тогда Уран-гхор:
- Я готов доказать свое право. Кто не согласен - пусть скажет свое слово.
Замолчали орки, никто не решился принять вызов. Все знали, как силен молодой вождь. Все слышали про его победу над старшим братом, и про сражение с Шадар-гхором.
Так стал Уран-гхор главой клана Ориг. С победой вернулся в родное племя. Теперь к нему шли орки со всеми своими спорами, и он решал их честно. Виновных наказывал, невиновным помогал. Но один раз прискакал к нему на вулкорке воин, весь израненный, волосы слиплись от крови.
- Помоги, Уран-гхор! Племя наше кочевало вблизи от границы с Богатыми землями. Люди на нас напали, половину племени вырезали!
Собрался совет клана.
- Ты - глава, тебе и мстить за гибель орков, - сказал Варг-гхор.
И остальные подтвердили:
- Правильно!
- Народ недоволен, - продолжал Варг-гхор, - мести хочет.
Задумался молодой вождь. Зачем нужен правитель, который не может за свой народ заступиться? По всему выходило, война ждет клан Ориг.
- Собирайте войско, - сказал Уран-гхор. - На людей пойдем.
И со всех концов степи потянулись воины клана Ориг, готовые к бою с ненавистным людским племенем. Решили вожди на совете напасть сначала на малое людское селение, и всех вырезать. А уж потом бурей пройтись вдоль границы. Послали отряд разведать, как оно охраняется. Варг-гхор во главе отряда пошел. Вернулся через два дня, сказал:
- Мы сумели совсем близко подобраться. Плохие там воины, не заметили. Стены невысокие, на них лучники стоят. А в самом селении войско маленькое. Пять дюжин всего. Орки их без труда перережут.
- Завтра выступаем, - решил Уран-гхор.
Плохо спал Уран-гхор в последнюю ночь перед выступлением. Понимал: отдохнуть надо, силы нужны. Но злобной росомахой когтило сердце сомнение: правильно ли он поступает? Верно ли разведал Варг-гхор? Отец другое рассказывал. Орки потому перестали на человеческие города нападать, что у людей мощное оружие, много опытных воинов. Орки - тоже сила, но справятся ли они? Не погубит ли Уран-гхор свой клан? Пожирала душу жажда мести, черным крылом застилала глаза. Сердце из груди надо вырезать тем, кто на его соплеменников напал! И опять закрадывалось опасение: не станет ли этот бой последним? И еще вспоминался странный сон. Только закрывал Уран-гхор глаза, вставал перед ним старый шаман в рубище. Снова и снова повторял про себя молодой вождь его слова: 'Много тебе горя пережить суждено. Ищи змею рядом, а ворона - в горах'. Что это значило? Был ли этот сон вещим? Айка рядом тихо лежала, хоть и чувствовала, что муж не спит. Тяжело было у нее на душе, плохое предчувствие давило. Что будет с ней, и с ее нерожденным сыном, если погибнет Уран-гхор? И что будет с ее народом, если в степь придет война?
Тусклое солнце осветило холодную землю Орочьего гнезда, окрасило краешек степи недобрым кровавым цветом. Настало время прощаться.
- Сына береги, Айка, - говорил Уран-гхор, обнимая жену. - Помни: он должен родиться сильным и здоровым.
Сдерживала Айка слезы, рвавшиеся из черных глаз, молчала, не хотела мужа расстраивать.
Снялось орочье войско, двинулось к границе с Богатыми землями. Злобно выли вулкорки, предчувствуя кровь, рвали землю твердыми когтями. Неслись воины навстречу битве. А может быть, и навстречу своей погибели. День и ночь шли, наутро встали лагерем, а вдали виднелась крепостная стена селения. Уран-гхор дал оркам отдохнуть перед боем. Заодно и дерево подходящее нашел, таран изготовить. А в середине дня бросилось войско на штурм крепости. Разве людям с орками в меткости сравниться? Быстро орочьи лучники очистили стены. Потом пошел отряд с тараном. Удар, удар, еще удар - подались ворота. 'Слишком легко', - заныло сердце.
Но уже ринулось войско в крепость, впереди - Уран-гхор на своем лютом вулкорке. Страшным, смертельным вихрем несся он по площади, оставляя за собой тела убитых защитников селения. Наперерез ему выскочил маленький человек с двумя мечами. Молниями сверкали они в его руках. Спрыгнул Уран-гхор с вулкорка и вступил в бой. Скоро понял он, что сражается с великим воином. Мечи его превратились в сияющее серебряное полотно, так быстро двигался человек. Молодой вождь тоже был силен и ловок, да к тому же высок и могуч. Маленький мечник по грудь ему приходился. Но искусство его было так велико, что Уран-гхор едва успевал отражать его атаки. Один меч слабее двух. Мелькали в воздухе блестящие клинки, орк удары то отражал, то на щит принимал. А человек легким пламенем плясал вокруг вождя, прыгал, по земле стелился, уворачивался. И незаметно в глубь селения отступал. Злоба охватила Уран-гхора. Гнев - плохой советчик, забыл орк об этом в пылу схватки. А очнулся от предсмертных криков. Маленький воин отскочил назад - и исчез за дверью человеческого жилища. Оглянулся по сторонам Уран-гхор, и увидел: стоит он один на краю площади, а вокруг - люди с луками, целятся в него. Орки же все мертвые лежат. Да только мало их. А почти все войско орочье снаружи, за воротами осталось. Рвутся воины в крепость, но что-то их не пускает. Ударяются они о невидимую стену, отталкивает она их назад. Видно, как в крике открываются рты орков, а самого крика не слышно. Напротив сломанных ворот человек стоит, худой, высокий, с длинными черными волосами. Вытянул вперед руки, и словно песню поет на своем языке. Напомнил он вождю шамана, когда тот с духами предков разговаривает. Замер Уран-гхор. Что делать? Войско в селение попасть не может, отряд, что вместе с ним прорвался, пал в бою. Даже верные вулкорки серыми комками окровавленной шерсти на камне площади лежат. А вокруг человеческие лучники. Загнали Уран-гхора в ловушку, как дикого зверя. Вдруг разомкнулось кольцо людей, пропуская вперед молодую рыжеволосую женщину в широких одеждах. Спокойно шла она, не боясь орка. В руках ее оружия не было, но понял вождь: вот она, его погибель. Взметнулись тонкие руки, как две белые птицы, сплели в воздухе странный узор, и что-то невидимое, но мощное, не знающее пощады, молниеносно ринулось к Уран-гхору. Страшный удар откинул его назад, свет в глазах померк, и последнее, что запомнил вождь - презрительная усмешка рыжей женщины, а последнее, что почувствовал - стянувшие тело стальные путы.
Не видел он уже, как из ворот селения вырвалась огненная стена, и упала на орочье войско, пожирая воинов. Не слышал их предсмертных, полных муки, криков. Не знал, что обратилось его войско в бегство, оставляя у стен селения обгорелые тела орков и вулкорков. Ничего этого не узнал Уран-гхор, лежавший в беспамятстве, опутанный волшебной сетью. Его ждали страшные испытания. Все горе было впереди.
Глава 19
Два дня, оставшиеся до суда и данные Вериллием для раздумий, прошли незаметно. Скучать мне не приходилось. С утра в камере появлялся Падерик со своими прихвостнями и пытался уговорить сделать признание в покушении на императора. Вопреки моим опасениям, пыток храмовники не применяли. Видно, Верховный не оставлял надежды заполучить соратника в моем лице, и желал, чтобы лицо это было целым. Палач каждый раз скрипел зубами, раскладывая жуткие, но бесполезные инструменты, а потом снова их убирая. Так что, особых мучений визиты Великого отца мне не приносили, если не считать эстетических страданий, возникавших при виде его лоснящейся подлой физиономии и толстого трясущегося зада, скрыть который не могла даже широкая ряса. После душеспасительных бесед с Падериком наступало время разговоров с Вериллием. Здесь мне приходилось хуже. Бессильный гнев и ненависть, которые каждый раз охватывали меня при появлении этого человека, изматывали душу. Верховный вел себя ровно, разговаривал мягко, и все пытался убедить меня в необходимости перехода на его сторону. Странно, но я чувствовал, что действительно симпатичен ему. И это еще больше выбивало из колеи, потому что Вериллий вызывал у меня неизменное отвращение. Я старался выглядеть спокойным, и надеялся вытянуть из него хоть какие-нибудь сведения о моих друзьях. Но маг ловко уходил от ответа, из-за чего у меня возникли тяжелые подозрения. Быть может, их уже нет в живых? Или они находятся на пороге смерти, замученные палачом? У Верховного
