В.К.: Получается, что единственный, кто заинтересован в том, чтобы правда о происходившем в замке не стала известной, – Горацио, а, следовательно, именно он является рассказчиком в 'Гамлете', стараясь всеми силами эту правду скрыть?
А.Б.: Да, это так – и в 'Гамлете' есть прямое указание на это: умирая, принц Гамлет говорит: 'Горацио, я гибну; Ты жив; поведай правду обо мне Неутоленным…', а отвечая на заявление Фортинбраса о правах на престол, Горацио подтверждает свое намерение описать происходившее: 'Об этом также мне сказать придется Из уст того, чей голос многих скличет…'
В.К.: То есть – из уст Шекспира?!. Так значит Горацио – рассказчик, повествующий 'от имени' Шекспира! Так он еще и драматург!
А.Б.: Вот это и есть самый сложный и наиболее трудно постигаемый ход в 'Гамлете'. Гамлет и Горацио – соперники еще и в этом: Гамлет создает и ставит пьесу, которую называет 'Мышеловкой', а Горацио использует эту пьесу для своего коллажа под названием 'Гамлет', якобы написанного Шекспиром. Но поскольку стихом он не владеет, все стыки он 'заделывает' прозой, искусно маскируя информацию, которая могла бы его выдать. Например, он не приводит текст письма, в котором шла речь об убийстве Гамлета в Англии и которое Гамлет передал ему по возвращении. Или, описывая в прозе свою беседу с Гамлетом, он искусно приверстывает кусок текста из вымышленной фабулы 'Мышеловки', где Гамлет его расхваливает, причем делает это так ловко, что читающее человечество до сих пор верит тому, что Горацио – друг Гамлета.
В.К.: Как же нам следует понимать 'Гамлета' в целом? Как бы вы передали содержание этой… этого произведения? – Я ловлю себя на том, что уже и не могу назвать 'Гамлета' пьесой!
А.Б.: Неудивительно: 'Гамлет' – не стихотворная пьеса, а прозаический роман-мениппея. Основное повествование в 'Гамлете' – о том, что в Эльсиноре идет постановка пьесы, построенной на 'местном материале', но с несколько измененными биографическими данными персонажей. В частности, тридцатилетний 'реальный' обитатель Эльсинора принц Гамлет, сын погибшего за тридцать лет до этого короля Фортинбраса, в фабуле созданной им 'Мышеловки' показал себя самого как двадцатилетнего сына якобы отравленного короля Гамлета. Которого на самом деле никто и не думал травить – этот спившийся братоубийца и 'сейчас' все еще жив. (Кстати, в 'живом' виде он появляется всего один раз, среди зрителей 'Мышеловки'.) А Король Клавдий – персонаж только 'Мышеловки', созданный принцем Гамлетом художественный образ, и в 'реальной жизни' его просто нет. Кстати, если в переводном тексте 'Гамлета' или даже в 'академических' 'подлинниках' встретите в сценических ремарках имя 'Клавдий', не верьте написанному: в прижизненных изданиях Шекспир ставил просто 'Король'. А ремарки с 'Клавдием' – плоды изысков английской 'академической' науки, которая не стесняется 'подправлять' самого Шекспира. Поэтому и наше, и мировое шекспироведение зачастую пользуется искаженными текстами 'Гамлета' и ошибочным канонизированным толкованием его содержания.
В.К.: А какова же 'реальная' судьба Офелии, самого Гамлета и королевы?
А.Б.: Если не выходить за рамки фабулы, то в 'реальной жизни' Офелия действительно не сохранила верность Гамлету, но вряд ли погибла, поскольку сцена с похоронами имеет место только во вставной 'Мышеловке', а беседа Гамлета с могильщиком – через три года после ее постановки. Королева осталась жива, а Гамлет не погибает, но странным образом 'пропадает': его считают мертвым, но он скрывается под чужой личиной ('не лежит в своей могиле').
НЕ ЛЕЖАЩИЙ В СВОЕЙ МОГИЛЕ
В.К.: Ну, что ж, наверно при таком подходе действительно снимаются все 'противоречия' и объясняются все 'странности' в 'Гамлете'. Но зачем все это?! Зачем было городить такую сложную структуру и прятать правду об истинном сюжете происходившего, когда вполне можно было бы и на всех реалиях 'событий в Эльсиноре' выстроить хорошую драму? Или задача Шекспира была не столько описать 'события в Эльсиноре', сколько написать сатиру на некого драматурга, своего антагониста?
А.Б.: Чуть забегая вперед, скажу, зачем. В фабуле 'Гамлета' показана сама 'королева-девственница', из-за чего публикация 'Гамлета' (не путать с регистрацией!) стала возможной только после смерти Елизаветы в 1603 году и воцарения на троне ее племянника-'Фортинбраса' – короля Шотландии Якова, сына казненной Елизаветой ее кузины Марии Стюарт. В образе Гамлета – сына королевы – изображен сам Шекспир. Все это имело прямое отношение к английскому трону и, следовательно, – к политике, не все можно было сказать вслух, и особенно – то, что имело отношение лично к Шекспиру. Тем не менее в 'Гамлете' есть практически прямое указание на то, кто именно был Шекспиром…
Если Шекспир – величайший писатель мировой литературы и на этом именно основании назван человеком тысячелетия, то 'Гамлет' – несомненно центральное произведение шекспировского наследия. Есть в нем некая тайна, казалось бы, недоступная рациональному пониманию и веками заставлявшая читателей и зрителей, актеров и режиссеров снова и снова вчитываться в этот текст и вглядываться в маски его персонажей. И вот через четыреста лет, на стыке веков и тысячелетий нашелся наконец человек, проникший в эту тайну и давший миру ее конгениальное объяснение. Человек этот – философ и аналитик, литературовед-структуралист Альфред Николаевич Барков.
Исследуя структуру 'Гамлета', он обнаружил, что это произведение построено как мениппея (роль рассказчика отдана отрицательному персонажу, который, с целью обелить себя, извращает имевшие место в действительности события и факты) и что в тексте этого произведения дан ответ и на вопрос, кто скрывался под псевдонимом 'Шекспир': 'таннером, не лежащим в своей могиле', был сын королевы Елизаветы, гениальный поэт и драматург по прозвищу 'таннер' Кристофер Марло, смерть которого инсценировали. Тайна шекспирова авторства оказалась тесно связанной с политической ситуацией и безопасностью страны.
Наш корреспондент Владимир Козаровецкий взял у А.Н.Баркова обширное интервью, текст которого мы и предлагаем читателям 'Новых известий'.
В.К.: …Какова же 'реальная' судьба Офелии, самого Гамлета и королевы?
А.Б.: Если не выходить за рамки фабулы, то в 'реальной жизни' Офелия действительно не сохранила верность Гамлету, но вряд ли погибла, поскольку сцена с похоронами имеет место только во вставной 'Мышеловке', а беседа Гамлета с могильщиком – через три года после ее постановки. Королева осталась жива, а Гамлет не погибает, но странным образом 'пропадает': его считают мертвым, но он скрывается под чужой личиной ('не лежит в своей могиле').
НЕ ЛЕЖАЩИЙ В СВОЕЙ МОГИЛЕ
В.К.: Ну, что ж, наверно при таком подходе действительно снимаются все 'противоречия' и объясняются все 'странности' в 'Гамлете'. Но зачем все это?! Зачем было городить такую сложную структуру и прятать правду об истинном сюжете происходившего, когда вполне можно было бы и на всех реалиях 'событий в Эльсиноре' выстроить хорошую драму? Или задача Шекспира была не столько описать 'события в Эльсиноре', сколько написать сатиру на некого драматурга, своего антагониста?
А.Б.: Чуть забегая вперед, скажу, зачем. В фабуле 'Гамлета' показана сама 'королева-девственница', из-за чего публикация 'Гамлета' (не путать с регистрацией!) стала возможной только после смерти Елизаветы в 1603 году и воцарения на троне ее племянника-'Фортинбраса' – короля Шотландии Якова, сына казненной Елизаветой ее кузины Марии Стюарт. В образе Гамлета – сына королевы – изображен сам Шекспир. Все это имело прямое отношение к английскому трону и, следовательно, – к политике, не все
