Еще трижды открывалась железная крышка, впуская новых пленников, потом стало слышно, как захлопали на ветру паруса и зашумела вода за бортом. Корабль вышел в открытое море.
Так прошло несколько часов. В трюме было темно и сыро, невыносимо воняло гнилью, воздух был спертым и казался густым и стоячим как вода в болоте. Изредка по трюму, задевая пленников хвостами, с отвратительным попискиванием пробегали тощие корабельные крысы.
Пленники молчали. В трюме стояла тишина, прерываемая лишь скрипом деревянных переборок, плеском волн, крысиным писком да редкими протяжными стонами.
Вечером люк приоткрылся и в трюм бросили несколько гнилых бананов.
– Смотрите не обожритесь! – крикнул грубый голос. Послышалось дружное матросское ржание и люк захлопнулся.
Пленники, гремя цепями, бросились в темноте подбирать бананы. Возникла перебранка, кое-кому досталось по ребрам, а в результате большая часть бананов оказалась раздавленной в потасовке.
Пленники, недовольно ворча, расползлись по своим местам.
Вован в дележе не участвовал. Он страдал от морской болезни. Ему казалось, что корабль качается на огромных качелях, и с каждым взлетом у него внутри все переворачивалось, а с каждым падением устремлялось наружу. Его мутило от одного вида бананов, он не притронулся к воде, плескавшейся в ржавой миске, ему хотелось только одного – растянуться на спокойной, не качающейся земле.
Изредка, когда корабль качало не так сильно, Вован с тоской вспоминал верную 'бэху', уютный кабинетик в элитном ресторане, депутатскую сауну и мулаток.
Надо сказать, что встреча с преступным миром Семимедья оставила у него самые неприятные впечатления. Вовану впервые пришлось оказаться в роли жертвы преступления, и эта роль ему решительно не понравилась. У него даже стали появляться совершенно нетипичные мысли, что преступность – это плохо, и что государство должно с ней бороться.
Впрочем, это нисколько не помогало ему облегчить страдания.
В мучительной борьбе с качкой Вован потерял счет времени. Он не знал, сколько прошло часов, дней, лет – сейчас это не имело для него никакого значения. Вован мечтал только об одном – чтобы корабль поскорее пристал к берегу – все равно к какому, и неважно, что с ним будет после этого – главное, что тогда наконец прекратится ужасная качка.
Вдруг он услышал, как по палубе забегали матросы. Раздались громкие голоса, затем отрывистая команда, а через секунду трюм вздрогнул от страшного грохота.
– Что это?! – в ужасе закричал кто-то из пленников.
– Пушка! – ответил хриплый голос из темноты. – Это стреляла пушка! Похоже, мы нарвались на пиратскую шхуну. Когда-то я служил у старого Флюнта канониром. Эх, и славное было времечко! Сколько кораблей мы потопили, сколько золота награбили – не сосчитать! Сейчас возьмут наше корыто на абордаж…
Страшный грохот прервал его. Наверху снова выстрелила пушка.
– А что с нами будет? – робко спросил один из пленников.
– Команду перевешают на реях, а рабам обычно предлагают выбор. Кто согласен пойти в пираты, тому дают стакан рому и пистолет, а кто откажется – попадает на рею.
Вован тут же решил, что лучше будет болтаться на рее, но в пираты не пойдет.
Перспектива страдать морской болезнью на профессиональной основе представлялась ему невыносимой.
Но тут вдруг послышался отдаленный звук, похожий на раскат грома, затем короткий свист, и страшный грохот потряс корабль.
Вован не сразу понял, что произошло и очумело вертел головой по сторонам, пытаясь понять, откуда в трюме разом взялось столько воды.
– Помогите! Тонем! – раздались отчаянные крики.
В деревянном борту зияла огромная пробоина, и оттуда хлестала струя толщиной с ведро. Трюм быстро заполнялся водой.
Рядом с Вованом барахтались несколько пленников.
– Хватайся за борт! – прохрипел один из них, и Вован узнал голос бывшего пирата.
– Сейчас они будут…
Он не успел договорить. Над головой у них грохнуло, засвистело ядро и вскоре сверху послышались радостные крики.
– Они подбили пиратскую шхуну! – сказал моряк. – Плохи наши дела. Этой посудине не продержаться на плаву и часа. Вот что, братцы! Попробуем расшатать переборку.
Пленники навалились на толстую дубовую переборку.
– Ну-ка взяли! – скомандовал моряк. – Еще взяли!
Пленники бились изо всех сил, но результата не было. Переборка не поддавалась.
– Еще взяли!
Никакого результата.
– А ну тихо! – вдруг крикнул моряк.
В наступившей тишине все отчетливо услышали зловещий свист ядра.
– Полундра! – закричал моряк.
Грохнуло, все залило светом, и взрывной волной Вована подбросило метров на десять в воздух.
Последнее, что он успел увидеть, был корабль, разваливающийся на куски, какие-то жуткие окровавленные обрубки, и стремительно приближающуюся пучину.
Вован упал в воду, и зеленоватые волны сомкнулись над ним. Свет померк и Вован провалился в черную густую темноту.
Он стремительно шел ко дну.
