– Эти люди – мои пастухи. Они также служат моими телохранителями на случай нападения бродяг и аборигенов в мое отсутствие, – объяснял он, обойдя вокруг фургона и забираясь на козлы. Затем Пол сел рядом с Талией и потянулся за вожжами. – Моя овчарня находится в двух часах езды от Аделаиды. А мой дом расположен рядом с рекой Мюррей. Если переплыть ее, то попадешь в местность, называемую скраб.[1] Некоторые называют ее буш.[2]
Талия вздрогнула. Она слышала об этих местах, о беглых каторжниках, бродягах и аборигенах. Девушка обрадовалась, что теперь ее защитят от всего этого точно так же, как Йен Лейвери защитил ее от акулы.
Краешком глаза Талия искала Йена. Сердце заныло, когда она увидела его, входящим в бар. Девушка перевела взгляд на аборигена, сидевшего верхом на лошади рядом с баром и ожидавшего своего друга, Йена Лейвери. Странно было видеть белого мужчину в компании темнокожего аборигена.
Потом она посмотрела на «Одам Хауз».
Дейзи вышла на улицу, а Эва стояла в дверях, печально провожая их взглядом. Талия подняла руку и помахала на прощание, улыбнувшись, когда Эва ответила ей.
Фургон покатился по разбитой грязной дороге прочь из города, и девушка стала слушать рассказ Пола о его овчарне.
Когда он приехал из Англии в Австралию, то приобрел на реке Мюррей овчарню и животноводческую ферму и поселился в тех местах. Вместе со своими рабочими он расчистил земли, обнес их забором и стал ухаживать за своими коровами и за стадом тонкорунных овец.
– Я приехал в Австралию, имея с собой 800 овец и 500 коров, и за восемь лет их поголовье уменьшилось вполовину, – сказал Пол с холодом в голосе. – И виноваты в этом аборигены. Они думают, что белый человек может убивать кенгуру, принадлежащих им, значит, можно убивать скот белых хозяев. До недавнего времени они безнаказанно вырезали моих коров и овец, но теперь никто не смеет приблизиться к моей ферме, – сказал Пол и победно взглянул на Талию. Пол постепенно успокоился и перевел взгляд на дорогу, но в глубине его глаз девушка видела хорошо скрытую, бурлящую ненависть. И опять она испугалась этого человека, человека, который в скором времени станет ее мужем.
Глава 3
Йен вразвалку вошел в бар. Воздух здесь был пропитан табачным дымом и кислым запахом разлитого пива и виски. Приближаясь к стойке, проходя мимо столиков, за которыми все еще резались в покер, он улыбался то одному, то другому игроку, молча кивая в знак приветствия. Йен резко нагнул голову, чтобы не задеть то, что осталось от люстры, свисавшей с потолка в центре комнаты. Он мельком взглянул на обломки. Завсегдатаи упражнялись на ней в меткости стрельбы и разбили ее вдребезги. На потолке виднелись отметины от пуль.
Йен прошел мимо тапера, наполнявшего комнату гремящей музыкой, которая смешивалась с громкими просьбами еще об одном стаканчике пива или виски, подошел к стойке и добродушно похлопал своего приятеля по спине.
– Здорово, Ридж! – сердечно произнес он. – Как поживаешь?
Ридж Вагнер отнял ото рта стакан с виски, вытер ладонью губы и повернулся к Йену.
– По-прежнему, – сказал он и хрипло рассмеялся. – А ты?
Йен уселся рядом с Риджем и взмахом руки подозвал трактирщика.
– Принеси-ка мне то же, что пьет мой друг, – сказал он, перекрикивая шум. – А лучше, кружку пива! – И, достав из кармана несколько монет, бросил их на мокрую стойку.
– Ну, так как же твои дела, Йен? – настаивал Ридж, опять приложившись к стакану, – слышал, ты решил немного передохнуть?
– Да, самую малость, – ответил Йен и его глаза засветились радостью, когда он с ног до головы оглядел Риджа. – А ты? Похоже, у тебя все по-старому… Все так же бродяжничаешь?
Ридж самодовольно рассмеялся и поставил пустой стакан на стойку.
– Трактирщик, повторить! – крикнул он, извлекая из кармана два шиллинга, чтобы расплатиться за виски. Потом швырнул монеты на стойку и кивнул, поймав на себе вопросительный взгляд Йена.
Поскольку Ридж собирался солгать и ему не хотелось, чтобы Йен поймал его на вранье, он постарался выдержать пристальный взгляд друга.
– Да, я занимаюсь тем же, чем раньше, с тех пор, как ты в последний раз видел меня. Мне нравится такая жизнь, приятель! И не трать время – не пытайся всунуть меня в рамки своих понятий о том, чем должен заниматься настоящий мужчина! – сказал Ридж и отвернулся, стараясь скрыть от испытывающего взгляда Йена свое беспокойство. – Так что принимай все, как есть, – продолжал он, – мне не нужны никакие переживания! Я предпочитаю жить, не напрягаясь, – так дольше протянешь.
Йен кивком поблагодарил хозяина за пиво, которое тот поставил перед ним на стойку, и сделал глоток. Взглянув на Риджа, Йен понял, что с его другом сегодня творится что-то неладное, тот чем-то взволнован. Ридж был «перекати-поле» – человеком, который никогда не сидит на месте. У него не было дома. Он был вольной птицей, бродягой, скитальцем. Черные, как смоль, волосы Риджа спадали на плечи, а прищуренные зеленые глаза на узком, бронзовом от загара лице, смотрели со странной тревогой…
Женский смех отвлек Йена от мыслей о Ридже, напомнив ему о недавней встрече с Талией Дрейк. Он еще раз отхлебнул пива, пытаясь выбросить из головы мысли о девушке, но все было напрасно! Талия уже стала частью его жизни и, возможно, Йен никогда не сможет избавиться от воспоминаний о ней!
А как она? Какую жизнь он мог предложить ей?
Йен не мог представить себе, что Талия может найти работу или даже выйти замуж за какого-нибудь беспринципного подлеца, одного из тех денежных мешков, у кого из человеческих чувств было только одно – неимоверная жадность к золоту. Большинство из тех, кто населял Аделаиду, конечно, не считая коренных жителей Австралии, являлись отбросами общества: беглые каторжники, ссыльные, любители легкой наживы, искатели приключений. У них всегда находились деньги, чтобы заплатить за простодушных, чистых женщин и, взяв их к себе обманом и лживыми обещаниями, делать с ними все, что только их душе было угодно.
