– Чем? Зубами? Когтями?
– Похоже, что когтями. Отпечатки такие, в любом случае.
– А про окна откуда известно? Как тварь их открывает? – уточнил я сразу.
– Открыто всегда одинаково – когтями цепляет, чуть раскачивает, а затем на себя дергает. Ну, крючок и отлетает. – сказал вахмистр, подумал и кивнул сам себе: – Да, так и есть.
– Прямо к жертве в комнату?
– Прямо туда. – подтвердил снова староста.
Лари неожиданно подняла глаза и посмотрела на меня со значением, как бы пытаясь обратить мое внимание на последние слова старосты. А я и так обратил, о чем и сказал ей, чуть прикрыв веки.
– Колдуны на эти места ходили? – задал я следующий вопрос.
– Ходили. Есть следы волшбы, но какой – толком непонятно. Думают, что спящих зачаровывали, чтобы они не просыпались, когда тварь в окно лезла. Заклятие накладывали, значит, сонное.
– Это бывает. – согласился я. – Так многие твари нападают, даже вампиры некоторые из старых.
– Думаете, вампир у нас? – спросил староста.
– Не знаю. – пожал я плечами. – Может и вампир.
– А на что вампиру людей в куски рвать? – спросил вахмистр. – Ему же кровь нужна, да и все. Оне от крови крепнут. Видал я, вампиром кусаных. Две дырки в шее или в руке, скажем, да и дело с концом.
– Вампиру подчас еще и деньги нужны. – урезонил вахмистра я. – Живут то они как люди, скрываются. Бродяжничать им не с руки. Кстати, крови в комнатах много было?
– Много. – кивнул староста. – Если вы об том, что вампир потом людей на куски рвал, когда кровь выпивал – то ошибаетесь. Вся кровь на месте.
– Ну, вся или не вся – никто не мерил. – возразил я. – Сколько вампир выпивает за один раз, знаете?
– Ну… досуха. – пожал плечами староста
– И литра не наберется. Для вампира кровь наркотик, а не пища. Получил дозу – и счастлив. Так что после вампира крови не меньше остается, чем без него.
– Вот так. – покачал головой вахмистр. – Век живи – век учись, и дураком помрешь. А я всегда думал, что до капли высасывают.
– Так это полведра. – усмехнулся я. – Он раздуется как клоп, если все высосет.
– А ведь верно. – кивнул староста. – Так что, вампир у нас?
– Не знаю покуда, не знаю. Буду у вас по всей форме следствие вести. С дознанием. Дайте мне кого в помощь, чтобы со мной ходил, и ему люди на вопросы отвечали.
– Я с вами похожу. – заявил жандарм. – Может, ума заодно наберусь. А то охотников у нас мало, а нечисти много. А уж мне кто угодно на вопросы ответит.
– Согласен. Как скажете. Протоколы по местам преступлений составляли?
– А как же! У нас все по закону, как в циркуляре по Департаменту благочиния сказано, так и делаем. Протокол, понятые, копии.
– У вас с собой есть?
– И тут обижаете. – сказал староста. – Получите. Почитайте.
Он протянул мне картонную папку, в которой были даже фотографии. Фотографии – это очень хорошо, от многих сельских расследователей такой роскоши не дождешься. И в протоколах у них обычно такое написано, что никакой возможности понять нет, что же писавший ввиду имел.
– Мне еще места нападений осмотреть надо. Когда можно будет?
– Когда скажете, тогда и можно. Ладно, вы обед заканчивайте спокойно, и к нам подходите. Я пока личному составу задачу ставлю, возле машин, что у входа. – заявил вахмистр, поднимаясь с лавки. – Не торопитесь, мы никуда не уедем. До поимки злодея имеем местом дислокации село Березняки.
После этого они оставили нас наедине с подаваемыми блюдами. Впрочем, Маша таковой себя ощущала во время всей беседы, спокойно уплетая борщ и заедая его пышными чесночными пампушками. Хорошо, что у нас с ней отношения всего лишь дружеские, а не иные какие, а то после такого обеда горячие поцелуи были бы крайне затруднены – чеснока повар не пожалел.
После того, как староста с жандармом ушли, я тоже отдал должное уже начавшему остывать борщу. А отдать ему это самое должное следовало – отличный был борщ. Даже Лари его уплетала так, как будто в последний раз. Никогда не задумался, кстати, а у полудемонов есть какие-нибудь специфические кулинарные предпочтения? На первый взгляд так и нет никаких. Даже морсу она пиво предпочла, как и я.
Когда борщ в миске закончился, я отодвинул ее в сторону, налил себе пива и раскрыл папочку с протоколами. Пока мясо принесут, займусь делом, что время терять? Сначала шел протокол с тремя подколотыми к нему фотографиями. Первой жертвой, по хронологии событий, стал коммивояжер фирмы «Барнаульский и Барнаульский, амулеты для крестьян и мастеровых», возвращавшийся из коммерческого вояжа. Коммивояжер остался ночевать в Березняках. Вечер просидел в «Веселой долине», затем ушел ночевать на постоялый двор «Распутье», что расположен прямо напротив. Комнату снял одну из тех трех, что над амбаром расположены. Где это – я помнил, сам раз в одной из тех комнат ночевал.
Утром останки коммивояжера обнаружил хозяин постоялого двора, Дмитрий Тихомиров, пришедший разбудить жильца, о чем тот сам его с вечера попросил. И чуть не лишился чувств, когда заглянул в комнату. Я взял в руки фотографии. Что можно сказать – потрудились над коммивояжером неслабо. Не в мелкие клочки разорвали, но все же очень старались к этому приблизиться. Руки-ноги оторваны и частично обгрызены, из туловища ребра выломаны, голова тоже оторвана и насажена обрубком шеи на столбик кровати. Кровью залит весь пол, заляпаны все стены и потолок. На второй фотографии была голова крупным планом, с вывернутой челюстью, обвисшим лицом и мутными глазами, третий снимок показывал следы когтей на ребрах. Когда их выламывали, очень характерные отпечатки остались.
Злоумышленник проник в комнату через окно, именно тем способом, о каком староста рассказал. Зацепил длинным и острым когтем раму, после чего тянул ее на себя до тех пор, пока крючок не отскочил. Серьезных запоров здесь никто нигде не ставил, село было весьма безопасным от всякой нечисти в силу высоких стен и бдительной стражи, а преступности тут отродясь не было.
Чтобы не путать снимки, я отодвинул их от себя на середину стола, разложил в рядок. Любопытствующая Лари чуть придвинула их к себе, тоже разглядеть решила.
Второй протокол описывал убийство некоего купца Михайлова из города Торжок. Тот мелко, но удачливо торговал всевозможным инструментом, вот и на этот раз приехал в эти края с целой трехтонкой товара, который полностью распродал, а теперь возвращался в Тверь. Как и коммивояжер, купец Михайлов просидел весь вечер в «Веселой долине», хоть и покинул трактир не будучи навеселе. Воздерживался, все больше стопочками да рюмочками пил. Ночевал тоже на постоялом дворе «Распутье», но не над амбаром, а в самом доме. На втором этаже, прямо над комнатой многострадального хозяина Дмитрия Тихомирова. Труп обнаружил он же – кровь из разорванного на части тела протекла через потолок и полилась прямо на постель, где хозяин постоялого двора почивал месте с супругой. Супругу, кстати, после этого пришлось пользовать лекарю от нервического припадка.
К этому протоколу было четыре снимка, которые я тоже разложил посреди стола, чтобы дать всем их рассмотреть. Купца Михайлова рвали на куски с не меньшим тщанием, нежели коммивояжера. Голову на этот раз оставили на подушке. Расчлененное тело плавало в луже собственной крови в кровати, покуда кровь не просочилась насквозь и не потекла через перекрытия на первый этаж. Как и в первом случае, никто никакого шума не слышал. Злоумышленник, или тварь, вскарабкался на второй этаж самым простым способом – приставив лестницу. Так же, как и в случае с коммивояжером, к слову. На этот раз лестница так и осталась у окна, в то время как в случае предыдущем ее убрали к забору, и при осмотре были обнаружены лишь следы от нее на мягкой земле под окном.
Это меня заинтересовало особо. По почерку нападение больше всего было похоже на работу упыря. Тут и пожранные и пропавшие куски тел, и все в крови, и многое другое. Но упырь силен и быстр. Это тварь такая, побыстрее любой обезьяны с островов в Южном океане будет. И забраться на второй этаж деревянного дома для него проблем нет – он и запрыгнуть может, и залезть по стене, впиваясь немалыми своими когтям в дерево. А тут… хм… по лесенке вскарабкались. Не упырь, однозначно. Даже если принять на веру утверждение, что упырь мог напасть на одну жертву, и уйти, в то время как в соседней комнате есть еще такие же. Единственное, что делает это похожим на атаку упыря – бессмысленная жестокость и
