место, проводился тоже внутри здания. В восемь часов шестеро духов вышли из крепости, в восемь двадцать – восемь тридцать шестеро и вернулись. Выводил смену либо начкар, либо его помощник, он же разводящий!
– А сколько было в караулке до его усиления?
– Одиннадцать рыл. Трое на постах, восемь, включая командный состав, в здании. Сейчас общее количество человек в карауле – двадцать.
– Исмаил-Хан почти в два раза увеличил число караульных?
– Да! К тому же, как ты заметил, на крышу посажен пулеметчик, но тот особо службой не напрягается. Съел лепешки, пьет чай.
– Значит, его выставили до утра?
– Скорей всего! Плюс у входа в бункер пещеры, согласно докладу Соловьева, пасутся еще двое моджахедов. Ими руководит лично комендант крепости, господин Натанджар. Раньше еще бродил по двору, заходил к боссу в дом, сейчас укрылся внутри бункера. А охрана то выходит на улицу, то возвращается в пещеру. Вход открыт!
Крымов воскликнул:
– Вот! Это самое главное! И это хорошо, что открыт.
– Неплохо! Далее, наверняка и в доме имеется охрана, но сколько в ней боевиков, неизвестно. Судя по подсчетам, духа три, может, четыре, плюс сам Исмаил-Хан, его начальник охраны Маруз. Последнего давненько не было видно на улице. Ну, женщин из обслуги мы не считаем. Теперь о кишлаке. В Анденате находится помощник Исмаил-Хана, Хадрияр. И с ним резерв штыков в двадцать – двадцать пять. Резерв не сведен в единое подразделение и не держится обособленно. Духи распущены по домам. С оружием. Впрочем, у них почти всегда при себе оружие. А вот почему Исмаил-Хан принял решение об усилении охраны объекта и именно накануне наших действий, не знаю! Возможно, на решение главаря банды повлиял телефонный разговор с неизвестным абонентом по спутниковому каналу. Но опять-таки, если Исмаил что-то узнал об угрозе нападения, то в первую очередь убрал бы из крепости заложников, да и сам слинял бы с ними куда-нибудь в горы. Но и заложники, и Исмаил на месте.
– Разговаривал Хан с Туркиным, – сказал Крымов. – Нефтемагнат заверил душмана, что переведет обозначенную сумму на указанные счета в течение суток. Исмаил-Хан обещал после получения денег вновь связаться с бизнесменом и детально обсудить порядок возвращения ему дочери. Этот разговор контролировали в Москве. Ничего, что могло бы насторожить Исмаил-Хана, сказано не было.
– Значит, Дамири, что заезжал сюда с каким-то арабом, посоветовал Исмаилу усилить охрану. Но опять-таки, почему? Не потому ли, что духи решили кинуть Туркина и продать Валентину арабам? Так сказать, сорвать двойной куш? И чтобы провернуть дельце спокойно, банально подстраховались? Все равно отряду по большому счету делать-то нечего.
Крымов пожал плечами:
– Черт знает, что на уме у этих современных духов. Они изменились.
Тимохин согласился:
– Да! Те, с кем мы воевали, были другие. Тем вбили в башку идею, а этим идеи не нужны, этим давай деньги. Доллары – их высшее божество, хотя по-прежнему так же усердно молятся Аллаху!
Крымов вновь кивнул:
– Это точно!
– Точно-то точно, но какого черта ты приперся сюда? Твой визит в район боевого применения групп «Орион» и «Мираж» планом, насколько помню, не предусматривался. Или Феофанов отправил поддержать нас?
Начальник отдела спецмероприятий отрицательно покачал головой:
– Генерал ни при чем. Просто в Баррияре мне делать нечего. Все, что надо, я узнал. Абдул передал письмо командира десантников, погибших у кишлака во время войны, описание того боя, указал место их захоронения. Все время нахождения в Баррияре он поддерживал связь с неким Казимом из отряда Исмаил- Хана. Но тот ничего важного не сообщил. Поэтому я и решил двинуться к вам. Асадани выделил мне проводника, отличный мужик, между прочим, считает Россию своей второй родиной. У него даже женщина любимая в Москве осталась. Мечтает встретиться.
Александр усмехнулся:
– Почти у всех иностранцев, что учатся у нас, остаются в России женщины. А сколько уезжают вместе с заморскими мужьями? Правда, столько же, наверное, чуть позже и возвращаются. Не представляю, как русская баба прижилась бы в Афганистане или в том же Лагосе.
– Есть такие, что и приживаются, но не о них речь. Я решил двинуть к вам, а вот Абдул, по-моему, готовил отряд для рейда. Он не оставил мысль если не освободить заложников своими силами, то хотя бы отомстить за подлость Исмаил-Хану.
Тимохин внимательно посмотрел на Крымова:
– Подожди! Если Абдул готовил отряд к отправке сюда, то об этом легко мог узнать Исмаил-Хан! Если у Асадани есть свой человек в отряде Хана, то почему у Исмаила нет агента в свите Абдула? Тогда усиление охраны получает объяснение. Хотя... вряд ли Исмаил-Хан стал бы дожидаться бойцов Абдула в крепости. Имея перевес в силе, он вышел бы навстречу противнику и разгромил его в ущелье.
– По ущелью из Баррияра в Хандар не пройти. Оно в нескольких местах завалено камнями, там были камнепады. Но не в этом дело. Я, уходя, предупредил Абдула, чтобы он не посылал своих людей на верную смерть. За похищение журналистов и убийство его соплеменников найдется кому спросить. Кажется, он понял, что я имел в виду. А там черт его знает. Но по-любому его отряд раньше завтрашнего вечера сюда не выйдет. Если только малой группой на машинах, но это будет равносильно самоубийству. Мы же должны отработать Хандар ранним утром.
Тимохин сказал:
– Кстати, Крым, а время-то начала главной акции так до сих пор и не установлено. Мои же люди и ребята Соловьева интересуются, когда начнем действовать!
– Начнем сразу после смены постов в 5 утра.
– Я могу сообщить об этом Соловьеву?
– Подожди, не спеши. Давай-ка еще раз доложи мне, как собираешься отрабатывать задачу в условиях изменившейся общей обстановки.
– Ты же все прекрасно знаешь!
– Саня! Докладывай! Это приказ!
– Ну раз приказ, то слушай! Итак, в 5:00 бойцы «Миража» начинают сближение с постами № 2 и 3, а также берут на прицел часовых замаскированного поста № 1, который хорошо виден с вершины перевала Малый Саят! Сблизившись, по команде снимают их и берут под контроль перевал. Мы с Шепелем, прикрываемые «Миражом», спускаемся по тросам вниз. Ну а далее действуем следующим образом...
Крымов внимательно выслушал Тимохина, хотя чуть ли не наизусть знал содержание плана реализации боевой операции «Афганский рейд».
Тимохин закончил доклад словами:
– Вот и все! Естественно, если акция пойдет по нашему сценарию. В случае сбоя будем принимать решения по реально складывающейся обстановке. Нам главное – освободить заложников, поднять их на перевал и отправить к основному пункту эвакуации. После чего духи не страшны. Даже если они и очухаются. Занимая господствующие высоты и выгодные позиции, группы в состоянии разнести отряд Исмаил-Хана. Ну а ублюдком Ханом я займусь лично! Надо удавить эту суку, иначе вскоре он вновь поднимет голову. И вновь польется кровь мирных людей.
Крымов напомнил:
– В план не входит непременная ликвидация Исмаил-Хана.
– Знаю и помню все, о чем говорили в Москве. Типа потом можно организовать спецакцию конкретно по устранению Исмаил-Хана. Только не будет этого, Крым! Уйдем отсюда с заложниками, о Хане командование тут же забудет. Пока тот не напомнит о себе очередным террористическим актом. И не исключено, в России. Нет, Крым, Исмаила надо валить здесь. Во время акции. И я беру его на себя! А ты можешь отрапортовать Феофанову, что я действовал самовольно. Пусть наказывают!
Полковник спросил:
