взлетел на воздух из-за начавшейся перестрелки.
– Тогда приступайте, а вы, Матиаш, предоставьте мне развернутый отчет о деятельности вашей организации, включая статистические данные...
Мы вышли из кабинета. И Матиаш, пока мы спускались в лифте, долго и грязно ругался, даже не смотря на присутствие провожающего нас военного. В глазах офицера я заметил сочувствие – видимо уже всем досталось от нового начальства.
– Ты сразу на Змеиную улицу? – спросил Матиаш, когда мы загрузились в микроавтобус.
– Пока никто из них не разбрелся, – ответил я.
– Карл, ты слышал, куда нам надо?
– Уже еду, – отозвался Карл.
– Ян, мы, разумеется, подождем тебя, – Матиаш смотрел на меня. – Но вот ума не приложу, что делать дальше...
– Мне надо найти Марьяну, – напомнил я. – После этого разберемся.
– Ты считаешь, что это еще важно?
– Жизненно важно...
– Штаб-квартира террористов в центре Праги. Если бы не слышал своими ушами, решил бы, что полный бред, – произнес Штэпан.
– Вот точно так же он воспринял и нашу деятельность, – мрачно подытожил Матиаш. – Если все так пойдет, если это будет грозить нам – придется пойти на крайние меры.
– Да, я бы согласился подлечить Войтича, – заметил я. – И не только...
– Что ж, мне уже спокойнее, – Матиаш взял себя в руки.
Через полчаса машина остановилась.
– Поосторожнее там, – сказал Матиаш.
– Это так же просто, как несработавшая зажигалка, – заверил я и вышел из машины.
Дальше я прошел метров сто пешком, зашел в соседний от цели подъезд и через него же выбрался на крышу. Подо мной располагалась большая квартира, и я чувствовал, кто в какой комнате находится. Прикинув все, я нырнул в раскрытую форточку.
Еще через пятнадцать минут, я распахнул дверь микроавтобуса и сел на свое место, бросив внимательно смотрящему на меня Матиашу пару тепловизоров.
– Вдруг пригодится, – заметил я. – Пусть вызывает своих ребят.
Матиаш набрал номер и несколько раз раздраженно повторил в трубку, что да, уже все.
– Надо было растянуть «удовольствие» – заметил он.
– Не в этом случае. Высадите меня нам же...
– У Пороховой башни? – уточнил Карл.
– Да. Кстати, Матиаш, мне кажется тебе все же стоит потрясти Диану и Томаша.
– Что ты сам думаешь?
– Что я могу думать, когда на них обереги членов совета? – отозвался я.
Машина на минуту остановилась, чтобы высадить меня, и покатила дальше. Я, пройдя утренним путем, вернулся в тупичок. Было уже около трех часов, но на самом подходе к лавке я понял, что Марьяна до сих пор не появлялась. Зато в ее квартире я ощутил присутствие кого-то другого. Я остановился, попятившись, достал мобильный, набрал номер Марьяны. Но и на этот раз она оказалась недоступна. Я вновь осторожно направился к дому. Когда я понял, что за гость у Марьяны, меня тоже заметили. Но мне удалось перекрыть пути отступления. Дверь передо мной распахнулась, и я поднялся на второй этаж.
– Добрый день, Клара, – я зашел в гостиную Марьяны. – Вот уж не думал, что мы еще увидимся.
На лице парящей под потолком ведьмы застыла досада.
– А я – старая дура, позволила так легко обмануть себя. Ты – лжец, Ян. Лжец и предатель.
– Это издержки моего теперешнего состояния.
– Это оправдание перед самим собой, оправдание перед другими тебе не нужно.
– Моя природа – сама по себе оправдание.
– Вот только не надо философии! И как я купилась? У тебя ведь нет седьмого ключа, а я сама назвала тебе имя последней хранительницы...
– Да, неувязочка вышла с Марьяной, – согласился я. – Я проглядел ее, действительно будучи ей благодарным.
– Катерина рассказала мне.
– Я не сомневался, – я огляделся. – А седьмой ключ в связке был от моей квартиры, что, согласись, весьма символично. Ты, надо полагать, уже все обыскала?
– Ключа здесь нет, если тебя это интересует. Учитывая, что ты иногда появлялся в этом доме, она могла хранить его в другом месте.
– С чего бы? Марьяна не знала, кто я.
– Мне кажется, любая хранительница, пообщавшись с тобой некоторое время, непременно бы догадалась, – заметила Клара.
– Тебе виднее, – заметил я, раскрыв шкафчик, глянул его содержимое.
– Ты мне не веришь?
– То есть, ты не допускаешь, что могла просмотреть? – уточнил я. – Я все равно добуду ключ, так что не становись на моем пути, иначе мне придется убить и тебя, и остальных...
– Ты отпускаешь меня?
– Обычно я уничтожаю тех, кто мне мешает, но ты при этом вызываешь у меня уважение.
– Да ты способен говорить комплементы! – фыркнула она.
В этот миг у меня зазвонил телефон.
– Ян, мы нашли ее, – голос Матиаша был полон злого раздражения. – Эти идиоты... они заперли ее в нашей тюрьме и пытали ее. Черт, у них оказался полный инквизиторский набор!
– Что?! – заорал я. – Что с ней?
– Пока жива, но без сознания. Я не знаю, о чем они спрашивали ее, но когда мы снимали ее с дыбы, она все время шептала: «не отдавайте его ему!».
– Не отдавайте что?! Кому?
– Наверное, Томашу. В жизни бы не подумал, что у него садистские наклонности.
– Я уже иду. Только не трогайте ее.
Я глянул на Клару.
– Я предупредил тебя! – я ткнул в нее пальцем, освобождая, и нырнул вниз на лестницу.
Я долетел до нашего бюро минут за пять, спустился в подвал. Тюрьма была ярко освещена, и одна из решеток была распахнута настежь. Марьяна лежала на соломенной подстилке, а рядом суетился Карл. Томаш и Диана, недовольные происходящим, стояли у стены, перед ними, как разъяренный тигр в клетке, расхаживал Матиаш. Я заметил на руках новеньких наручники. Здесь же был Штэпан и еще трое охотников из совета. Я опустился рядом с ведьмой, пораженно взирая на ее раны – в свое время я прочитал несколько томов по истории и методам инквизиции и понял, что они с ней творили.
– Психи недоделанные! – не сдержался я.
– А надо было как это делали вы, более гуманно? – отозвалась Диана и обратилась к Матиашу. – Ты бы все-таки позвонил Ондрею, он в курсе нашего визита.
– Черта с два он в курсе! – Матиаш смерил ее взглядом. – Не знаю, за кого вы там себя выдавали перед официальным правительством.
– Сможешь что-нибудь сделать? – тихо спросил Карл.
Я покачал головой. Потом осторожно взял в ладони ее лицо, единственное место на ее теле, где не было ран и, прошептав ее имя, прижался к ее окровавленным губам.
– Ян? – Матиаш от неожиданности остановился.
Я чуть отодвинулся, слизнув со своих губ кровь. Веки Марьяны дрогнули и распахнулись.
– Янош, – удивленно выдохнула она, и в ее глазах на миг засветилась радость, но потом она вспомнила. – Нет!
«Тише, родная, тише», – я прижался к ее лбу, зарываясь пальцами в ее спутанных каштановых
