил перестрелку с фальшивыми зуавами по пути в Тверь), а сейчас со мной была самая настоящая колдунья. Пусть и не самая сильная, до того же Пантелея ей в жизни не дорасти, но и отнюдь не слабая – местных сельских колдунов она за пояс заткнет играючи. Уж в этом я разбираюсь, можно верить.
А еще это означает, что теперь мне не нужно будет ее постоянно охранять. Напасть на сильную колдунью отнюдь не так просто, для кого угодно, хоть для вампира, хоть для упыря, хоть для оборотня, хоть для всех них разом. Любой из них без башки остаться может. Да и в отряде с колдуном хорошо – кто выставит «сторожки» вокруг лагеря, если в лесу ночуешь? Кто охранный круг силой наполнит? Колдунов в отряде только самые опытные и богатые охотники имеют, и зачастую колдунов слабеньких, недоучек все больше. А мне пока счастье привалило – молодая, да ранняя, сильная и способная. Мечта! И красивая к тому же. Кому как, а мне это нравится.
Вот с этой «мечтой» мы и стояли сейчас посреди небольшой комнатки, с одной кроватью у левой стены, еще одной у правой, и единственным окошком в торце, пытаясь уловить следы магии. Я ее чую так, от природы, даже сам не знаю, каким образом, ну а Мша умеет ловить следы заклинаний по всей науке, этому ее учитель Валер обучал тщательно и долго.
Вахмистр стоял в дверях, стараясь даже не дышать. Узнав, что здесь не только я охотник, но еще и Маша колдунья, он преисполнился уважения невероятного. И последней каплей для него оказалось сообщение дежурного унтера, что прекрасная дама в тюрбане в нашей компании вообще из рода легендарных воинов-тифлингов (про потаскух-тифлингисс он, к ее счастью, не слышал). После такого доклада он, видать, заранее решил, что тварь, взявшая привычку охотиться на постояльцев, обречена.
– Магия здесь была. – сказал я, прислушиваясь к свои ощущениям и оглядываясь вокруг. – Не
