Из дома вышел нефтемагнат. Он был мрачнее тучи.
– Туркин Борис Анатольевич, бизнесмен.
– Генерал-майор Феофанов, Сергей Леонидович, начальник Главного управления по борьбе с терроризмом. Со мной подчиненные офицеры. Полковник Крымов Вадим Петрович и подполковник Тимохин Александр Александрович.
– Вы представляете подразделение ФСБ? – спросил Туркин.
– Не совсем, – ответил Феофанов. – Подчиненное мне Управление имеет двойное подчинение, ФСБ в том числе. Но это неважно.
Нефтемагнат указал на особняк:
– Пройдемте в мой кабинет. Прошу за мной!
Туркин двинулся к огромному роскошному особняку. Тимохин сказал Крымову:
– Да, неплохо живут наши отечественные нувориши. И это всего лишь загородный дом. Таких у Туркина наверняка с десяток, если не больше. И по всему миру.
Крымов ответил:
– Не таких, Саня. Покруче!
– Вот и я о том же. И что за страна у нас получилась после Союза? Одним все, другим ничего.
– Что теперь об этом говорить? Теперь будем шкурой рисковать, дабы вытащить дочку этого Туркина из Афганистана, куда она попала по собственной глупости. Знаю я этих богатеньких сумасбродных девиц. Им покоя мало, им романтику подавай. А как попадут в историю, их другим спасать приходится. Тем, у кого таких вот особняков нет, кто за зарплату пашет.
Александр взглянул на друга:
– Откуда ты знаешь этих девиц, Крым? Колись. На стороне бизнесменшу заимел?
– Да сдались они мне, эти... леди... ляди! А откуда знаю? Оттуда! Тебе какая разница? И, вообще, молчи, еще наговоримся, когда план составлять будем.
В кабинете офицеры расселись в кресла, хозяин кабинета устроился на дорогом кожаном диване:
– Значит, ФСБ узнала о похищении дочери?
Феофанов ответил:
– Ну раз мы здесь, то ответ очевиден.
– Позвольте узнать, откуда, если не секрет?
– Ну какой же секрет? Афганец, к которому летела съемочная группа, сообщил о похищении посольству и редакции телеканала. Они и оповестили ФСБ. Позже я связался с человеком, что пригласил журналистов в Афганистан. Так что мы узнали о похищении съемочной группы из источников в Афгане, а вот почему вы, любезный Борис Анатольевич, скрыли от нас факт похищения вашей дочери?
– А вы сами не догадываетесь почему, генерал?
Феофанов поднялся:
– Знаете что, Борис Анатольевич, давайте договоримся с самого начала, что эту партию ведем мы, офицеры специального управления. А вы либо сотрудничаете с нами, либо нет. Что особо не повлияет на нашу дальнейшую работу. И еще! Прошу вас на будущее не забывать, что мы представляем государство, а не какую-либо даже очень крупную и супербогатую коммерческую структуру, и обращаться к офицерам Управления следует соответствующим образом. Среди нас нет ваших подчиненных. Я же не намерен гадать в вашем кабинете, почему вы не сообщили о похищении своей дочери. Я жду ответа на четко поставленный вопрос.
Нефтемагнат, выслушав нотацию генерала, неожиданно произнес:
– Извините! Я неправильно повел себя. Ваши замечания учту. Просто еще не отошел от того, что Валя в плену у бандитов. Что касается вашего вопроса, Сергей Леонидович, то обращаться за помощью в правоохранительные органы мне запретил Исмаил-Хан, у которого томится моя дочь. Запретил под угрозой ее уничтожения. Поэтому я ни к кому и не обратился.
Генерал снова сел в кресло:
– Как часто вы общались с Исмаил-Ханом?
– Два раза. Последний раз вчера в 13 часов.
– О чем шла речь?
Туркин вздохнул:
– О выкупе! – И добавил, повысив голос: – Но я обложен проверкой Генеральной прокуратуры и не могу выплатить нужную сумму. Просил Жданова разрешить выплату. Но он не разрешил. Обратился к знакомым, никто не откликнулся на просьбу. Вот так познаются друзья, да какие, впрочем, в бизнесе могут быть друзья? В лучшем случае партнеры. А партнер это нечто бездушное, желающее получить свое, используя совместное предприятие. Ну и черт с ними. Теперь, как вы сказали, это неважно. Но я опасаюсь одного, как бы Исмаил-Хан не отыгрался на дочери за то, что в ФСБ стало известно о ее похищении.
– Не отыграется, – заявил Феофанов. – На вашей дочери не отыграется. Она нужна ему. Ее он будет беречь. До поры до времени. Кстати, в ФСБ поступили три сообщения о похищении Валентины. Первое из Афганистана, второе из телеканала, и с ними все ясно, а вот третье от частного лица из Москвы. Кто из знакомых, к кому вы обращались за помощью, мог сделать третий звонок на Лубянку?
– Никто! Кроме Шахристова, суть просьбы я никому не раскрывал. Просто просил помочь отправить 10 миллионов за «бугор»! Но Шахристов не стал бы информировать ФСБ.
– А его сын?
– Не думаю, чтобы Эдик сказал Сергею о проблемах Вали. Ведь он ее жених, и вскоре мы намеревались сыграть свадьбу! А что, это так важно, кто сделал третий звонок?
– Важно! Потому что вырисовывается фигура, информированная о захвате съемочной группы не менее чем вы и мы. И эта фигура остается пока в тени. Почему? Но, главное, откуда у этой фигуры появилась информация, которой она обладать не должна?
Туркин пожал плечами:
– Ну не знаю! Не знаю!
– А ваша супруга в курсе похищения Валентины? – задал вопрос Крымов.
Нефтемагнат удивленно посмотрел на начальника отдела спецмероприятий:
– Да! Я сообщил ей о беде. А что?
– Вы говорили ей, что террористы запретили вам обращаться в правоохранительные органы?
– Да, и просил, чтобы она тоже молчала о произошедшем.
– Ясно! А кто, извините, является наследником нефтяной империи в случае вашей смерти?
– Жена и дочь! Ну, что-то достанется церкви, что-то родственникам первой, умершей супруги. Но главные наследники жена и дочь, только...
– Подождите. Наследство оформлено завещанием?
– Да!
– Значит, в случае гибели Валентины Туркиной, единственной наследницей остается Кристина Арнольдовна Туркина, ваша жена?
– Я не понимаю, к чему вы клоните? Подозреваете, что в похищении Вали может быть замешана Кристина?
– Нет! Просто сам по себе отпадает вопрос, кто мог инициировать третий звонок в ФСБ.
– Кристина?
– Думаю, да! Вы уж извините за прямоту, но мы не в игрушки играем, и нам важно понять, имеет ли Исмаил-Хан пособников в России. И если имеет, то какого уровня влияния. Потому, что именно нам, нашему Управлению, поставлена задача по освобождению заложников из афганского плена.
– Так вы что, отправите своих людей в Афганистан спасать мою дочь?
– На этот вопрос я вам не отвечу. Как мы будем работать, не касается никого, кроме нашего начальства, естественно. Но вернемся к главной теме. Вы не записывали переговоры с Исмаил-Ханом?
– Нет! Я даже не подумал об этом. Да и техники нужной под рукой у меня не было. Как, впрочем, нет ее и сейчас.
Феофанов попросил:
– Тогда попробуйте как можно подробней вспомнить свой последний разговор с террористом.
Туркин задумался. Затем передал суть вчерашних переговоров с Исмаил-Ханом, не забыв упомянуть и
