Сплетников оттеснили. Толпа волновалась, трудно стало подслушивать отдельные разговоры.
Площадь была забита не только горожанами, но и крестьянами и ремесленниками из прилегающих районов номархии. На противоположной стороне возвышался нарядный павильон, заполненный местной знатью. Дворяне пили вино и курили змеиное масло. Перед павильоном потел в толстенных кожаных куртках и железных шлемах взвод охранников номархии. Солдаты завистливо поглядывали на простой люд, особенно на счастливчиков, которые прихватили с собой винные мехи, корзинки с едой и одноногие табуретки.
Зрители встрепенулись и затихли. Верховный маг прошествовал к сцене. Это был мускулистый немолодой человек, покрытый неяркими татуировками. Красивый звучный баритон взмыл над площадью:
— Граждане Биддерума, я приветствую вас от имени Царя Царей, которому навеки принадлежат наши жалкие жизни, Бхасрамета Великого, сына Халахума, милостиво дозволившего сегодняшнее зрелище.
Прямо из воздуха фокусник извлек позолоченную деревянную табличку, запечатанную темно-синей царской печатью. Величественным жестом он протянул ее командиру охранников, который немедленно помчался к павильону. Номарх Биддерума, стройный, нервный юноша, только недавно занявший этот пост, просмотрел разрешающий документ и жестом выразил одобрение.
Фокусник низко поклонился и повернулся к двум своим товарищам, звонко хлопнув в ладоши. Двое младших магов в роскошных одеяниях выскочили вперед. Неподвижной оставалась только женщина. Руки фокусников соприкоснулись в церемонном жесте приветствия. Потом между ними появился и стал расти жезл из черного дерева. Их предводитель схватил его и вонзил в пол сцены. Вспыхнул красный свет, вверх взметнулось полотнище красного шелка, ловко подхваченное ассистентами. Волоча его за собой, они бросились назад и накинули переливающееся облако ткани на неподвижную женскую фигуру. В фейерверке золотых искр, повинуясь пассам верховного мага, покрывало упало на пол и исчезло в щели, стекая туда, точно ртуть.
Трое актеров закружились в хороводе. Скорость их все возрастала, старший размахивал жезлом, издавая странный стонущий звук. Огромное полотнище блестящей голубой ткани поднялось над танцующими и заколыхалось в воздухе, подобно гигантской змее. До зрителей доносился топот ног фокусников и свист жезла, рассекающего воздух. Не верилось, что звуки эти издают человеческие существа. Затем из голубого полотнища вырвалось облачко металлического блеска.
Во время последующего длинного антракта Руиз Ав откинулся назад и попытался устроиться поудобнее, опираясь на плотно утрамбованную глину возвышения.
Последний луч солнца упал за зубчатые скалы холмов Сенмута. С наступлением темноты на сцене вновь загорелись факелы, а в павильоне знати вспыхнули специальные плошки, разгоняющие холод.
Когда ночь окутала землю, двое бродяг с выбитыми зубами попытались вытеснить Руиза с удобного места, но он начал вращать глазами, словно сумасшедший, а его посох-ружье испускал в их сторону пренеприятнейшие инфразвуковые колебания. Оборванцы моментально бросились прочь, делая на ходу знаки, оберегающие от нечистой силы.
Музыканты, рядами расположившиеся между сценой и павильоном, заиграли красивую траурную мелодию. Крышка позолоченного саркофага на сцене начала медленно приподниматься. Оттуда выпрыгнули трое магов. Оркестр сыграл финальное крещендо и резко замолк.
Фокусники стояли на авансцене, подняв руки, на всех были мрачные траурные одеяния. Лица скрывали фантастические маски Мертвой Троицы. В центре находился Бхас, бог засухи, смерти и удушающей пыли. Нижняя часть его маски напоминала челюсти насекомого, а верхняя, с отверстиями для глаз — череп ядовитой ящерицы. Костюм довершал плюмаж из желтых и рыжих перьев, символизирующий засуху.
По бокам стояли два его сына от богини безрассудства Нехрет. Слева — Тетри, бог голода, которого изображали в виде изможденного ребенка. Справа — Менк, бог рабства с собачьей головой.
Потом из саркофага появилась четвертая фигура. Это была богиня Хашипут. Руиз с трудом узнал девушку-Феникса под вышитыми одеяниями богини. Она напоминала драгоценный камень в богатейшей оправе. По традиции боги должны носить маски, но богини выступают с открытым лицом.
Казалось, что удовольствие от представления победило страх.
Флейты взвизгнули, и темные боги сорвали маски. Под ними оказались другие, еще более жуткие, плотно охватывающие головы. Прежние уборы фокусники отшвырнули в сторону и закружились в хороводе. Облако зеленого дыма заслонило брошенные одеяния, а когда оно рассеялось, груда масок зашевелилась. Фокусники отступили в сторону и застыли. Послышалось шипение, затем вопль боли. Шакалоподобное существо вырвалось из-под брошенных масок, волоча перебитые задние лапы. В погоню за ним устремилась бронированная ящерица, настигла, вспрыгнула ему на спину и размозжила череп одним движением страшных челюстей.
Пока кошмарное существо пожирало свою добычу, послышался шорох лапок многочисленных насекомых. Первые ряды зрителей, опрокидывая табуретки и проливая вино, отпрянули назад. Появились бонаны, насекомые неядовитые, но наносящие болезненные укусы. Крылья их были густо позолочены, поэтому двигались насекомые неуклюже и медленно, но очень красиво блестели в свете факелов.
Последнего бонана наконец раздавили, зрители заняли свои места и немного успокоились. Внезапно ящерица, закончившая трапезу, бросилась к краю платформы. Толпа разразилась воплями ужаса. Даже из павильона знати хлынули испуганные дворяне. Но жуткая тварь провалилась в люк, не добежав до края сцены. Слабый крик из-под платформы вызвал мрачные перешептыванья среди зрителей.
Одна только Феникс не обращала внимания на всю эту суматоху. Прекрасная женщина стояла неподвижно с отрешенной улыбкой на устах.
Так началось представление традиционной мистерии «Закат мира».
Это случилось в Зеленую Эпоху, еще до Ошибки. Земля была покрыта сладкой травой, а простая вода пьянила, как самое изысканное вино. Троих изгнали и заперли в Аду, далеко внизу, под краем мира. Они гнили там и покрывались язвами миллионы лет, а Земля благоденствовала.
Однажды богиня Хашипут гуляла в одиночестве у края мира. Это было задолго до постройки Стены, поэтому дева встала на краю и наблюдала за ядовитыми облаками.
Откуда-то издалека послышался странный сухой голос, звавший ее: «Хашипут, прохладная светлая Хашипут».
Она постаралась заглянуть в бездну Ада, — казалось, голос исходил оттуда, — но ничего не увидела. Впервые за все время своего существования богиня почувствовала страх. Однако ничего не происходило. Хашипут пожала плечиками и вернулась во дворец своего отца.
Несколько дней она не выходила гулять, а потом старалась держаться подальше от края мира. Но вскоре она вновь услышала странный голос. Теперь он звучал ближе и обрел непонятную силу: «Хашипут, пре-краснокудрая Хашипут, хочешь, я покажу тебе забавный фокус?»
Она побежала домой, чувствуя одновременно ужас и любопытство. Миллионы лет прошли с тех пор, как у нее был возлюбленный.
Руиз был поражен искусством артистов. Феникс великолепно исполняла роль нежной и глупенькой богини. Иллюзии выглядели настолько убедительными, что Руиз забыл, какие примитивные механизмы вызывают их к жизни.
Трое фокусников собрались на нижнем уровне сцены. Время от времени из их группы выстреливала в воздух оранжевая змейка, символизирующая злобные мысли. Змейки падали среди зрителей, которые моментально разрывали их на части ради спрятанных внутри дешевых сувениров и конфет.
Посох Руиза задрожал. Неподалеку двигалась огромная масса металла. Он перевел взгляд на дисплей, замаскированный под инкрустированную эмалью ручку. Горел красный огонек, но через минуту индикатор вернулся к норме.
Руиз нахмурился. Либо прибор отреагировал на случайное скопление в толпе, либо на корабле браконьеров были очень хорошие глушители.
В любом случае пока можно было вернуться к представлению.
Хашипут приходила к краю мира каждый день, но ничего не случалось.
Однако неделю спустя голос послышался вновь. Теперь в нем чувствовалась мощь пылевой лавины:
— Хашипут, гладкокожая Хашипут, разве ты забыла меня?
